– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, Исидора, – пожала плечами Джемма. – Если мужчина ухаживает за герцогиней, то его манит не она сама, а ее титул. О, конечно, он изображает африканскую страсть, но если мы верим, что это любовь, а не просто мужское тщеславие, то мы просто глупы! Так что в данном случае скандал окажется значительно более громким, чем ты предполагаешь, – хотя бы потому, что лорд Стрейндж ниже тебя по положению. Как бы там ни было, я тебе не компания. Хватит с меня скандалов. С этим покончено – навсегда.

– Это еще почему? – заинтересовалась Исидора.

– Потому что так сказал мой муж. Бомон – член палаты лордов, а это большая ответственность. И он не может позволить, чтобы имя его жены трепали в салонах все, кому не лень. А это неизбежно случится с любой женщиной, которой вздумается переступить порог Фонтхилла. Поверь мне, Исидора.

– Чудесно! – вспыхнула та. – Именно этого я и хочу – чтобы обо мне говорили все, кому не лень! Немедленно напишу, свекрови и сообщу о своих планах. А потом пошлю письмо поверенному Косуэя и прикажу, чтобы положенное мне содержание он теперь пересылал в Фонтхилл.

– По своему опыту могу сказать, что если уж женщина твердо решила расстаться с невинностью, ее ничто не остановит, – ухмыляясь, протянул Вилльерс. – Это все равно, что пытаться…

– Ни слова больше! – грозно сдвинув брови, предупредила Джемма.

– Между прочим, я как раз получил от Стрейнджа приглашение и собирался отправиться к нему сразу после бала-маскарада, – продолжал Вилльерс. – Могу взять тебя с собой, Исидора, если хочешь. То есть если не смогу найти себе компанию. Или если у тебя не найдется более подходящей кандидатуры на роль дуэньи.

– Последней дуэнье я указала на дверь еще два года назад, – хмыкнула Исидора. – Нет, я поеду одна.

Вилльерс с Джеммой переглянулись.

– Может быть, ты будешь так любезна, объяснить своей сумасшедшей приятельнице, что она не может появиться в Фонтхилле без сопровождения и – я вынужден напомнить – без приглашения.

– Но я герцогиня, пусть даже и не люблю пользоваться этим титулом! – вдруг заявила Исидора. – Покажите мне дом, обитатели которого решатся захлопнуть дверь перед носом герцогини Косуэй!

– Стрейнджу плевать на любые титулы, – покачал головой Вилльерс. – Держу пари, тебя встретят более радушно, если ты назовешься леди Дель Фино.

Джемма тяжело вздохнула.

– Я не могу поехать с тобой, Исидора. Извини. Это невозможно.

– Я поеду с ней, – вдруг вызвалась Гарриет.

Она услышала, как эти слова эхом отдались у нее в ушах, – так случается, когда брякнешь, что-то не подумав. Они просто сорвались с ее языка – вот и все!

Мгновение все молчали в оцепенении, а потом, как по команде, повернулись к ней.

– Ты?! – ошеломленно пролепетала Исидора.

– Ты не должна принимать слова Исидоры слишком серьезно! – набросилась на нее Джемма. – Вот увидишь – к утру, она уже обо всем забудет! Или передумает.

– Нет, не передумаю, – заупрямилась Исидора.

– А почему мне нельзя поехать с ней? – спросила Гарриет. – Если герцог Вилльерс составит нам компанию, они вряд ли укажут нам на дверь.

Вилльерс коротко хохотнул.

– Вы такая же авантюристка по натуре, как и я!

– Ты не можешь поехать, дорогая! Ведь у тебя не такая подмоченная репутация, как у меня, – увещевала подругу Джемма. – И ты не рвешься вывалять ее в грязи, как Исидора.

– Может, репутация у меня и не подмоченная, – возразила Гарриет, – потому что у меня, ее просто нет. Вряд ли меня кто-то знает – ведь я уже давно живу в деревне. Я герцогиня без герцога, как Исидора. Но если моя репутация погибнет, ничья карьера от этого не пострадает.

– Боже мой, о чем ты говоришь?! – ужаснулась Джемма. – Конечно, тебя все знают! Моя дорогая Гарриет, ты – это ты.

