У Пашки, конечно, было – зрители не оставили нас без презентов. Софочка тяпнула водочки и закусила бутербродом. Я же внезапно поняла, что она чего-то боится и никак не может решиться сказать мне то, что хочет.

Я отвела ее в угол, к коробкам, поскольку свободный стул был только один, мы там сели рядком, я обняла ее за пухлые плечи, знавшие не одну мужскую руку, и мягко спросила, что ее волнует и чем я могу ей помочь.

Софочка допила водочку (маленькую «Гжелку»), поставила пустую бутылку рядом с коробкой, вздохнула тяжко и посмотрела на меня. В глазах ее был неподдельный страх!

– Что случилось? – прошептала я.

– Юля, я… видела его…

– Кого «его»? – в первый момент не поняла я.

– Ну… Саида. Или как там его… Мужчину, который…

– Убил Карена Мартиросяна? – закончила фразу я.

Софочка судорожно закивала.

– Где? В зале? Он сегодня был на представлении?

Она опять кивнула. На этот раз Софочка не устраивала истерик, как в квартире брата. Тогда она не испугалась. Или не успела испугаться убийцу. Сейчас она боялась по-настоящему.

– Он вас узнал?

– Думаю: да.

– Вы сидели рядом?

Она покачала головой.

– Напротив?

– Нет. Он участвовал в шоу.

– Он работает в этом клубе?!

Она опять покачала головой.

– Но в шоу участвовал…

Она кивнула.

– Он – бизнесмен.

Я открыла от удивления рот. Мысли проносились в голове с поразительной скоростью. Конечно, мало ли кого у нас в бизнес понесло. И на ринг. Кстати, рейтинг Георгия Александровича Тихонова был самым высоким – после его выступления в прошлую субботу. А я в первый же вечер после эфира, пока в клубе продолжалась вакханалия, сделала у нас в холдинге три копии съемки, одну передала Тихонову, одну оставила себе, третью отвезла родителям, а они пустили ее по кругу среди своих друзей. Пашка сделал копию себе. Сегодня я не хотела ехать в холдинг, слишком устала, но, пожалуй, придется.

– Фамилию, имя, род занятий можете назвать?

Насколько помнила я сама, никаких азербайджанцев и даже армян среди кандидатов не наблюдалось. Я судорожно пыталась воспроизвести в памяти лица сражавшихся. Выглядел ли тут вообще кто-то по-восточному? Вроде бы нет…

Софочка покачала головой.

– Он в желе валялся, – сказала она. – Во втором отделении. Ближе к концу. В это время в зале еще какая-то драка была. И Зиновий туда побежал… Помните?

Драку я помнила, но вот кто в это время в желе возился…

– Подождите тут, думаю, наши операторы еще не все уехали. Я возьму кассету, и мы посмотрим.

– А у него? – Софочка кивнула на спящего Пашку.

– Он не снимал шоу. Только интервью до и после, и еще в антракте. Вы же видели камеры, которые стояли в зале?

Софочка кивнула с отсутствующим видом. Я ее покинула, понеслась в зал, нашла пьяную компанию сотрудников нашего холдинга, отмечавших успешно проведенное мероприятие и полным составом собиравшихся в круиз. «Надо покупать спасательный жилет», – подумала я и склонилась к одному из операторов. Он тут уже усадил меня на колени и полез целоваться. Пришлось поцеловаться, потом объяснить, что мне нужна сегодняшняя съемка.

– Неужели не лень смотреть? – спросили меня.

– Юрка, дай кассеты. Завтра верну.

– В холдинг поедешь?

– Поеду.

– Положишь мне на стол.

Именно это мне и было нужно. Тем более, что остальные заявили – кассеты надо отдать трезвой Юльке, у нее сохраннее будут. Юрик всучил мне всю сумку и сказал, чтобы сама нашла, что мне нужно. Я забрала все кассеты, которые там были, и вернулась к Софочке, к тому времени уже снова пошуровавшей в Пашкиной авоське с дарами от народа.

Я включила видик, имевшийся среди нашего оборудования, которое сегодня еще не успели забрать (и не заберут, поскольку все пьяные), и нашла в записи второе отделение. Прокрутила.

– Вот! – воскликнула Софочка, показав пальцем на нужную пару. Оператор, слава богу, снимал сражавшихся в желе, а не драку в углу зала.

