— Не зли меня, крупный, замочу на хер! — предупредил Мика.

Выполнять угрозу не понадобилось. Дверь отворилась, и, занимая проем по всей ширине, показался телохранитель Брунгильды в хорошо сшитом костюме с галстуком. Он почти ласково взял руку пристающего к мальчику мужика и без видимого усилия ею же треснул его в нос.

— Премного благодарны, — прогнусавил мужичок, пытаясь унять небольшой брандспойт из разбитого носа.

— Пройдемте, сэр, — сказал здоровяк Мике. — Вас ждут.

Мику еще никто не называл сэром, и он приосанился.

Брунгильда Оберхаузен занимала просторную комнату ближе к центру подвала. Стены жилища уютно укутывали ковры, в середине расположилась пухлая кровать с балдахином. Брунгильда сидела у трюмо и наводила лоск.

Девушке могла не утруждаться. Все мужчины, способные на любовные подвиги хотя бы в собственных мечтах, делали одинаково вожделенную стойку при одном только появлении Брунгильды. Природная чувственность била в ней ключом. Ей исполнилось двадцать четыре года. Крашеная ослепительная блондинка. Рост почти под метр восемьдесят. Полные округлые ноги обольстительно обтянуты тонкими синими джинсами. Внутри белой тоже в натяжку блузки объемные почти стоячие груди.

Лицо приятное, гладкое. Небесной голубизны глаза. Кукла, а не женщина.

Когда девушка повернулась к подростку, демонстрируя в глубоком чувственном вырезе грудь практически до сосков, тот едва не задохнулся от мгновенно переполнившего его возбуждения.

Как часто бывает в подростковом возрасте, не понимая сути происходящих с ним процессов, он попытался скрыть истинные чувства за подчеркнутой грубостью.

— Звала? — спросил он.

— Как тебя зовут?

Он сказал.

— Присаживайся, — она указала место рядом с собой на софе.

Погружаясь в мягкий паралон и одуряющий запах дорогих духов, он поинтересовался:

— Чем от тебя так разит?

Красавица засмеялась, красиво откидывая голову. Ее смех не замедлил отозваться у Мики в паху.

— Это настоящий "Океан Вольда", — ответила она. — Один грамм стоит сто пиастров.

— Вас надули, мадам, — с видом знатока заметил Мика. — В "Дохляке" точно такие идут по пол-астра за ведро.

Она опять рассмеялась, запрокидывая голову, в результате чего груди ее еще больше натягивали кофточку, со всей наглядностью демонстрируя, что лифчика на них нет.

— У меня есть к тебе дело, Мика, — сказала Брунгильда, отсмеявшись. — Если мы уладим его, то ты получишь, как посредник скажем, полсотни астров.

— Нужно кого-нибудь замочить? — деловито поинтересовался Мика.

Красавица поморщилась.

— Речь не идет об убийстве, речь идет о любви.

— Ты хочешь, чтобы мы с тобой? — Мика не договорил.

Она потрепала его по голове и остудила его пыл:

— Нет, мой дорогой. Ты еще не встретил свою избранницу. Да и твою гаубицу не мешало бы для начала отрастить. Не обижайся.

— Да я не обижаюсь, — соврал Мика. — Ты еще не знаешь, от чего отказываешься.

— Ближе к делу. С вами сегодня была одна девушка. Черненькая такая.

— Калерия?

— Значит, ее зовут Калерия, — Брунгильда закатила глаза и еще раз просмаковала имя. — Я хочу ее.

— Ничего не выйдет, — с немалым удовольствием оборвал ее мечтания Мика. — Она еще ни с кем. Поняла? К тому же она в Санту влюблена.

— В какого Санту?

— Ты не знаешь Санту? Да его в "Дохляке" все знают.

— Это ж за какие подвиги?

— Да ты что? Это мировой парень. Ему человека завалить, что в носу поковыряться.

— Фу. Ты говоришь ужасные вещи, Мика.

— Пардон, мадам.

— И что же они тогда не любят друг друга?

— А кто говорил, что не любят, — Мика хитро прищурился, дело в том, что он слышал от ребят повзрослее, что женщину можно довести до возбуждения одними словами, а уж потом она сама начнет с себя одежды срывать.

