Мелисса потянулась к нему и убрала волосы со лба, чуть коснулась его нежными пальчиками, улыбалась.

– Я сказала, что понимаю, почему ты заказал то же, что и я. Ты не хотел уклоняться от брошенного вызова, так?

Он упорно смотрел ей в глаза.

– Ты называешь это блюдо вызовом. Цыпленка, который слегка жжет язык из-за перца? Ну, ну, Мелисса, ты же разговариваешь с парнем, который время от времени ест горячие сосиски.

– И тебе кажется, что сосиски – более серьезный вызов?

– Как кушанье? Нет. Но попробуй подумать об этом, когда съедаешь одну из них. Однажды, когда был моложе, я собрался порыбачить и остановился у бойни, чтобы получить там кое-какие части свиньи, которые они не используют в производстве, для наживки. И знаешь, что они мне сказали?

– Тьфу. Не могу представить.

– Они сказали, что у свиньи нет таких частей, которые они не использовали бы.

На лице Мелиссы появилась гримаса отвращения.

– Ох, горячие сосиски?

Джеймисон облизал губы.

– Сомневаюсь, чтобы они использовали это для лечения рака. Ну а как ты? Что поделываешь сейчас? Помимо работы, я имею в виду.

Она взглянула на потолок, словно соображала, о чем умолчать.

– Ну, давай посмотрим. Я все еще понемногу бегаю, однако в соревнованиях после полумарафона не участвую, хотя и поддерживаю себя в форме. Все еще занимаюсь фехтованием.

– Какой необычный вид спорта…

– Тебе понравилось бы. Повышает быстроту реакции, помогает удерживать равновесие – все то, что ты считаешь важным для себя. И еще ты получаешь удовольствие оттого, что наносишь кому-то удар. Несколько месяцев назад я сменила рапиру на саблю, так что теперь это рубка и удары сплеча, а не просто колющие удары и их отражение.

Официантка подошла в тот момент, когда Мелисса рубила воздух ножом. Поставила кушанья на стол, хихикая. Этот чертов цыпленок оказался более наперченным, чем Джеймисон ожидал. Проклятие! Он был острее любого другого блюда, которое ему когда-либо приходилось есть. Но он ничего не сказал, выпил четыре стакана воды и стер с лица столько же пота.

Закончил трапезу одновременно с Мелиссой и заплатил по счету. Когда они вышли на улицу, ярко светило солнце, а невысокие здания защищали их от холодного ветра. Было почти приятно, по крайней мере для декабря.

Джеймисон коснулся ее руки.

– Как насчет пройтись? Мне бы хотелось поговорить, прежде чем мы расстанемся.

– Конечно. Звучит заманчиво.

Людей на тротуаре было немного. Они остановились у входа в ювелирный магазин. Мелисса постояла, разглядывая витрину, и пошла дальше. Джеймисон не двинулся с места.

Она вернулась. Он потоптался, взял ее за руки.

– Мелисса, я не хочу затевать ссору, но меня по-настоящему задело решение о закрытии моего проекта. Думаю, ты в курсе того, что случилось, и был бы благодарен тебе за помощь.

Мелисса улыбнулась, но ее губы оставались сжатыми. Она поправила ему галстук, потом провела ногтями по его шее.

– Питер, я не могу тебе помочь, и ты это знаешь.

– Можешь. Что тебя держит?

Она, похоже, удивилась.

– Ну, скажем, этические соображения.

– Ну, Мелисса… Мне известно твое отношение к вопросам нравственности, но я также знаю, что тебе не нравится, когда людей выбрасывают на улицу. В данном случае именно это происходит. Семь моих сотрудников потеряют работу, если мне не удастся вернуть «Вомбат» на рабочие столы. Хорошие люди, Мелисса. Отцы семейств, нуждающиеся в твоей помощи. Дай мне что-нибудь, с чего я мог бы продолжить борьбу. Фактически это все, о чем я прошу. Какое-то направление.

Ее глаза сверкнули, и Мелисса поспешно отвела взгляд. Что это было? Сострадание? Боль? Но что бы оно ни означало, Мелисса хранила молчание.

– Я не прошу раскрывать секреты «Коалиции». Просто покажи мне правильное направление, а дальше я пойду сам.