Аня все-таки решила сходить в спортивный комплекс, названный ей Вячеславом Николаевичем. Пусть «ребята» покажут ей пару приемчиков. Это никогда не помешает, даже если она и не будет выступать на ринге. Теперь она колебалась. Да, ей понравилось драться… Сам процесс. Однако делать борьбу основным занятием? Не скажется ли это на ее матримониальных перспективах? Захочет ли потом кто-то из «богатеньких буратин» на ней жениться? Конечно, борьба – не проституция, хотя женятся и на проститутках. Но ведь она будет появляться перед большими группами мужчин в полуголом виде, а жены этого не делают. Один раз блеснуть – да. Показать себя в ночном клубе, щелкнуть мужа по носу… Но после того, как при всем честном народе ты валялась в розовом желе… И неоднократно…

Денег на ближайшее время хватит. У Астахова она прихватила немало, остались и деньги, полученные ею после валянья в желе. А если Астахов все-таки решит вопрос с ее дражайшим муженьком… Лучше, конечно, если она возглавит тихоновскую фирму. Ей это подойдет гораздо больше. Может, обговорить с Вячеславом Николаевичем? А то она как-то сразу согласилась на пятьдесят процентов, не уточнив… Или потом?

Ладно, сейчас она съездит в спортивный комплекс, разведает, что и кто там есть… Ведь многие мужики ездят качаться, не правда ли? А тренажеры – прекрасное место для знакомства. Ведь обычно бабы ходят в места, подобные Ольгиному фитнес-центру, аэробикой занимаются, еще какой-то ерундой. В бабском коллективе, с инструктором-женщиной! Зачем? Если уж идти, то туда, где есть мужики.

Хотя тем женщинам, наверное, стыдно раздеваться перед мужиками, поэтому они и занимаются в своей женской компании. А Ане не стыдно. У нее прекрасное тело, причем без каких-либо усилий с ее стороны.

Аня загрузилась в машину и отправилась по указанному Вячеславом Николаевичем адресу.

И первым, кого она увидела, направляясь со стоянки к центральному входу, оказался мерзавец Олег.

Он, конечно, тоже ее узнал. Она хотела демонстративно отвернуться, но не тут-то было. Олег вцепился мертвой хваткой ей в предплечье.

– Пусти, сволочь! Или сейчас заору!

– Ори, – спокойно ответил Олег.

– Что тебе от меня нужно? – Аня все-таки не заорала. – Почему ты не идешь своей дорогой? Иди, куда шел, и дай мне идти туда, куда шла я.

– А почему ты такая невежливая? – абсолютно спокойно спросил Олег.

– Мне что, книксен перед тобой изобразить?

– Изобрази.

Аня не знала, как с ним разговаривать.

– Что тебе нужно?

– Изобрази книксен.

– Ты что, ненормальный?

– Ты сама предложила. Я тебя за язык не тянул, – напомнил Олег. – Но раз ты такая разговорчивая, то давай поговорим. Только не здесь.

– А почему не здесь?

– Потому что я так хочу.

И он развернул ее обратно, к ее машине. Аня шла на ватных ногах, но сопротивляться не могла. Этот мужчина действовал на нее парализующе. Гипнотизер. Точно! И он лишает ее воли.

Они остановились перед Аниной «девяткой».

– Открывай, – приказал Олег. Аня не шевелилась. Тогда он сам раскрыл ее сумочку, не снимая с плеча, достал ключи и открыл машину – все одной рукой, второй продолжая держать Аню. Олег усадил ее за руль, сам устроился с другой стороны и сказал одно слово: – Поехали.

– Куда?! – пришла в себя Аня. Теперь он не сжимал ее предплечье.

– К тебе.

– Зачем? – она повернулась к нему.

– Поговорить. Ты же такая говорливая. Трогай!

«Может, остановиться по пути, где-нибудь рядом с милиционером? – прикидывала Аня. – Выскочить из машины, заорать? Сказать: держите его! Пусть задержат хоть на сутки!» А она за эти сутки… Да хотя бы в Москву уедет! Снимет квартиру, устроится на работу. Только бы не видеть этого урода!

Она тронулась с места, ехала медленно, не нарушая никаких правил дорожного движения. Олег на переднем месте пассажира сидел с самым невозмутимым видом, больше ничего не говорил, смотрел на серую ленту шоссе. Аня же внимательно обозревала окрестности.