Еще более тревожной и сложной проблемой международной политики в начале 80-х годов была гонка вооружений, резко увеличившаяся в связи с размещением в Западной Европе американских ракет среднего радиуса действия. Она существенно повысила риск развязывания ядерной войны в результате случайностей или просчетов. А перспектива постоянного наращивания военных расходов для сохранения паритета больно ударила по экономическим интересам Советского Союза, заставила работать экономику на пределе возможностей, снизить жизненный уровень советских людей.
Некоторые страны Западной Европы, в том числе и Скандинавские, сдержанно отнеслись к принятому НАТО в декабре 1979 года так называемому «двойному решению» по ракетам средней дальности. Советский Союз всемерно пытался повлиять на ход событий. Однако решимость США добиться своего и поддержка со стороны ФРГ предопределили появление в Европе нового опасного для нас оружия.
Суть этого решения — размещение в Европе нового класса ракет средней дальности при готовности вступления в переговоры с СССР относительно ограничения и сокращения этих средств.
С военной точки зрения решение НАТО кардинально изменило сложившуюся структуру ядерного равновесия в пользу США и НАТО и было чревато резким ослаблением советского потенциала сдерживания. Высокоточные ракеты «Томагавк» и «Першинг-2» с подлетным временем до цели на территории Союза в 6–8 минут в случае конфликта были в состоянии полностью дезорганизовать оборону, управление, вывести из строя военные объекты, включая стратегические, на всей европейской части СССР. Таким образом американцы получали возможность ведения «ограниченной» ядерной войны в Европе, то есть фактически без использования стратегических средств, размещенных в США. Советские же ракеты средней дальности, то есть СС-20, которые мы разворачивали в середине 70-х годов, территории США не достигали.
Когда президентом США стал Р. Рейган, выяснилось, что он не удовлетворится завершением холодной войны без победителей и побежденных, а во что бы то ни стало постарается одержать в ней бесспорную победу.
В этой сложной обстановке требовалось постоянно иметь исчерпывающую информацию о положении дел в Европе. Работая в руководстве разведки, а впоследствии и КГБ в целом, я убедился в том, насколько хорошо мы были информированы о планах и намерениях США и НАТО. Возьму на себя смелость утверждать, что мимо нас не прошел ни один имевший значимость натовский секретный документ.
Однако и в этом плане сложности нарастали. Работа по добыванию такой жизненно важной для страны информации была чрезвычайно трудной. Делались попытки дезинформировать разведку, продвинуть нам через подставных источников ложные сведения, например о разработке новых военных технологий. Документы выглядели правдоподобно, но они перепроверялись, анализировались нашими экспертами и истина в итоге устанавливалась. Имелись и случаи получения (не без «помощи», конечно, самих американцев) подлинных материалов о проектах, которые, как впоследствии выяснялось, были оценены как тупиковые. Целью таких дезинформационных акций было втянуть Советский Союз в заведомо бесплодную трату огромных средств и еще более усугубить его и без того сложное экономическое положение.
Нам, однако, удавалось отделять зерна от плевел. Например, путем глубокого изучения огромного количества полученных материалов было установлено, что «стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), или «программа звездных войн», широко рекламировавшаяся в 80-е годы как реальный прорыв в области стратегического противостояния, являлась блефом и не могла быть осуществлена в этом столетии.
Напряженная разведывательная работа велась прежде всего в странах Западной Европы. Там у нас существовала сеть источников. Но Эта работа не была бы столь эффективной без тесного и плодотворного сотрудничества с коллегами в восточноевропейских государствах. Одной из моих важнейших задач как раз было поддержание деловых контактов с руководством разведок наших союзников. К сожалению, 80-е годы характеризовались рядом тенденций, которые привели к так называемым «бархатным революциям» и развалу социалистической системы.
Мне часто приходилось встречаться с коллегами из ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии и Болгарии. Сразу хочу опровергнуть миф, распространяемый на Западе и подхваченный некоторыми нашими средствами массовой информации, о том, что разведки этих стран чуть ли не являлись подразделениями нашей разведки. На стадии становления восточноевропейских социалистических стран органы госбезопасности Советского Союза, конечно, играли ведущую роль в организационных мероприятиях, подборе и обучении кадров их специальных служб. Однако в последующем, и в частности в 80-е годы, принцип взаимной независимости и равноправия был закреплен в договорах и четко осуществлялся на практике. Восточноевропейские разведывательные службы подчинялись своим министерствам внутренних дел или министерству госбезопасности (в ГДР). Отношения между разведками разных стран строились на строго юридической основе.
Другое дело, что разведывательные органы братских стран добровольно сотрудничали ради достижения общих целей. Вместе с тем мы никогда не раскрывали друг другу свои источники. Если, например, разведка ГДР добывала сведения, представляющие, на ее взгляд, интерес для союзников по Варшавскому договору, такая информация передавалась в обезличенном виде. В оперативной работе разведки действовали автономно. В случаях выхода на один и тот же интересный контакт, что, впрочем, редко имело место, принимались скоординированные решения, какой службе удобнее и целесообразнее работать с ним дальше, а какой играть вспомогательную роль.
В 70-80-е годы Советский Союз не имел агентуры в странах Восточной Европы. Это было закрепленным принципом работы. Там имелись представительства КГБ, сотрудники которых поддерживали широкие дружеские контакты с местными спецслужбами и другими правительственными учреждениями.
Контакты между руководством разведок Советского Союза и восточноевропейских государств были очень хорошими и дружескими. Мы часто встречались на многосторонних совещаниях и деловых двусторонних переговорах. Коллеги часто приезжали на отдых в Советский Союз. Наши руководящие работники, занимавшиеся вопросами сотрудничества, нередко проводили часть отпуска в Восточной Европе. Такие моменты обязательно использовались для обмена мнениями по широкому кругу вопросов. Дружба была не показной, а искренней, поскольку нас всех объединяло общее дело.
В каждой восточноевропейской стране существовали свои исторические и политические предпосылки отношений с Советским Союзом. Разумеется, это накладывало определенный отпечаток на направления их разведывательной деятельности и формы сотрудничества с нами.
Наиболее мощную разведывательную службу из стран социалистического содружества имела ГДР. Во главе ее внешней разведки в течение многих лет стоял Маркус Вольф. Спектр деятельности немецких друзей был очень широк: от политики до военной стратегии и научно-технической разведки. Во всех этих областях были достигнуты весомые результаты. Разведку ГДР отличали необыкновенная эффективность и умение проводить чрезвычайно сложные операции. Ее ситуационные анализы и методы работы были высокопрофессиональными. С 60-х до конца 80-х годов разведка ГДР была одной из самых квалифицированных в мире, хотя далеко не самой крупной. С нами она обменивалась важнейшей военно-стратегической, научно-технической и оперативной информацией, проявляя при этом образцовое отношение к защите источников и вопросам конспирации в целом.
Многие факторы привели к тому, что разведывательная служба ГДР стала уникальной. Одной из приоритетных задач ГДР была работа по Западной Германии, которая из-за отсутствия языкового барьера и чрезвычайной изобретательности была доведена до совершенства. Впрочем, спецслужбы ФРГ имели такое же преимущество в работе против ГДР. Подогревание германского вопроса, умелая пропаганда по доступному уже в те времена западному телевидению создавали благодатную почву для массированного наступления всех западных спецслужб именно в ГДР. И в этом они преуспели, хотя ликвидация первого на немецкой земле государства рабочих и крестьян, конечно, произошла по более серьезным причинам.
