Но человек с документами Джона Смита не являлся мистером Холливелом. Наркоторговец упорно повторял, что нашел документы на улице, а поскольку оказался немного похож внешне на Смита – судя по фотографии, – то решил взять их себе.

После того, как полиция отпустила миссис Холливел, которая подала заявление об исчезновении мужа, Сергей Григорьевич вместе с ней отправился в великокняжескую резиденцию, чтобы прижать к стенке княгиню-мать.

Туда за это время вернулся Литвинов, который с частью соратников и прихваченной для личного удовольствия Оксаной слетал на зафрахтованном самолете в Сьерра-Леоне и там уже успел договориться об обмене их необработанных алмазов на оружие из России. Обмен, конечно, будет производиться не с представителями правительства, а с повстанцами, которым постоянно нужно вооружаться и которые в свободное от боевых действий время добывают алмазы и нелегально их продают.

Литвинов также узнал про вояжи Великого князя Алана и покупку им алмазов. Последний раз Алан появлялся в Сьерра-Леоне примерно за месяц до своего исчезновения. Уехал с крупной партией камней.

Помня о рассказе Зелимхана, Сергей Григорьевич поинтересовался закупкой наркотиков. Вопрос откровенно удивил и насторожил Литвинова. После некоторого периода словесных танцев (ни Славик, ни Сергей Григорьевич не желали открывать лишнее, но при этом хотели получить побольше информации) они пришли к выводу, что им нужно встретиться втроем с Зелимханом. Литвинов, лично побывавший в Сьерра-Леоне, ни про какую закупку наркотиков Великим князем Аланом не слышал, а он там провел расследование и все, с кем общался, сообщали (естественно, за бабки) про интерес князя исключительно к камням.

Однако вначале, раз уж компания находилась во дворце, требовалось потрясти княгиню-мать. Если кто-то и знает про истинное местонахождение драгоценностей семьи, то только она.

Пригласили княжну Софию, с трудом оторвавшуюся от очередного телохранителя. Правда, услышав, зачем ее зовут, София про любовника забыла. Как выяснилось, местонахождение драгоценностей, на которые она претендовала, интересовало ее гораздо больше, чем очередное молодое мужское тело.

До появления Анастасии миссис Холливел хранила молчание и ни в каких разговорах не участвовала.

Наконец княгиня вошла в тронный зал, где собралась честная компания, при виде миссис Холливел скорчила недовольную мину и заметила:

– И вы здесь, милочка? Не рано ли?

– Не думаю, – холодно ответила миссис Холливел. – Должна предупредить, чтобы вы вернули деньги в срок – или я ославлю вас на всю Европу.

– Вы думаете, что мой сын – первый из особ королевской крови, кто брал деньги в долг? – Анастасия удивленно вскинула выщипанные брови. – Тем более по законам княжества по долговым распискам Великого князя…

– Ваш сын подсунул моему мужу фальшивые драгоценности! – прошипела миссис Холливел.

– Что?! – взревел Литвинов, который про фальшивые драгоценности услышал впервые. – Где они?

И шагнул к миссис Холливел. Та в удивлении захлопала глазами.

– Что вы хотите, молодой человек? – спросила наконец англичанка с чувством собственного достоинства.

– Драгоценности где? – рявкнул Литвинов, с трудом держа себя в руках.

– Спросите вон у нее, – миссис Холливел холодно кивнула на княгиню-мать.

– Да, мама, я бы тоже хотела это знать! – встряла София и завела уже неоднократно повторявшуюся ею песню про ее законное наследство.

Литвинов пытался что-то вставить, но это у него не получалось, однако теперь он не отходил от миссис Холливел. К допросу княгини-матери подключился Сергей Григорьевич, и вскоре все находившиеся в тронном зале уже орали одновременно. Не хватало только фортунской полиции и российской ФСБ.

Вместо них появился посыльный от Зелимхана Магомадова и отозвал в сторону Сергея Григорьевича, которому вручил пакет. В нем оказалась компьютерная распечатка с раздобытой информацией по трупам и несколько фотографий, сделанных уже после смерти.

Прочитав распечатку и просмотрев фотографии, Рогозин отвел в сторонку миссис Холливел с приклеившимся к ней Литвиновым и вручил ей снимки.

