СОВРЕМЕННАЯ БАЛЛАДА Завязка баллады моей коротка: В лифте злодей удушил старика. Лунным сиянием взмылен, Кричал романтический филин. Вернее, была витрина И чучело филина пыльное, дымнолохматое Средь рухляди всякой старинной. Сиянье неоновой трубки голубоватое, матовое. Крики. Свистки. Луна-маскировщица. И толпа на куски Растерзала злодея у лавки старьёвщика. …Кусок окровавленный Уволок сверхпрославленный Фильмовой постановщик, Поставщик поножовщин! А ногу отгрыз хореограф. Он даже от радости плакал. Из дел, исключительно мокрых, Он ставил балетный спектакль! А прозаик кровью налился, Человечины налопался, — Влез путем психоанализа В суть злодеевского комплекса! И кусок в полпуда весом Драматург урвал для пьесы! Вместо старых действий (Для чего считать их?) Пьеса в трех убийствах И в шести кроватях. Тема-то какая! «Кокаин и Каин». Вгрызались в месиво пунцовое, Над трупом чуть не подрались, И вот последним кость берцовую В зубах уносит журналист! Но ни в одной строке Ни слова о старике. В свете современности И научных книг Не представляет ценности Удушенный старик! А ему того и надо, Раз баллада, так баллада, И ко всем этим сволочам Он является по ночам. Подберется тихо сзади И огреет по крестцу! Разрешается в балладе Развлекаться мертвецу. * * * Проходил я через зал, через зал. Я поэт и фантазёр, фантазёр. Подошел я к режиссёру и сказал: — Уходи и не мешай мне, режиссёр! Только знаю — не уйдёт, не уйдёт. Он стоит и говорит, говорит. — Лучше руку ты протягивай вперёд, Принимай-ка поторжественнее вид! Сколько раз мне повторять, повторять: Мне не нужен твой урок, твой урок. Но мне слышится опять и опять Режиссёрский говорок, говорок: — В этом месте нажимай, нажимай! Без нажима не проймёшь, не проймёшь! Я послушался — хватил через край, И стихи я загубил ни за грош! Пусть у каждого дорога своя, Дайте каждому полет и простор! Отвяжись ты, отвяжись от меня, Не мешай мне, не мешай, режиссер! Но он где-то возле стен, возле стен Продолжает тарахтеть, тарахтеть, И в квадратики его мизансцен Попадаю я, как перепел в сеть. Был когда-то я удал-разудал, По колено были все мне моря, Но я чувствую, что куклою стал, Кто-то дергает за нитку меня. В один голос недрузья и друзья Утешают: «Ничего, ничего, В том и выразилась драма твоя, Что игралась в постановке его!» * * * Т.и А. Фесенко Чучелом в огороде Стою, набитый трухой. Я — человек в переводе, И перевод плохой. Сколько я раз, бывало, Сам себе повторял: — Ближе к оригиналу! — А где он, оригинал? Оригинал видали, – Свидетели говорят, — В Киеве на вокзале, Десятилетья назад. Кругом грохотал повальный Артиллерийский гул. В зеркале вокзальном Оригинал потонул. Ворошить не хочется Давние дела. Наспех судьба-переводчица Перевела-наврала. Я живу на расстоянии От страны моей студеной. Я живу — на заикание С языка переведенный. И живу я в переводе С неустройства на уют. У меня на стол по моде Со свечами подают. И внутри моей машины Мягкие сидения. Я переведен на шины С пешего хождения. Без особого урона Мой испуг переведён С лозунгового жаргона На рекламный жаргон. Точно бред политбесед, Распродаж ажиотаж! Пунцовею, разогрет, В пот меня кидает аж! В оригинале — откровенье, А в переводе — подражанье, В оригинале — вдохновенье, А в переводе — прилежанье! В оригинале — на восходе, И на закате — в переводе! И по прямой — в оригинале, А в переводе — по спирали! И я волшебник по природе, А литератор — в переводе, В оригинале я — на взводе, Навеселе в оригинале, А на режиме в переводе, И переводу до вина ли? Скользило время еле слышным, А стало звонче междометья, В оригинале — двадцать с лишним, А в переводе — полстолетья! |
