И снег улыбается с веток.

А рядом гудит и беснуется МКАД,

Как раненный зверь напоследок.

Но здесь еще лес, и петляет лыжня.

А там уже парни из стали.

Украли полцарства, забрали коня,

И бешено жмут на педали.

***

От любви до злобы — один шажок.

От любви до гроба — один прыжок.

От любви до дружбы — один глоток.

От любви до службы — один кивок.

И самой любви-то — всего чуток.

Не разбей корыто, смотри, дружок.

***

На Восточном трамваи гуляют,

Людям проще на Западный мост.

А за ГЭС уже Сходня петляет,

Подымая приветливо хвост.

Улыбается редким прохожим,

Закрываясь от грузовиков.

Мы ведь тоже и были моложе,

И рвались изо всех берегов.

Скоро будет тепло от деревьев,

И прохладно от тихой воды.

И бомжи приползут на кочевье,

Открывая беззубые рты.

Будет небо и будет красиво,

Будут яблони снова цвести.

Лишь бы только сберечь свои силы —

И дожить, дотянуть, доползти.

***

А. Подушкину

В тоске подземных переходов.

Живем, по сути, под Москвой.

И дождь смывает пешеходов

С недружелюбной мостовой.

Стоят высокие бараки

Среди озлобленных реклам.

И бродят стаями собаки

По старым каменным дворам.

Окна РОСТА

Собака, страстно подвывая,

Влюбленно смотрит на меня.

Начало тушинского дня,

Конец вселенной, окна рая.

***

Бог на хлеб себе намажет

Маслом ниточки судьбы.

Фирма веников не вяжет,

Фирма делает гробы.

По московским кабакам

(Читая Андрея Платонова)

На работе вконец умаясь,

Поглядеть как живет страна,

Захожу в кафетерий "Аист"

Возле площади Ногина.

Воскресенье. Народу мало.

А точней, почти ни души:

Водку втягивают устало

Поседевшие алкаши.

Две сосиски торчат из плошек.

На мобильный звонит жена.

На гарнир — пюре и горошек,

Как в советские времена.

А на улице жизнь лютует.

Тихо пью я питье свое.

Бесшабашно собой торгуют

Проститутки и пидорье.

Мент глядит на меня, стесняясь,

Своего, так сказать, труда.

И по городу, улыбаясь,

Я иду — все равно куда.

Все равно-то, оно, конечно.

Все равны у нас — что скрывать.

Круглосуточной "Чебуречной"

Все равно мне не избежать.

Малость водки, бутылка пива.

И, конечно же, чебурек.

И идет по Москве Счастливой

Осчастливленный человек…

***

Нет больше смысла, одни слова.

Тела потеют и сохнут души.

Когда-то здесь был бассейн "Москва",

Куда вплывали, помывшись в душе.

Теперь тут златом прикрыли грязь,

Трясут кадилом у телекамер.

Братва наелась и напилась,

И вышла в город, а город замер.

Молчат подъезды, молчат дома,

Молчат бульвары, молчат проспекты.

Молчит столица, она сама

Нас собирает из гетто в секты.