– Похоже, что-то засек в районе десяти-пятнадцати децибел, – сказал он.

– Что у нас может быть в таком спектре? – спросила Энди.

– Обычный разговор происходит в пределах шестидесяти децибел. Десять – это может быть что угодно: мышь пискнула, слоны промчались на удалении двухсот ярдов.

– Напал на след?

– Энди, я ничего не обещаю – может быть, просто белый шум. Тут надо поработать. Покопаюсь, дам вам ответ. Может, к завтрашнему утру что-то определится.

– У нас вечером совещание опергруппы – я должна располагать информацией. Сегодня никак не успеете?

– Как только что-нибудь раскопаю, тут же сообщу.

Энди поблагодарила его, и они с начальством ушли, предоставив специалисту спокойно продолжать работу. Совещание опергруппы было назначено на шесть вечера. Смысл сводился к тому, чтобы усилить сотрудничество ФБР с правоохранительными органами на местах. Энди назначили координатором опергруппы – даже не столько из-за ее хорошей репутации в элитном подразделении ФБР, в группе быстрого реагирования, но также и потому, что она непосредственно участвовала в расследовании дела о похищении Эшли Торнтон. Этим вечером ей предстояло ознакомить информированные лица с последними сведениями по делу, а также наметить и согласовать дальнейшую тактику.

– К заседанию готова? – поинтересовался Мартинес. Они шли по коридору, направляясь в его кабинет.

В студенчестве Мартинес был звездой беговой дорожки, чемпионом по восьмисотметровке, да и теперь оставался подающим надежды спортсменом-триатлонистом в группе тех, кому за сорок. Его неторопливая ходьба обернулась для Энди весьма интенсивной нагрузкой.

– Подготовлюсь, – сказала Хеннинг.

Они остановились у кабинета старшего оперуполномоченного. Мартинес сунул руки в карманы и, облокотившись о дверной косяк, сказал:

– Энди, я понимаю, что вы чувствовали, просматривая эту запись. Только поймите: то, что это чудовище проделывало с миссис Салазар, не ваша вина. Надеюсь, вам это понятно?

– Ну да, в принципе, – еле слышно проговорила Энди.

– Нет, я серьезно. Задумка с проверочным вопросом – хороший тактический ход, вы даже не сомневайтесь.

– До сих пор не могу себе простить эту осечку. Не ожидала от Салазара такого подвоха – когда он задал свой коронный вопрос.

– Не казните себя. Вы правильно отреагировали. Подключили Свайтека. Ситуация обернулась не лучшим образом, но мы были изначально поставлены в трудное положение. Что у нас имеется? Похититель, который с одной заложницей уже расправился. Муж-ревнивец, тоже не подарок. Кто остается? Свайтек, который переспал с похищенной. И мало того, он адвокат по уголовным делам, бывший… ладно, забудем. Надеюсь, я вас убедил?

Тень улыбки мелькнула на ее лице.

– Забыли упомянуть, что он еще и бывший прокурор.

– В том-то и дело, что бывший. Используйте его, но не слишком на него полагайтесь.

– Понимаю.

– Вы отлично справляетесь. Я давно за вами наблюдаю и прихожу к выводу: народ из Сиэтла в отношении вас не преувеличивал. Мне кажется, в Майами вы стали своим человеком.

– Спасибо, сэр.

Он шутливо козырнул на прощание и скрылся в офисе, а Энди направилась дальше по коридору, к себе в кабинет. Получить похвалу от начальства всегда приятно, но в особенности ее порадовали добрые отзывы из родного города. И в основном это, конечно, касалось Айзека Андервуда, второго по важности человека в сиэтлском отделении ФБР. Айзек всегда ее поддерживал, был самым главным ее помощником – начиная от первого задания, когда они выехали на ограбление банка, заканчивая опасной работой под прикрытием, на которой Энди быстро заработала блестящую репутацию. Как раз этот человек, Айзек, подвел ее к тому, чтобы заниматься заложниками. Он же среди первых признался, что не планировал столь скоро распрощаться с верным другом.

Да она и сама не была готова к столь скорой развязке.

