21 августа 1941 г. из Хваль-фиорда вышел первый союзный конвой QР-1, состоявший из 7 транспортов. Конвою присвоили кодовое наименование «Дервиш».
31 августа он без потерь прибыл в Архангельск, а28 сентября 1941 г. отправился в обратный путь. Из США ленд-лизовские грузы стали поступать с 7 ноября 1941 г., до этого они шли в счет кредита в90 миллионов долларов. Официально закон о лендлизе для СССР президент США подписал 11 июня 1942 г. Всего по северному маршруту в обоих направлениях проследовали 77 союзных конвоев (1464 судна). По другим маршрутам суда следовалисамостоятельно, как правило, по 1–2 и без охранения.
Теперь о самолетах. В годы Великой Отечественной войны советская промышленность выпустила около 145 000 самолетов различных типов. Основными являлись фронтовые бомбардировщики и истребители: их насчитывалось 17 877 и 59 602 единицы соответственно. По ленд-лизу получено 3632 фронтовых бомбардировщика и 13 852 фронтовых истребителя, что составило 20 и 16 процентов от количества изготовленных в СССР. Это в 4–5 раз больше приводимой цифры — 4 процента. Если брать в расчет только те типы самолетов, которые поступали по ленд-лизу, то американцы передали их 32 процента от произведенных в годы Второй мировой войны. Значит, картина о ленд-лизеполностью изменяется.
СОГЛАСНО ДОКЛАДАМ КОМАНДИРОВ КОРАБЛЕЙ…
На Северном морском театре военных действий в первый год Великой Отечественной войны подводные лодки типа «Малютка» четыре раза прорывались в сильно охраняемый порт Линахамари и, как следует из отчетов командиров кораблей, прямо у причала потопили несколько неприятельских судов. Эти лодки имели подводное водоизмещение всего 258 тонн, длину 44,5, ширину 3,3, глубину погружения 50 метров, дальностьплавания 650 миль. С одним электромотором мощностью 400 лошадиных сил лодка могла развивать подводную скорость до 8 узлов, а ее автономность составляла 10 суток. Вооружение состояло из двух носовых торпедных аппаратов (без запасных торпед) и одной45-мм пушки с боекомплектом 195 снарядов.
Впервые подводная лодка М-174 под командованием капитан-лейтенанта Н. Е. Егорова вошла в залив Петсамовуоно и провела разведку противолодочной обороны противника у входа в порт Линахамари. По докладу командира, район оборонялся слабо, что позволяло беспрепятственно проникать в порт.
Через несколько дней в море вышла подводная лодка М-172 под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича, отправлявшегося в первый самостоятельный боевой поход в этой должности. Старшим на борту был командир 3-го дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга И. А. Колышкин. Фисанович сменил капитан-лейтенанта Д. Я. Лысенко, который в августовском походе из-заошибки в счислении выскочил на мель, и только решительные действия инженера-механика военинженера 3 ранга Г. Ф. Каратаева спасли подводную лодку от гибели. Командир подумал, что немцы применили секретное оружие в виде магнитов, вытаскивающих лодкуна поверхность. Фактически же она сидела на камнях, электродвигатель работал на всю мощность, но лодкавперед не продвигалась, а со скрежетом постепенно поднималась на поверхность.
21 августа эта подводная лодка проникла в порт Линахамари и атаковала стоявший у причала под разгрузкой транспорт. Уже после войны установили, что в 13 часов 45 минут одной торпедой Фисанович атаковал немецкий пароход «Монсун» тоннажем 6950 брутто регистровых тонн. Это были и первый прорыв, и перваяатака советской подводной лодки в Линахамари. Вот как описан этот эпизод в воспоминаниях Фисановича «Записки подводника» (1943 г.):
«Лодка входит в гавань. Перископ опять поднят, виден западный причал. Он тоже пуст. Неужели напрасно затрачено столько сил? Неужели не будет боя? Вот! Вот он! Занимая всю длину северо-западного причала, стоит огромный транспорт. Часть груза, по-видимому, уже выгружена, и нос приподнялся, обнажив красную от сурика подводную часть.
— Транспорт! У северо-западного причала транспорт! — взволнованно кричу я. Колышкин бежит к перископу:
— Ого, большой! Ну, командир, бей!
— Аппараты, товсь! Мы проходим поглубже в гавань, чтобы видеть борт цели во всю его длину. Старшина Серегин и торпедист Немов готовят аппараты. Весь борт судна уже не вмещается в поле зрения. Нить перископа легла на трубу.
— Аппарат номер один… Пли! Серегин дергает на себя рукоятку пистолета. Изпод боевого клапана врывается в торпедный аппарат упругая струя сжатого воздуха. Толчок — и смертоносная стальная сигара понеслась к борту врага.