– Питер, нам не следовало начинать подобный разговор. Конечно, кое-что о «Диллон» мне известно, но ты знаешь куда больше, чем я. Думаю, каждому из нас следует остаться при своих сведениях.

– Хорошо, меня это не устраивает.

– Не устраивает?

– Нет.

Она резко отдернула руки и посмотрела на улицу. Потом раздраженно ответила:

– Слишком круто. Я этого делать не стану, Питер. Это так типично для тебя. Ты не соглашаешься, и поэтому тебе хочется, чтобы я уступила, даже если я права.

– Мне нужна твоя помощь. И все. Я не пытаюсь причинять вред ни «Коалиции», ни тебе. Просто стараюсь сохранить рабочие места, черт побери! И как твой друг, прошу у тебя совета.

Она подвинулась к нему поближе.

– О'кей, друг, вот тебе мой совет: найди другого работодателя.

– О, вот это здорово, большое спасибо.

– Ты спросил меня как друга, я и отвечаю как друг. Уходи оттуда.

Он открыл рот, но не нашелся, что сказать. Просто стоял и смотрел на нее.

Мелисса покачала головой.

– Извини. Начнем сначала, хорошо?

– С радостью.

– Вообще-то я мало что знаю. Но если ты скажешь, почему «зарубили» твой проект, думаю, что я смогу тебе подсказать, насколько ты близок к истине. Возможно, это тебе пригодится.

– Если не учитывать, что я не знаю ничего.

– Как? Они не дали тебе никакого объяснения?

– Нет. Проклятие! Я вообще не могу представить себе ни одного приличного объяснения. Все окутано плотной завесой таинственности.

– И никаких догадок?

– В принципе никаких. Правда, однажды, несколько месяцев назад, я встречался за ленчем с директором по исследовательской работе Тедом Броновичем. Он сказал, что правительство все еще не согласилось с тем, что ныне действующая система имеет недостатки, а наша новая система может оказаться не настолько дешевой, чтобы оправдать замену старой. Это было единственное возражение, которое я слышал.

– Он прав?

– Система была достаточно дешевой. После этой встречи я подсчитал совокупную стоимость счетов субподрядчиков на поставки комплектующих. Добавил ассигнования на переоснащение, на дополнительную подготовку специалистов, на поставки и на складирование запасных частей. Потом списал издержки освоения новой научно-исследовательской и опытно-конструкторской разработки за последние пять лет, что составляет примерно одну треть срока службы системы.

– Впечатляет. И что потом?

– Представил стоимостные расчеты и прототип изделия вице-президенту Кейси и показал, что наша система более точная, более надежная и значительно дешевле существующей.

Из ювелирного магазина вышла женщина и, проходя по тротуару, внимательно посмотрела на Мелиссу. Они подождали, пока та пройдет.

– Продолжай.

– Мне позволили продолжать работу, по крайней мере до вчерашнего вечера. – Он осмотрел противоположную сторону улицы, потом окинул взглядом тротуар слева и справа от себя. – Что ты об этом думаешь?

Она застегнула пальто.

– То, что нам не следует разговаривать на эту тему.

– Справедливо. Что еще?

– Мне по-настоящему не нравится то, что ты ставишь меня в неловкое положение.

– Понимаю. Но если ты можешь рассказать хотя бы самую малость, это могло бы помочь.

– Все, что я могу сказать, – это то, что у «Диллон» весьма серьезные проблемы правового характера. Уточнять их характер я не могу.

– Хорошо, спасибо и на том. А можешь пояснить, как эти проблемы могли повлиять на проект «Вомбат»?

– Нет, но… Думаю, что могла бы изучить твои проблемы и высказать свое мнение. Пусть это останется между нами, хотя лучше прекратить разговор сейчас же и забыть о том, что он у нас состоялся. Решай сам.

– Может, ты заметишь что-нибудь, что я упустил.

Она прикрыла глаза от солнца и покачала головой.

– Ну ладно, без проблем. Я готова. Ты сегодня вечером занят?

– Никаких планов.

– Тогда приходи ко мне домой и приноси то, что у тебя есть. А теперь, если мы закончили, мне на самом деле пора вернуться на работу.

Не дожидаясь ответа, она сошла со ступенек, ведущих в магазин, и направилась к своей машине. Он пошел за ней и открыл ей дверцу. Мелисса остановилась и вплотную подошла к нему.