Энди отогнала грустные воспоминания, намеренно не желая портить хорошее настроение, привнесенное недавней похвалой. Кроме всего прочего, добрые слова нового босса придали ей дополнительные силы – ведь теперь ей предстояло пообщаться с Питом Крэншоу, явно не вписывающимся в гармонично составленную команду. Здравомыслие подсказывало ей, что происшествия сегодняшнего дня здорово взъерошили перья старого петуха. Энди была максимально тактична, и приказ проникнуть в здание суда и предупредить охрану был подан как просьба. Впрочем, с Питом разговор был особый. До увольнения ему оставалось два года, а громкое дело, о котором он так мечтал, ему так и не дали. Когда начальство решило назначить руководителем тридцатидвухлетнюю женщину, только что прибывшую в Майами из Сиэтла, он готов был взорваться.

Приближаясь к концу коридора, Энди заметила направлявшегося на кухню Крэншоу и последовала за ним в надежде дипломатично навести мосты. Он как раз стоял у стойки и помешивал кофе.

– Эй, Пит, спасибо за помощь в здании суда, – беззаботно проронила она.

– В этом не должно было возникнуть необходимости, – хмуро буркнул он.

– В каком смысле?

Он кинул на поднос два пустых пакетика от сахара и устремил на Энди испытующий взгляд.

– Надо предвидеть такие вещи, понятно? Если бы вы проработали варианты, охрану оповестили бы за сутки до операции. Кстати, именно для этого и существуют опергруппы с особыми полномочиями.

– То есть, по-вашему, я должна была предвидеть, что похититель пошлет Свайтека за два квартала от назначенного места, попросит зайти в здание суда и миновать охрану?

– Я ничего не утверждаю. Куда уж мне, я начальству не указ.

Было сложно не прореагировать на столь ехидное замечание, но Энди не стала пороть горячку. Здесь требовался взвешенный ответ. Она не относилась к тому типу женщин, которые всех и каждого подозревают в пренебрежительном отношении к слабому полу; вот и теперь она решила сделать акцент на какой-нибудь невинной причине.

– Слушайте, я прекрасно понимаю, что у вас за плечами на двадцать лет больше опыта, и очень уважаю ваши…

– При чем здесь возраст или опыт?! Просто вы женщина.

Энди не сразу нашлась с ответом: столь откровенной категоричности она не ожидала.

– Так, и что же плохого в том, что я женщина?

– Думаю, начальство зря поставило вас на эту должность. Если однажды вам придется говорить с похитителем один на один, это будет катастрофа.

– Из-за того, что я женщина?

– Попросту говоря, да.

– Вам не кажется, что вы выражаетесь как…

– Женофоб? Ни в коем случае. Я знаю жизнь. Вы видели психологический профиль, который нам подкинули друзья из Куонтико. Похититель относится к женщине как к вещи и поэтому заставляет мужей оценивать их словно собственность. По существу, он женоненавистник. Разве можно в таком деле поручать расследование женщине?

– Вы хотите сказать, что я не в состоянии справиться с заданием?

– Не надо выпускать коготки. Если жертва насильника хочет поговорить с женщиной-юристом, нельзя навязывать ей в собеседники мужчину потому только, что какой-то идиот в Вашингтоне признал мужчин не менее компетентными в этой сфере.

Аналогия была притянута за уши, хотя довод казался веским.

– Бесспорно. Единственное, что мне непонятно, каким образом мой пол способен сказаться на широком спектре обязанностей, которые я выполняю как руководитель. В конце концов, если дело дойдет до переговоров с похитителем, я учту ваши рекомендации относительно того, кому поручить роль представителя. Справедливо, согласитесь.

Энди мнила себя миротворцем, думала, что подносит ему оливковую ветвь, но на деле Крэншоу еще больше распалился.

– Оставьте покровительственный тон, – отрезал он и зашагал прочь. На полпути к двери он развернулся и сделал шаг к Энди, подступив к ней почти вплотную. – Чтоб вы знали, – злобно прошипел он, – я навел о вас справки.

– Да, я прошла проверку руководства.

– Я проверял по-другому. Теперь мне известно, почему вы сбежали из Сиэтла. И не пойте мне тут про «желание перемен».