Флэшбэк. Мы снова под звездами Лос-Анджелеса, возвращаемся из оперы, смотрим в окно, на афишу, рекламирующую «Шоу ужасов Рокки». Полотно фривея шоссе несется прямо на меня в свете фонарей. На миг я ощущаю леденящий кровь ужас внутреннего космоса. Если личность находит свое место в этом космосе то лишь потому, что она придумала для себя понимание, чтобы как-то справиться с громадностью и сложностью мира. Система верований корректирует весь этот ужас до управляемых размеров, возникает ощущение цели, судьбы и даже того, что всегда было недостижимо на физическом уровне, даже для Роберта Антона Уилсона: Жизнь после смерти.

В Виртуальной реальности компьютеров Тимоти Лири или странных роковых слов Иисуса Христа или писаниях Маркса, мы можем жить вечно, потому что, даже если мы исчезаем, идеи остаются. Воображаемый мир, как восковой музей, лучше, чем реальность, потому что он дает нам чувство порядка и вечности. Хотя большая часть изобретенных человечеством верований исполнены самых благих намерений, и разные верования ведут к разным практикам, кто что предпочитает, практически любая система верований — любая система восприятия и интерпретации реальности — работает. Иисуса Христа, марксистов, сатанистов, Мертвой Собаки. Природу невозможно шокировать, Бог беспристрастен. Ты живешь под сенью розы, а умираешь под колючкой. Лучше наслаждаться ее красотой, чем называть безобразным сорняком. Терпимость к жизни привносит терпимость в жизнь. Догматические споры ведут к жестокости, цензуре, невежеству и нетерпимости в жизни. Мы рождаемся и мы умираем. Добродетель и грех пожнут свои награды в смерти.

Вследствие воздействия все более увеличивающегося доступа к информации и коммуникации, предоставляемой Медиа-Миром, Глобальная Деревня в настоящее время больше не чувствует утешительной заботы Власти так, как это чувствовали предыдущие поколения. Хотя самые суровые правительства, как, например, в Китае и Соединенном Королевстве, сделали все, чтобы ограничить количество информации для широких слоев населения, больше информационных фильтров в сознании человека, которые не приспосабливаются к образцам, созданным предшествующими поколениями. Появляются тонкие трещины, и эти метафизические проблемы разнообразными тайными путями выявляются в материальном мире. Монеты, брошенные к ногам восковой куклы — наиболее очевидное представление о созданной человеком искусственной идее. Вселенная становится более открытой. Смертельные угрозы человеку, который пытается публично осквернить подобный образ, производят обратный эффект, давая образу жизнь в медиа-пространстве и в сознании. Сенатор Джесси Хелмс пытается удержаться за свои резоны существования в этой, своей вселенной. Его цензура, была, на деле, его способом заново отредактировать мир до более управляемых размеров. Христос, добро, Сатана, моча, гомосексуальность, зло.

Иллюстрация: Маркиз де Сад

Выбор образов Андреаса Серрано был демонстрацией его сознания, прошедшего через ту же функцию. Его редакторский процесс был столь же линейным, конфронтационным, он также поддерживал традиционные структуры американского искусства, религии и общества. Разногласия становятся все более неясными.

Хелмс и Серрано — две стороны одной медали. В социальном смысле, функция так называемого авангарда и Истеблишмента — одна и та же. То есть их функция — контроль. Сокращение вселенной до управляемых блоков. Художники разделяют общественную роль с политиками и священниками. И снова, мы получаем бессмысленные идеи и концепции, «держаться позади» и выбрасываем деньги на ведение войн. К несчастью, тем не менее, единственный существующий Ад находится на Земле. Если вы с этим не согласны, возможно вам стоит поехать в Лос-Анджелес и поговорить со спившимися ветеранами Вьетнама о Мей-Лай, отправиться в Сан-Франциско и поговорить с накачанным крэком транссексуалом, которого мы встретили на вечеринке у Лири, или написать родителям жертв Джона Уэйна Гейси.

