— Нет, сэр, просто мне внезапно понадобилось на свежий воздух.

— Все из-за ходьбы, — сообщил он между натужными вдохами. — Слишком много ходили для такой нежной леди, как вы.

— Я ценю вашу заботу, мистер Мортон, но, уверяю, я вовсе не такая уж нежная и люблю ходить.

— В таком случае, быть может, заглянем в сад? Посмотрим на фонтаны.

Завернув за угол, я с облегчением увидела вестибюль, в который мы не так давно вошли.

— В другой раз, полагаю. Если вы извините меня, я с большим удовольствием несколько минут проведу в одиночестве.

Едва я открыла огромную дубовую дверь и выскочила наружу, как на гравийной дорожке передо мной остановились два экипажа. Первый, элегантная карета с четверкой лошадей и форейторами в прекрасных ливреях, оказался мне неизвестен, но второй я немедленно узнала. Золотой герб Эшфордов украшал его сверкающий черный бок. Несомненно, это был тот самый экипаж, в котором я ехала на саутгемптонский причал семь или восемь недель назад, направляясь в аббатство Нетли.

Я замерла от удивления, а домоправительница и полдюжины слуг один за другим ринулись мимо меня, чтобы позаботиться о приезжих. Дверцы обоих экипажей были открыты, лесенки спущены, и, пока я стояла разинув рот, из первой кареты появилась Изабелла Черчилль. Лакей помог спуститься ей, а затем Марии Черчилль. Одновременно из второго экипажа вышли те самые особы, чьими чертами я только что любовалась в галерее наверху: София Эшфорд и ее отец, сэр Томас Эшфорд.

Их прибытие заняло не более минуты — все это время я стояла, не в силах шевельнуться, в тени распахнутой двери. Никто пока не заметил моего присутствия, и я могла бы повернуться и спастись бегством в доме, чтобы отыскать другой выход, если бы мне не воспрепятствовал мистер Мортон.

— Господь милосердный! — воскликнул он, чуть не лопаясь от возбуждения. — Да это же сами Эшфорды! Вернулись из Лондона! Мы стоим рядом с ними!

Понизив голос, он пробормотал мне на ухо:

— Не знаю, кто это с ними, но но всем признакам люди знатные. Мы не могли выбрать время вернее! Ах! Нам улыбнулась фортуна!

В этот миг сам мистер Эшфорд спустился из второй кареты ярдах в двадцати от меня. Наши взгляды встретились. Он смотрел на меня в совершенном изумлении и мгновение, казалось, был не в силах пошевелиться. Я увидела, как его щеки вспыхивают румянцем, и одновременно краска покинула мое собственное лицо. Я попала в то самое положение, которого всячески стремилась избегнуть. Мужчина, завладевший моим сердцем всецело и совершенно незаслуженно, стоял прямо передо мной, и в то же время всего в нескольких ярдах от нас находилась женщина, которой он был обещан, — женщина, невольно олицетворявшая крушение всех моих надежд.

Мной овладели унижение и досада. Я решила держаться как можно дальше от мистера Эшфорда, дабы сохранить хотя бы остатки чувства собственного достоинства. Я предположила, что и он занял сходную позицию после своего бегства из Саутгемптона. О, опрометчивость из опрометчивостей! Зачем, молчаливо казнила я себя, зачем я позволила привезти меня сегодня в Пембрук-холл? Я в жизни не могла бы совершить более злосчастного, более ошибочного шага! Что подумает мистер Эшфорд, обнаружив меня не где-нибудь, а в своем доме, так далеко от моего собственного? Я вернула письмо нераспечатанным. Если он признал свою помолвку в том послании, он понятия не имеет, что мне известно о ней. Он может посчитать, что я намеренно постаралась снова оказаться у него на пути, хотя в действительности это так далеко от истины!

Прежде чем я сообразила, что делать, рядом появились Алетия и сквайр Бигг-Уитер, а мистер Мортон бросился к Эшфордам, приветственно раскинув руки.

— Прошу простить нас за вторжение, сэр Томас Эшфорд, мистер Эшфорд, мисс Эшфорд! — воскликнул он с чрезмерной официальностью и поклонился каждому. — Преподобный Лусиан Мортон из Хартсфордского прихода, Бримингтон, к вашим услугам. Мои высокочтимые гости, которых вы видите у меня за спиной, приехали из Гемпшира: это мой дальний родственник, сквайр Лавлейс Бигг-Уитер из Мэнидаун-парка, Вуттон Сент-Лоренс, его дочь, мисс Алетия Бигг, и ее подруга, мисс Джейн Остин. Я уверил их, что посетить ваш великолепный дом во время пребывания в Дербишире — честь, которую нельзя упустить.