И Мика героически приступил к выполнению своего коварного плана. Со всем пылом и красноречием он начал расписывать, как Калерия и Санта спят под одним одеялом, как поочередно ласкают друг друга, как шепчут друг дружке ласковые слова. Как жарко сплетаются их руки, ноги.

Незаметно для себя он так увлекся, и перед его мысленным взором предстали настолько соблазнительные картинки, что вместо того, чтобы возбудить Брунгильду, он возбудился сам.

Не успел он и глазом моргнуть, как грянула катастрофа, и он угрюмо замолчал на полуслове.

— Продолжай, не останавливайся, — попросила Брунгильда.

— Прошу пардону, моя гаубица, кажется, пальнула, — галантно заметил Мика и поспешил успокоить. — Но это ничего не значит.

Брунгильда отпрянула от него.

— Как не красиво! Уходи сейчас же! Педро, проводи его!

Мгновенно возникший здоровяк указал на дверь. Красавица напомнила:

— После всего услышанного я просто обязана иметь эту красавицу. Получишь пятьдесят, но не астров, а пиастров. Иди же скорее.

— Очень сожалею, мадам, но Калерии сейчас нет в "Утопленнике".

— Иди и приведи ее мне, негодный мальчишка. Не то никто из твоей поганой компании не проедет и мили по Крысиной зоне.

Мика пожал плечами и вышел. Но он был не прав, Калерия была в баре.

В кожаной мини-юбке она восседала на высоком стуле у стойки бара. Картазаев недоумевал, когда девушка успела переодеться.

А ведь он ей строго настрого запретил высовываться из машины!

Картазаев хотел подойти и задать ей взбучку, но его опередили. Рядом с Калерией возник Мика и оживленно заговорил. Картина Картазаеву не понравилась, и сев за свободный столик в затененной стороне зала, он стал наблюдать за сладкой парочкой.

— Следишь? — услышал он чей-то голос и, обернувшись, увидел за секунду назад пустым столом мужчину в черной рубахе. Такого же цвета лента перехватывала лоб мужчины. Глаза были скрыты за непроницаемыми очками.

Откуда он тут взялся?

— Я выходил отлить, — пояснил мужчина.

Хоть он и разговаривал вежливо, он меньше всего напоминал интеллигента. На нижней челюсти имелся глубокий шрам. Картазаев профессиональным взглядом определил, что от ножа. Чувствовалась, что парень крут. Картазаев решил, что с такими следует дружить.

— Слежу, — признался он. — Мне так видится, моя подружка хочет наставить мне рога.

— Женщины легко идут на измену. Для них нет ничего святого, а что касается секса и мужчин, они вообще воспринимают их как явления второстепенные.

Картазаев с интересом вгляделся в собеседника. Может, он совсем не крутой, а философ по жизни, в таком случае можно было сразу послать его подальше, а не играть в вежливость. Но рука, которой незнакомец взял кружку пива, отмела всякие вопросы.

На каждом пальце имелась массивная печатка, основное предназначение которой было нанести в драке как можно больше увечий, а дрался парнишка частенько, судя по широким кулакам и шрамам, от которых на перстах не оставалось живого места. Тыльную сторону кисти украшала замысловатая татуировка, изображавшая скорпиона в угрожающей позе.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.

— Придурок, — ответил Картазаев.

— Врешь, — спокойно заметил мужчина. — Так как?

А почему я собственно, должен скрываться, подумал Картазаев.

— Вова, — сказал он.

— Владимир. Хорошее имя, — покивал головой незнакомец. — Я вижу, тебе частенько приходится его скрывать. А зря. Корни твоего имени произошли от древнегерманского имени Вольдемаре. Вольде — владеющий. Маре — слава. Владеющий славой, — незнакомец буквально прожег его взглядом сквозь непроницаемые очки и сказал. — Вольд — это ты. Ты об этом знал, полковник?

Удар был неожиданен, и это еще слабо сказано. Обжигающ. Картазаев отшатнулся, чтобы облегчить оружию путь из кармана в руку. Несмотря на уставленное на него под столом дуло, незнакомец даже не шевельнулся.

— Говори быстро, откуда ты узнал про меня? — спросил Картазаев.

— Мы знаем про тебя все.

— Кто это мы?

— Вольд.

— Мы Николай второй, — усмехнулся Картазаев. — Ты противоречишь сам себе. Сначала сказал, что Вольд это я.