— Только прошу не задерживать ремонт, — мальчишеским ломким баском уговаривал Сергеев приемщика. — Она не просто скрипка — кормилица. Заиграешь в подземном переходе «марш энтузиастов» рублики так и сыпятся в шапку. Некоторые по десятке отламывают… Вот и наскреб на ремонт…

— У нас — фирма. Все будет — о, кэй, — бурчал под нос Димыч, выписывая негнущимися пальцами квитанцию.

Иван стоял спиной ко мне, но я был уверен на все сто — знает, кто вошел в комнату. По запаху определил либо приспособил на затылок вторую пару глаз, но — знает.

— Когда можно получить скрипку? — тягуче вымаливал он сокращение срока ремонта. — Мне ведь кормиться надо…

— Мастер должен поглядеть, — солидно отвечал Димыч, глядя на меня через плечо клиента. — Тогда скажу.

— Так может мне посидеть, подождать? — невесть чему обрадовался «скрипач». — Время есть…

Димыч покровительствовано разрешил. Сергеев скромно уселся в углу. Я нисколько не сомневался — он использует все возможности для того, чтобы не покидать «музыкальное» учреждение до того, как убедится в моей безопасности.

— Хозяин на месте? — строго спросил я, извлекая из кармана немецкую губную гармошку. — Мне необходимо поговорить с ним…

— Что случилось, господин? Претензии?

— Вот именно, претензии, — негодующе повысил я голос. — После ремонта два часа поработала и скисла, — подул я в крайнюю «дырочку». — Будто прохудилась…

— Может быть, вызвать мастера? — продолжил игру Димыч, осторожно косясь на хозяина скрипки: как тот реагирует на появление обиженного хозяина губной гармошки. — Стоит ли из-за мелкого дефекта беспокоить…

— Никаких мастеров! — ещё больше разошелся я. — Только — хозяина!

— Пройдите, пожалуйста… Фимка, проводи господина! — крикнул он, — Успокойтесь, все будет в полном порядке, мы бережем свою марку.

Сергеев равнодушно глядел на дверь, куда унесли его «кормилицу»…

Волин сидел за письменным столом над разложенными бумагами. В стороне мерцал экран компьютера, по другую руку журчала музыка из магнитофона. Никогда не скажешь, что это глава преступной группировки — обычный бизнесмен, подсчитывающий доходы от торговли теми же дамскими трусиками и бюстгалтерами. В данном конкретном случае — от ремонта баянов и скрипок.

— Проходите, Константин Сергеевич. Рад вас видеть. Как дела?

Отрывистые фразы напоминают урчание хищника, подмявшего под себя жирного лося. Не по зубам добыча, про себя зло подумал я, как бы не подавиться.

— Ваше задание выполнено.

Доказательством — финансовые отчеты, скопированные помошницей, она же — сопостельница начальника аналитического отдела банды. Разложил я их поверх деловых бумаг «крыши» эффектно — веером. Будто закрывая капающие кровь и слезы.

Мне показалось, что Волин поглядел на отчеты довольно равнодушно. А чего я мог ожидать? Задание — элементарная проверка нового сотрудника, о доходах и расходах обслуживаемых «крышей» фирм Волин осведомлен во всех подробностях ещё на стадии заключения соответствующих договоров.

— Гляди-ка, — удивился хозяин, — я поручал проверить Пантелеймонова и Второва, а вы притянули и Богомола! Ничего не скажешь, талантливого приобрел я помощника. Повезло… Спасибо, дорогой, огромное спасибо! С меня причитается премия.

Отодвинув в сторону ненужные ему отчеты, Волин, кряхтя и жалуясь на радикулит, прошел к сейфу. Небольшая пачка зелененьких легла передо мной на угол стола… Отказаться? Шалишь, бандюга, не откажусь, пусть эта подачка станет компенсацией моих расходов по найму квартиры. Не расплачиваться же нищему уголовному розыску за твои проделки!

— Как продвигается расследование убийства Сурена? — усевшись на свое место, поинтересовался бизнесмен. — Удалось выйти на преступников или не удалось?

— Решил не засвечиваться — пусть следствием занимается местный угрозыск. Рработа у вас важней расследования убийства главного экономиста Росбетона.