Я втайне благословила мистера Мортона, который, со всей своей болтливой напыщенностью, сумел, однако, предложить мистеру Эшфорду на редкость лаконичное объяснение моему неожиданному появлению здесь. Мистер Эшфорд по-прежнему не двигался с места, и лицо его оставалось ошеломленным.

— Неужели, сэр? — произнес сэр Томас, когда все мы приблизились.

Он обменялся сердечными рукопожатиями с мистером Мортоном и сквайром, затем поклонился Алетии и мне.

— Рад всех вас видеть.

— А я-то как рад, — подхватил мистер Мортон, готовый, казалось, упасть в обморок.

— Надеюсь, наш дом оправдал ваши ожидания, — сказала София, одарив каждого из нас теплой улыбкой.

Она выглядела не старше двадцати трех лет, а голос ее был тихим и приятным.

— О! Он неизмеримо превзошел их во всех отношениях, мисс Эшфорд, — ответила Алетия.

— Словами не выразить мое благоговение и восхищение его великолепием! — вскричал мистер Мортон.

— Стоил каждой мили моего путешествия, — добавил сквайр.

Я умудрилась улыбнуться, но ничего не сказала, поскольку горло у меня внезапно перехватило и я едва могла дышать.

— Позвольте и мне представить моих дорогих друзей, — сказал сэр Томас, поскольку из первой кареты спустился мистер Черчилль и все подошли поближе. — Мистер и миссис Черчилль, мисс Изабелла Черчилль из Ларчмонт-парка. Несмотря на то что леди более двух недель виделись в Лондоне почти ежедневно, они не в силах были расстаться. Поэтому они приехали, чтобы провести с нами чуть больше времени.

Мистер Мортон охотно протянул руку и, казалось, готов был повторить свои представления, когда внезапно его прервал изумленный возглас мистера Черчилля:

— Мисс Остин? Боже правый! Это действительно вы? Здесь, в Дербишире?

— Да, — ответила я, с трудом узнав хрип, в который превратился мой голос.

— Ну надо же! Мы встречались с мисс Остин в Лайме позапрошлым летом, а потом еще раз, несколько месяцев назад, в Саутгемптоне, — пояснил мистер Черчилль сэру Томасу и Софии.

— Очень рада вас видеть, — вежливо произнесла я, наконец-то вновь обретя дар речи.

Уголком глаза я заметила приближение мистера Эшфорда. Я почти физически ощущала немое изумление на лицах Алетии и сквайра и жар пристального взора мистера Мортона, пораженного тем, что я известна таким высокопоставленным людям.

— Могу поклясться, мисс Остин… — замялась Изабелла, подходя к нам с озадаченным видом.

К моему смятению, она выглядела еще прелестнее и моложе, чем тогда, в Саутгемптоне, и мне пришлось напомнить себе, что ей, разумеется, уже семнадцать лет.

— Вы кажетесь мне знакомой. Мы не встречались?

— Встречались.

Я освежила в ее памяти музыкальный вечер и чаепитие в доме миссис Дженкинс.

— А! Да, теперь припоминаю! — воскликнула Изабелла. — Мы так мило беседовали в тот день о Лондоне, например, и о чем же еще? Вроде бы о моей помолвке, а потом вы убежали в такой спешке, что мы с тетей Дженкинс всерьез забеспокоились о вашем здоровье.

Мистер Эшфорд замер на расстоянии одного-двух ярдов от меня. Я была не в силах взглянуть на него. У меня свело живот, и я едва могла соображать.

— Я плохо чувствовала себя в тот день, но с тех пор вполне поправилась, — ответила я, стараясь не утратить самообладания.

— Кто бы мог подумать, что мы еще раз столкнемся друг с другом, да еще так далеко? — удивленно протянула Изабелла.

— Действительно. Кто бы мог подумать? — согласилась я и добавила: — Уверяю вас, мы не имели ни малейшего представления о вашем сегодняшнем возвращении, не то никогда бы не явились сюда. Мистер Мортон уверял, что вы в Лондоне. Домоправительница ни о чем и словом не обмолвилась.