Дом мой любит сотрясаться

Звоном рюмок и посуд.

А пройдет еще лет двадцать —

Дом наверное снесут.

Да и сам я вместе с домом

Стану чем-то невесомым,

Чем-то странным: я не я,

А воспоминания.

Но меня не запихнут

В фотографии квадрат:

В каждой из моих минут

Я остался как заряд.

Где-то спрятан, говорят,

Времени волшебный ящик:

Миги-нанизы-ваю-щий аппа-рат,

Жизне-записы-ваю-щий аппа-рат,

Жизне-вос-про-изво-дящий!

В аккуратной упаковке

Мигов, месяцев, годов —

Там лежат мои ночёвки,

Слышен шум моих садов,

Все расчёты, все просчёты,

Все фортуны повороты,

Жизнь, которая прошла,

Сердца тёмные заботы,

Будней колкие дела.

Только ручку крутани —

Получай их: вот они!

Остановлено мгновенье!

И тебе возвращено

То, что кануло в забвенье,

Унеслось давным-давно…

Только незачем без толку

В вечность пялиться, как в щёлку:

Без конца она и краю,

Что ей день и что ей год!

То, что с мигом я теряю,

То мне вечность не вернёт.

В осеннем сквере всё чин-чином:

Бродяга на скамейке пьян,

И, как хрусталь с бенедиктином,

На солнце светится каштан.

Стою беспомощно-осенний,

Совсем рассеянный чудак,

И от осенних невезений

В душе и в мыслях кавардак.

Бредут влюбленные по скверу,

По листьям, как по янтарю,

А я шотландскому терьеру

О смысле жизни говорю.

Справа и слева —

Здания, здания.

Где ж оно — древо,

Древо познания?

Нового стиля

Грехопадение —

В автомобиле

На заднем сидении.

Вот где любили

До обалдения!

Не до Валгаллы

Этим Брунгильдам:

Им бы с нахалом,

С каким-нибудь дылдой

В автомобиле

На темной дороге…

Были да сплыли

Грозные боги.

Старцев шокируя,

Странны, как в книгах,

Мчатся валькирии

В легких туниках.

Волосы ливнем

По шеям и спинам —

Ливнем призывным,

Ливнем звериным.

Юность в разгуле!

Юность в раскате!

В сумке — пилюли

Против зачатий.

Что же! гремите

Звонами плоти —

Юность в зените!

Юность в полете!

Юность на гребне!

Жизнь на подхвате!

Танец волшебный

В кровать из кровати!

Автомобиль

Лакированный

Зов протрубил

Любовный.

Лист, качаясь, напылался

До шафранно-красных жил

И по правилам баланса

По спирали закружил.

Вот он тонкий, вот он ломкий,

И, как мумия, он сух,

И уже по всей каёмке

Он свернулся и пожух.

Лунный луч, на ветки брызни!

Старый лист, лети ко мне!

Мы с тобою в книге жизни

На расходной стороне.

Отпылав и отработав,

Будем падать вкривь и вкось.

Для бухгалтерских расчётов

Важно, чтобы всё сошлось.

Если стал уже калёным,

До густых дошёл кровей —

То, согласно всем законам,

Должен шлёпнуться с ветвей!

Вот и небо стало мглистым,

И темнеть грозится впредь.

Остается мне со свистом

Над землёю пролететь.

Женщина в блеске свечей

Сидит, опершись на локоть.

Это из тех вещей,

Которые хочется трогать.

Казалось, чего уж проще —

Так же и у моллюска.

А тронешь — на ощупь

Под блузкой —

Музыка

Каждый мускул.

Глаза в нее погружаю

И чувствую, что дурею!

Меня заряжает,

Как батарею.

Многие мне страны

Были в пути обещаны,

И все-таки самой странной

Страною была женщина.

Томит миражем

В пустыне,

Пока не ляжем

И не остынем

В ее трясине,

В ее болоте,

В низинах

Ее плоти.

Бряцающие рифмами орясины!

Печалитесь вы часто из-за осени.

А осень разудалым Стенькой Разиным

Плывёт куда-то в струге многовёсельном.

Гогочет ветер, где-то близко рыская,

Как будто в наши спутники назначенный,

И лист мелькает, как княжна персидская,

В глаза кидаясь пестрой азиатчиной.

А дуб стоит в своей короткой кожанке

Чуть загулявшим ветераном осени.

Мне весело, как в мастерской художника,

Где все картины красочно разбросаны.

Налей себе вина разгульной осени

И чарку до последней капли высоси:

Она из сердца вынет все занозины

И разрешит твои любые кризисы.

Прогуливаюсь, празднично утешенный,

По всем дорогам осени взъерошенной,

А ночью у меня луна подвешена

Перед окном огромною горошиной.

И ночь идёт скрипящая и хлесткая,

И кажется — луна в окне расплавлена.

А утром неба синева матросская

Уходит в вечность, как уходят в плаванье.