Волин внимательно осмотрел мою безмятежную физиономию. Улыбнулся.

— Молодец. Все правильно. Значит, нет необходимости жить в Кимовске?

Мне не пришлось выходить на щепетильную тему о моем переселении в Москву отпала — хозяин сам на неё вышел.

— Я тоже так подумал и уже живу в столице…

— Вместе со Светланой Афанасьевной?

Я понурился, изобразил смущение. Дескать, нелегко признаваться, но предпочитаю ничего от вас не скрывать.

— Мы с ней разошлись…

— Господи, как это разошлись? Такая умница, такая красавица… Как вы решились?… Простите за то, что вмешиваюсь в вашу интимную жизнь, но своим признанием вы просто поразили меня…Видимо, есть веская причина развода?

Пришлось признаться в измене, покаяться со слезами на глазах. Бес попутал, нечистый подтолкнул. Мужик есть мужик, подвернулась симпатичная бабенка, разве откажешься? Тем более, что секс — далеко не любовь, баловство — не измена, можно порезвиться с красоткой, но возвратиться к любимой женщине.

Короче, наворочал такое — сам удивился. Жаль Светка не слышит, может быть, убедилась бы в моем отношении к… семье.

Волин понимающе усмехнулся. В глазах — томное выражение заядлого покорителя дамских сердец, пальцы зашелестели бумагами. Будто забегали по женским прелестям.

— И кого вы покорили?

— Секретаршу Пантелеймонова…

— Катеньку? Жирный кусок, ничего не скажешь… И как она в постели?

Расследование убийства главного экономиста отступило на второй план. Кажется, изо рта бизнесмена вот-вот закапает похотливая слюна.

— Нормально.

— Понимаю, говорить о таких вещах — не по мужски. Еще раз — молодец! Хотя между близкими друзьями, надеюсь, что это именно так, некоторая вольность допустима… Впрочем, вапши дела, ваши заботы… И где же вы сейчас живете?

Я охотно продекламировал адрес и номер телефона. Подозреваю, что все эти данные хозяину известны с той минуты, как я переступил порог дома на Олимпийской улице.

— Спасибо, — поблагодарил он, бегло записывая мой адрес на страницу блокнота. — И сколько платите?

— Двести баксов.

— Фирма компенсирует эти затраты… Теперь о деле…

Итак, проверка, похоже, прошла благополучно. Ибо второе задание — более серьезное и откровенно криминальное. Вкратце речь идет о некоем магазине, задолжавшем «крыше» немалую сумму. «Главному аналитику» поручается разработать план воздействия, исключающий даже самую мизерную опасность подставиться под уголовный розыск.

Вообще-то, не исключается вторая, более тщательная проверка. Ничего страшного, постараюсь благополучно миновать и этот «шлагбаум», перекрывающий дорогу и к тайнам «музыкантов», и к потаенным делишкам хозяйственного управления Госдумы.

Бегло познакомившись с расписанным по дням и часам планом приведения «в сознание» забастовавшего директора магазина, Волин пришел в восторг. Вместе с пачкой баксов меня облагодетельствовали дружескими поцелуями и об»ятиями. Льдинки в глазах босса медленно подтаивали, но окончательно все же не исчезли…

Один за другим потянулись «трудовые» будни. Мне выделили кабинет поблизости от кабинета хозяина. Задания все больше усложнялись, становились день ото дня откровенней и опасней. Чем только я не занимался! Планировал разборки с конкурентами, изобретал способы воздействия на «неплательщиков», разрабатывал ограбления и хищения, давал советы по отмывке награбленного.

Вечером снова и снова проверял квартиру на наличие «жучков». Первый появился на третий день после моего вселения. Убирать не стал — опасно, просто научился временно отключать, при разговорах с Иваном, и включать, при посещении квартирной хозяйки, которая, как я подозреваю, работает негласным сотрудником московского угрозыска, этакой «сексотихой».

Но чем бы я не занимался, в голове крутилась одна неподдающаяся разрешению проблема — как выйти на депутата и его окружение, как нащупать несомненно существующую связь Госдумы с Росбетоном? Связь, уже стоящая жизни четырех человек. Скорбный этот список возглавляет кому-то не услуживший веселый и разворотливый Вартаньян.