Рис. 8. Символ инь и ян

Ян вновь и вновь возвращается к своему началу. Инь достигает максимума и уступает место ян[82].

Две точки на рисунке символизируют идею о том, что, когда одно из двух начал достигает пика своего развития, оно уже готово отступить, поэтому в этот момент в зародыше содержит в себе свою противоположность.

Противопоставление инь и ян присутствует во всей китайской культуре и определяет традиционный китайский образ жизни. Чжуан-цзы утверждал, что жизнь — гармоничное сочетание инь и ян[83]. Народ-земледелец издавна был знаком с движением по небосводу Солнца и Луны и сменой времен года. Поэтому сезонные изменения, как и обусловленные ими явления роста и увядания в природе, воспринимались как очевидные проявления чередования инь и ян, холодной темной зимы и яркого жаркого лета. Сезонное чередование противоположностей отражается и на нашей пище. Для китайца здоровая диета — прежде всего баланс инь и ян. Традиционная китайская медицина тоже исходит из представления о равновесии инь и ян в теле человека, и любое заболевание рассматривается как его нарушение. Тело человека разделяется на органы инь и ян. Внутренняя часть нашего тела — ян, а его поверхность — инь; задняя сторона тела — ян, передняя инь; внутри тела находятся органы инь и ян. Равновесие между всеми этими частями поддерживается при помощи постоянного потока ци, жизненной энергии, текущей по целой системе «меридианов», на которых находятся точки акупунктуры. Меридианы ян соединены с органами инь и наоборот. Если остановить течение ци, возникает заболевание, которое можно излечить, воздействуя иглами на точки акупунктуры, чтобы восстановить и усилить потоки энергии.

Казалось бы, при помощи понятий инь и ян, двух всеобъемлющих и всемогущих начал, можно описать всё движение Дао. Но китайцы на этом не остановились. Они стали исследовать разные варианты сочетаний инь и ян и разработали систему космических архетипов. Она описана в «И цзин» — «Книге Перемен». Это первая часть Шестикнижия, произведение, лежащее у истоков философии и культуры Китая. Авторитет, которым она пользовалась на протяжении тысячелетий, сопоставимы только с отношением к Священным писаниям других культур: Ведам или Библии. Знаменитый синолог Рихард Вильгельм, переведший ее на английский язык, писал в предисловии к переводу, что это одно из главных произведений мировой литературы, созданное очень давно, но до сих пор вызывающее интерес у ученых. Практически все самые важные события в трехтысячелетней истории китайского народа либо были вдохновлены ею, либо повлияли на толкования ее текста; поэтому можно уверенно утверждать, что «И цзин» содержит зрелую мудрость тысячелетий[84].

«Книга Перемен» росла с течением тысячелетий. Она состоит из нескольких слоев, берущих начало в самых важных периодах развития китайской философской мысли. Точкой отсчета стало собрание 64 фигур, или гексаграмм, одна из которых изображена на рис. 9 и которые были построены на основе символизма инь-ян и использовались для предсказаний. Каждая гексаграмма состоит из шести линий, которые могут быть либо разорванными (инь), либо сплошными (ян). Всего их 64. Эти символы, о которых мы подробнее поговорим ниже, рассматривались уже как космические архетипы, представляющие модели Дао в природе и человеческой жизни. Каждая получила название и сопровождалась коротким текстом (суждением), в котором сообщалось, как действовать в согласии с космической моделью в конкретном случае. Позже каждая гексаграмма была снабжена еще одним коротким текстом — образом, в котором значение схемы раскрывалось в нескольких, зачастую очень поэтичных строках. Третий текст поясняет значение каждой линии языком, чрезвычайно насыщенным мифологическими образами, которые подчас сложно понять.

Рис. 9. Пример гексаграммы

Таковы три разновидности текстов, которые сопровождают гексаграммы, использовавшиеся для гадания. Чтобы определить, какая именно гексаграмма подходит для описанной спрашивающим ситуации, использовался сложный ритуал, в котором фигурировали 50 палочек из стеблей тысячелистника. Цель была в том, чтобы увидеть в гексаграмме космическую модель соответствующего момента и узнать от прорицателя, как нужно действовать. По словам Вильгельма, в «Книге Перемен» есть образы, которые следует раскрыть; суждения, которые следует истолковать; счастье и несчастье определяются здесь, чтобы спрашивающий мог принять решение[85].

Таким образом, основная цель обращения к «И цзин» — не предсказание будущего, а прояснение текущей ситуации, так чтобы можно было выбрать оптимальный вариант действий.

«И цзин» со временем стала не просто книгой для гаданий, а кладезем мудрости. И в таком качестве она гораздо масштабней. Много веков она была источником вдохновения для ведущих мыслителей Китая, включая Лао-цзы, некоторые глубокие афоризмы которого построены на основе этого текста. Конфуций очень тщательно изучал это сочинение, и большинство комментариев, составляющих более поздние слои книги, восходят к его школе. Эти комментарии, называющиеся Десять Крыльев, содержат структурный анализ гексаграмм с философскими пояснениями.

Основная мысль комментариев конфуцианцев, да и всей «И цзин», в том, что все явления изменчивы. Основной ее посыл — идея о непрекращающихся превращениях и преобразованиях всего сущего. Вильгельм призывал не чураться этой книги, Дао которой постоянно меняется, пролегая через шесть пустот. Здесь твердое и податливое сменяют друг друга и нет никаких правил, кроме перемен[86].

Из двух основных направлений китайской философии, конфуцианства и даосизма, именно последнее характеризуется более религиозно-мистической ориентацией, а следовательно, интереснее для сравнения с современной физикой. Подобно индуизму и буддизму, даосизм оперирует скорее интуитивной мудростью, чем рациональным знанием. Признавая ограниченность и относительность разума, даосизм дает способ освобождения от существующего мира и в этом контексте может быть сопоставлен с йогой или Ведантой в индуизме, а также Восьмеричным Путем в буддизме. В китайской культуре даосское освобождение значит освобождение от строгих правил и общественных регламентаций. Недоверие к привычным знаниям и логическим рассуждениям в даосизме проявляется сильнее, чем в какой бы то ни было школе восточной философии. Оно основано на твердой убежденности в том, что человеческий разум не может постичь Дао. Вот что говорил об этом Чжуан-цзы.

В книге Чжуан-цзы не раз проявляется презрение даосов к рассуждениям и доказательствам.

И еще один пример.

Даосы рассматривали логическое мышление как часть искусственно созданного мира человека, наряду с общественным установками и нормами морали. Они не интересовались этим миром, сосредоточившись на созерцании природы, имевшем целью обнаружить «свойства Дао». И так они выработали подход, глубоко научный по сути; и лишь сильное недоверие к аналитическому методу не позволяло им создавать подлинные научные теории. И всё же тщательное изучение природы вместе с сильной мистической интуицией привело даосских мудрецов к глубоким откровениям, справедливость которых подтверждают современные научные теории.