Исламистский фундаменталист и христианский демократ не могут спорить об общественных причинах и следствиях, потому что их восприятие реальности изначально разное. Безотносительно их художественной ценности, либералы должны защищать Салмана Рушди и Андреаса Серрано от религиозных фанатиков, в то время как они многословно рассуждают о многонациональном, мультикультурном обществе. Но как можно создать гармоническое, демократическое, многонациональное, многокультурное общество, если люди верят в разные вещи? Единственный способ добиться этого — лишить Религию ее прав. Впервые со времен царя Хаммурапи отделить Религию от Государства. (Советский Союз этого не сделал, они просто заменили религиозную догму светской религией политической догмы, с Диктатором, сидящим не в Риме, а в Москве). Внеморальное, асексуальное светское общество в котором международные законы созданы Волей Человеческой Расы на чисто демократических основах — единственная возможная утопия, о которой стоит задуматься. «Цивилизация» означает передовое развитое общества, основанное на интеллектуальном и культурном совершенствовании. В такой цивилизации — цивилизации основанной на синтезе — Боги будут допустимы, но не смогут править миром. В политическом смысле, этнические группы станут неприятной бессмыслицей, поскольку миру придется понять, что если планете суждено выжить, то только благодаря одному закону — закону терпимости. Если общество решит, что оно не может быть терпимым к убийству или изнасилованию или спекуляциям общими мировыми ресурсами, значит так и должно быть. Если человечество решит, что можно продавать детям Героин или поддержит охоту на дельфинов, значит так и должно быть. Мораль, навязанная различными проповедниками, которые заявляют о своей связи с Богами, не имеет ничего общего с созданием системы управления новым запутанным миром мультикультурной Глобальной Деревни, если этот мир выживет без господства сверхдержавной диктатуры. Сейчас практически у всех есть ядерное оружие, высокотехнологичное супероружие, Бог, заложники, завод по производству химического оружия. У всех есть телевизоры.

Несмотря на странную мораль и явное лицемерие Рожденных Заново масс, американцы по крайней мере могут свободно выступать против подобного безумия, даже если то, что они говорят, зачастую оказывается чушью. Будь они сексистские экстремисты, представленные Элом Голдстейном и Валери Соланас, или Кеннет Энгер и Андреас Серрано, представляющие либеральный центр. (Даже к коммунистам сейчас относятся терпимо, маккартистская охота на ведьм теперь рассматривается как досадное недоразумение). Все имеют право на законных основаниях выразить несогласие. В Британии, так называемой колыбели демократии и свободы слова, революции случились слишком рано. Мы субъекты, а не граждане, и все упомянутое здесь может преследоваться законом, как раньше это случилось с издателями Хьюберта Селби, согласно бесчисленным старым и не менее тревожным новым законам, существующим в Британии, придуманным, чтобы ограничить свободу слова. Законам поддерживаемым, следует отметить, матриархальной дуополией Тэтчер и Елизаветы. Если бы Серрано был британцем, «Описанный Христос» мог бы привести его на скамью подсудимых по обвинению в святотатстве. Голдстейн был бы непременно арестован сразу после выхода в свет первого номера «Screw», за непристойность, и так далее. Сидя на ступеньках Святого Патрика, я не могу решить, что же я предпочитаю. Подлинное угнетение, скрываемое за чопорной покровительственной ложью и самоуверенностью британских деспотов — которое зачастую приводит к рождению индивидуалистов и философов, обладающих какой-то художественной и общественной значимостью. Или более законную, ощутимую всестороннюю свободу Америки, которой зачастую злоупотребляют зануды, и банальное пренебрежение со стороны бездумных людей, которые не хотят ничего, кроме как доказать, что они свободны в осуществлении права на скуку, мастурбацию на публике и делание денег. Оба общества — совершенные «демократии» [sic] — ловкие, самосохраняющиеся системы контроля, которые дозволяют ровно столько свободы, сколько нужно, чтобы оставаться «правильными» системами. Системы, которые нетерпимы к возникающим вопросам, на которые они не могут ответить. Реальность, которая не способна сама задавать вопросы и заставляет людей воспринимать субъективную, фальшивую и принудительную «реальность». Социальная реальность, якобы одержимая Правдой, неспособная примириться с другими Правдами. Вот почему существует «контроль». Человеческое время поглощается самосохраняющимися умозрительными моделями. Человеческое время. Время умирать.