– Взгляните, нет ли тут вашего мужа, – предложил он.

Миссис Холливел осторожно взяла фотографии и с ничего не выражающим лицом стала их рассматривать, словно каждый день разглядывала снимки мертвецов. Последней шла фотография человека, похороненного, как Великий князь Алан, в закрытом гробу. Его успели сфотографировать, когда привезли во дворец и княгиня-мать его опознала – произнесла многозначительную фразу «Это он!» и рухнула в обморок. Фотографировал племянник Ромаза Нуримовича предоставленным Зелимханом микрофотоаппаратом.

Миссис Холливел в обморок не рухнула, но покачнулась.

– Вот этот? – уточнил Сергей Григорьевич с загоревшимися от возбуждения глазами.

– Гарри… – прошептала миссис Холливел.

– Вам нужно выпить воды. – Литвинов галантно подхватил даму под ручку и развернул к выходу из тронного зала. – Пойдемте, я провожу вас.

Сергей Григорьевич ринулся следом.

Светлана с Ольгой так и жили в княжестве. Ольга – в своей квартире, а Светлане и ее подружке, вызволенной с острова, как ценным свидетельницам, княжество обеспечило проживание в недорогой, но уютной гостинице, и выдало командировочные. Каждый день они были вынуждены давать показания в полиции и уже один раз выступали в суде. Светлана получила назад свои документы и вещи, доставленные с курорта, где они отдыхали с подружкой. Подружке их привезли на два дня позднее, причем не во французское консульство, а прямо в княжество Фортунское. Такой чиновничьей расторопности девушки поражались, но, возможно, это делалось потому, что они требовались для дачи показаний и фортунцы хотели побыстрее закончить с неприятным делом, порочащим честь и репутацию их страны. Ведь в нем был замешан их Великий князь!

Заявления о похищении Великим князем девушки подавать не стали – после очень вежливых, но настойчивых просьб. Да и вообще, если подумать, это ведь не совсем похищение – они сами сели на яхту, хотя их силой удерживали на острове…

– С Великим князем мы потом разберемся, – сказал девушкам начальник полиции. – Вас устроит денежная компенсация, выплаченная не по суду, а по договоренности? В таком случае я вам ее обеспечу.

Девушки предпочли компенсацию, а не возбуждение уголовного дела против человека, находившегося неизвестно где. Им вообще не было дела до того, будет сидеть Великий князь в тюрьме или не будет. Они считали, что с ним больше никогда не увидятся, и не горели таким желанием.

Но в связи с похищением Светланы с Ольгой Ромазом Нуримовичем и компанией дело было возбуждено. Правда, Ромаз Нуримович быстро отмазался – он ампулами со снотворным не стрелял и вообще валил все на чеченца Саида Мансурова. Фортунская полиция обратилась в Интерпол, и Саида Мансурова объявили в международный розыск. Ромазу Нуримовичу предложили навсегда покинуть пределы княжества и включили его и его родственников в список персон нон-грата. Правда, его младшему сыну придется на долгие годы остаться в фортунской тюрьме – фотографии, сделанные сотрудниками ФСБ, являлись неопровержимыми уликами. Но Нурим знал, что отец приложит все усилия, чтобы его из тюрьмы вытащить. Да и Зелимхан Магомадов должен бы помочь. Ведь его соплеменники Джохар Мудыров и Саид Мансуров гуляют на свободе. Почему же страдает один молодой Нурим?

Вечером, лежа на кровати в гостиничном номере, который они делили с подружкой, Светлана смотрела местный канал и вдруг во время программы новостей резко приняла сидячее положение. Прослушав блок до конца, девушка быстро собралась и отправилась к Ольге, которую вызвонила с набережной, – той приходилось продолжать работать.

Вместе с Ольгой в ее квартире девушки просмотрели следующие новости – уже с рассказом миссис Холливел о прибытии ее мужа в княжество Фортунское под вымышленным именем.

– Того мужика, который у меня тут умер, точно звали Джон Смит, – сказала Ольга. – Вот если бы эта миссис Холливел прижизненную фотографию предоставила… но в полицию я все равно не пойду заявлять! Я сейчас и так тут на птичьих правах после всех этих дел! И еще неизвестно, что наши соотечественники сделают после того, как я дала против них показания в полиции…