– Я всего лишь унылая, провинциальная вдова, всю свою жизнь, прожившая вдали от столицы, что до брака, что после, – коротко возразила Гарриет. – Мой муж покончил с собой, и те наши знакомые, кто не винит меня в его смерти, ужасно мне сочувствуют. Так что вряд ли кого-то заинтересует, поеду я к лорду Стрейнджу или нет.

– Никто не винит вас в смерти Бенджамина, – перебил Вилльерс. – Потому что если кто-то и виноват в этом, то только я. И, Бог свидетель, так оно и есть.

– Это была его жизнь, – криво улыбнулась Гарриет. – И его решение. Тут некого винить.

К ее удивлению, он вдруг протянул ей руку. И она молча пожала ее. Слова были излишни. Его пожатие оказалось неожиданно крепким и надежным – для человека со столь острым и язвительным языком, как у герцога Вилльерса.

– Как давно это случилось? – осторожно спросила Исидора. – Пожалуйста, прости, что я спрашиваю… дело в том, что я в Англии всего несколько месяцев.

– Почти два года назад, – вздохнула Гарриет. – Я уже давно не ношу траур, так что никто не найдет ничего неприличного, если я приеду на чей-то званый вечер.

– Великолепно! Просто замечательно! – загорелась Исидора. Покосившись на нее, Гарриет решила про себя, что она похожа на христианскую мученицу, хоть сейчас готовую взойти на костер.

Джемма покачала головой:

– Но, Гарриет…

– Да, наряд у нее малоподходящий, – закончил за Джемму Вилльерс.

Гарриет придирчиво оглядела себя. Она совсем забыла, что на ней наряд Матушки Гусыни.

– Мы обе останемся в костюмах. Скажу, что я актриса, – вмешалась Исидора.

Вилльерс покачал головой.

– В доме лорда Стрейнджа все одеваются, как им нравится, так что никакие объяснения не понадобятся. Сам Стрейндж – владелец театра «Друри-Лейн», его дом всегда кишит актерами. Да, идея поехать туда в маскарадных костюмах совсем неплоха. Мне нравится. – Он повернулся к Гарриет. – Особенно если явиться туда под вымышленным именем.

– Вы предлагаете мне одеться как Исидора? Ни за что! – Нет, она скорее умрет, чем согласится на этот жалкий кусочек ткани, который даже не прикрывает груди, в ужасе подумала Гарриет.

– Нет-нет, я имел в виду, что вам нужно сделать так, чтобы вас не узнали, – поправился Вилльерс. – Как я уже говорил, Стрейндж не любит титулы, так что вряд ли он придет в восторг, увидев на пороге своего дома герцогиню… вернее, сразу двух герцогинь.

– Тогда что вы предлагаете? Чтобы я надела мужской костюм? Переоделась мужчиной?

Конечно, это была шутка, случайно сорвавшаяся у нее с языка.

– Ты не осмелишься! – рассмеялась Исидора. Вскинув подбородок, Гарриет хладнокровно запустила руку за пазуху и вытащила из-за корсажа скатанные шерстяные чулки. Один… потом второй… и, наконец, третий и четвертый.

Сложив их кучкой на столе, она спокойно одернула ткань на груди.

– Думаю, – холодно проговорила она, – что я вполне смогу сойти за мужчину.

– В самом деле, – кивнул Вилльерс. – Уверен, что это сработает.

7 января 1784 года

Фонтхилл

Загородный дом лорда Стрейнджа

От матери Юджиния Стрейндж унаследовала слегка курносый нос и карие глаза, но во всем остальном была точной копией отца – для ребенка у нее было на редкость оригинальное личико. Джастиниан, которого близкие друзья обычно называли Джем, мельком посмотрел на себя в зеркало – сегодня он выглядел как всегда: бледное худощавое лицо, заметно выдающиеся скулы и крупный, немного хищный нос. В темно-серых глазах таилась усталость.

А его дочь выглядела довольно забавно – и причиной тому было не только ее лицо.

– Что это на тебе надето? – удивился Джем, разглядывая Юджинию.

– Мой костюм для верховой езды. Только сегодня я надела шелковую нижнюю юбку – мне нравится, как темная саржа смотрится на фоне розового. Посмотри, папа. – Юджиния покружилась и – да, верно, из-под кромки темной юбки мелькнуло что-то розовое. – Люблю розовый цвет – в нем есть что-то праздничное, верно? А еще я приколола сюда эти розы и накинула шарф – он тоже немного оживляет общий фон, ты согласен?