— Торпеда вышла, — раздался в переговорной трубе голос Серегина. Облегченная лодка рвется вверх…
— Удержать! Инженер-механик Каратаев, как дирижер, разыгрывает этот маневр. Боцман гонит рули полностью на погружение. Бедин заполняет цистерну быстрого погружения, принимая воду в носовую диферентную. Головлев прибавляет ход. Лодка на глубине разворачивается к выходу.
Колышкин бежит в нос слушать взрыв. Глухой, отдаленный, но мощный звук настигает его во втором отсеке. Этот звук знаком Ивану Александровичу по испытаниям боевых торпед в мирное время. Встретив недоуменный взгляд лейтенанта Шарова, Колышкин радостно кивает ему головой:
— Да, да, это взрыв…».
В своих мемуарах «В глубинах полярных морей» (1964 г.) контр-адмирал И. А. Колышкин подтверждаетэту и другие победы:
«Вслед за Фисановичем, торпедировавшим транспорт в Линахамари, в этот же порт прорывались и Егоров на М-174, и Стариков на М-171. И оба добились победы».
Существует легенда, что после возвращения Фисановича из боевого похода на лодку прибыли английские офицеры-подводники, которые поинтересовались боевойпрокладкой «Малютки» при прорыве в Линахамари. Один из английских командиров внимательно и долго ее изучал, измерял курсы и дистанции, после чего, пожав рукуФисановичу, произнес: «Эту карту я вставил бы в раму и повесил на стенку своей каюты».
13 сентября в Линахамари скрытно проникла подводная лодка М-171 под командованием старшего лейтенанта В. Г. Старикова. На этот раз порт был пуст. Атаковать же боевые корабли командир не решился. При отходе лодка выскочила на мель и начала подвсплывать, чтобы заднимходом сняться с мели. На какое-то время она показалась на поверхности. Ее заметили с противолодочных катеров противника, атаковали, сбросив 12 глубинных бомб. Нокомандиру удалось оторваться от преследования.
26 сентября в Линахамари проникла подводная лодка М-174. У причала стояло 3 крупных транспорта. В 17 часов 36 минут с дистанции 7 кабельтовых лодка атаковала их 2 торпедами, но обе прошли мимо цели. Почему с такой малой дистанции не попали в цель, стреляя по неподвижному судну «Альдебаран» тоннажем 7896 брутто регистровых тонн? Во время атаки лодку выбросило наверх. Противник сразу открыл по ней артиллерийский и ружейно- пулеметный огонь, а когда лодка погрузилась, онстал сбрасывать глубинные бомбы. Произошло 36 подводных взрывов. Прижимаясь к берегу и искусно маневрируя, Егоров сумел вывести лодку из узкого фиорда.
Последний прорыв в Линахамари на подводной лодке М-171 выполнил старший лейтенант Стариков. 2 октября 1941 г. в 14 часов 2 минуты он атаковал стоявшие у причала 2 транспорта — «Мимона» и «Св. Сендинг», но торпеды цели не достигли, а взорвались при ударе остенку причала. На лодке же подумали, что обе торпеды взорвались при ударе о судно. При отходе лодка попала в противолодочные сети, освободиться от которыхв подводном положении не смогла. Стариков решил всплыть и в надводном положении преодолеть сетевое заграждение. В момент всплытия М-171 начался прилив, сеть оказалась притопленной, чем и воспользовался командир. На перископной глубине лодка прошла над сетью и вышла из фиорда. За этот поход Стариков получил орден Ленина, а остальные члены экипажа — ордена Красного Знамени и Красной Звезды.
В двух случаях подводные лодки оказывались на грани гибели, и только искусство командиров и хорошая выучка экипажей позволили выходить из труднейшего положения. Чтобы больше не рисковать, командующий флотом запретил «малюткам» прорываться в Линахамари. Их районом боевого патрулирования стал Варангер-фиорд. В целом же, согласно докладам командиров кораблей, за 4 похода в Линахамари было потоплено как минимум 3 транспорта противника. Когда же в послевоенные годы стали расчищать порт от потопленных судов и мин, выяснилось, что на дне порта Линахамари нет ни одногоуничтоженного судна. Водолазы тщательно обследовали всю акваторию порта, но погибших судов так и не нашли. Тогда об этом решили умолчать. Но в исторических трудах к слову «потоплено» стали добавлять «не вполне достоверно», «вероятно», «возможно» и т. д. Затем и эти «предположительные» слова исчезли: писали только о выполнении атак, о результатах же говорилось в завуалированной форме или не говорилось ничего. Например, вофициальном издании Военно-морского флота «Боевая летопись Военно-морского флота 1941–1942 гг.» сообщалось:
