Минуты радости, легионеры на представлении

Хотя такие противоречия в документах подтверждаются и встречаются не один раз, ни германские чиновники, ни сами национальные лидеры сора из избы выносить не желали: внешне отношения между всеми национальными представительствами оставались самыми теплыми и дружескими. На том же съезде в Вене тепло приветствовали своих среднеазиатских «братьев» Шафи Алмас и другие национальные лидеры, на пышных торжествах в Грайфсвальде, конечно же, присутствовали «вожди братских народов», по случаю любой даты все комитеты обменивались поздравлениями и уверениями в «единстве в борьбе против большевизма».

Конфликтные ситуации, возникавшие в реальной жизни, вызывали понятное беспокойство высших немецких инстанций, которые прекрасно понимали пагубные их последствия. Своеобразной попыткой умиротворения потенциальных соперников стала идея, высказанная Г. фон Менде в начале ноября 1944 г.: он предложил объединить национальные представительства в более крупные политические учреждения — так называемые «национальные советы». Грузинский, Азербайджанский и Армянский комитеты должны были объединиться в Кавказский совет. Как о принятом решении 3 ноября 1944 г. фон Менде писал об объединении Туркестанского, Щель-Уральского и Крымско-татарского комитетов в Восточнотюркский совет[492]. При этом предлагалось полностью расформировать и создать заново национальные представительства, которые все-таки должны были продолжать свое существование. Шафи Алмас в очередной раз был назван «неподходящей фигурой» в роли руководителя идель-уральцев. Сомнению подверглась и кандидатура майора Ямалиева. Лучшей фигурой на посту руководителя татарского комитета фон Менде видел Тарифа Султана, но и он считался слишком молодым для роли лидера. Поэтому, по мнению фон Менде, было целесообразным «принудить председателя Шафи к отставке и избрать новый состав Союза борьбы из активных членов президиума во главе с Ямалиевым. Если же впоследствии удастся найти более подходящую кандидатуру, то Ямалиев может быть заменен другим лицом». Восточнотюркский совет должен был быть составлен из председателей трех национальных комитетов, а председательствовать в нем должен был «представитель сильнейшей группы», значит, Вели Каюм-хан. Его заместитель — представитель «второй по силе группы Идель-Урал». Имеющиеся документальные источники, однако, не подтверждают того, что Восточнотюркский совет был создан. Вполне возможно, что обсуждение возможностей объединения в указанные советы должно было быть связано с появлением осенью 1944 г. при поддержке СС так называемого Комитета освобождения народов России (КОНР) под руководством бывшего советского генерала Андрея Андреевича Власова. В этой ситуации можно говорить о новых серьезных политических противоречиях как среди германского руководства, так и среди представителей разных народов.

Германская сторона дала добро на создание Русской Освободительной армии только осенью 1944 г. — сказывалось особое недоверие гитлеровской верхушки к славянам. И все же 16 сентября 1944 г. в ставке Гитлера Власова принял Гиммлер и обещал ему свое полное содействие. Это событие и стало решающим толчком в создании власовской армии и антисоветского политического руководства, хотя уже почти два года сам бывший советский генерал проявлял значительную активность в этом направлении. 14 ноября 1944 г. на заседании в Праге было официально объявлено о создании «Комитета освобождения народов России» (КОНР) и был принят так называемый Пражский манифест, а зимой 1944—1945 гг. последовало формирование Русской Освободительной армии (РОА). Я не буду подробно останавливаться на истории генерала Власова и его армии, его военной и политической деятельности, об этом существует уже значительная литература, в том числе и на русском языке[493]. Ниже пойдет речь только о вопросах взаимоотношений русского движения и национальных представительств, которые складывались далеко не просто.

Обратим внимание на то, что власовский руководящий орган в Праге получил название «Комитет освобождения народов России», т.е. изначально претендовал на представительство именно всех народов России (СССР). Именно такое его представление находило понимание и поддержку со стороны Гиммлера и СС, но вызывало противодействие со стороны некоторых чиновников Восточного министерства, которые поддерживали устремления «своих» национальных комитетов к созданию собственных государств.

Генерал-лейтенант A.A. Власов

Уже в октябре 1944 г. ряд национальных лидеров высказали недовольство указанными идеями русского генерала. Одними из первых, фактически от имени большинства «националов», высказались против намерений Власова грузинский представитель Михаил Кедия и Вели Каюм-хан. 13 октября 1944 г. последний обратился к Гиммлеру с заявлением, что Власов имеет право говорить только от имени русских, так как туркестанцы в первую очередь борются за независимый Туркестан, и они крайне обеспокоены. «После того, как все наши права будут признаны Вами, мы готовы принимать участие вместе с Власовым в конференциях по приглашению правительства рейха, имея равные с ним права и обязанности. Боевой дух туркестанских солдат может быть сохранен лишь в том случае, если туркестанские дела будут вестись и далее на прежнем базисе. Власов же должен вести руководство русскими вопросами и выступать только от имени русских», — заявил Каюм-хан[494]. Почти в том же духе высказался и Шафи Алмас в выше цитированном письме фон Менде от 17 октября 1944 г.: «Исходя из нашей национальной борьбы, для нас невозможно идти вместе с русскими. Русские являются врагами других народов, они постоянно маскируются, чтобы осуществить свои империалистические цели. Власов же русский, весь способ его мышления — русский. Мы не против его стремлений, мы даже приветствуем создание русской армии и его стремление заниматься русскими проблемами, но нашими национальными проблемами он заниматься не должен».

Недоверие национальных сил к генералу Власову проявилось даже в открытом протесте, который был составлен и подан на имя Розенберга 18 ноября 1944 г.[495] Его подписали от народов Идель-Урала Шафи Алмас, от армян — Армик Джамалян, от азербайджанцев — Аббас бей Атам-Алибеков, от грузин — Михаил Кедия, от северокавказских народов — Али Хан Кантемир, от крымских татар — Эдиге Мустафа Кирималь, от среднеазиатских народов — Карими (осторожный Каюм-хан в данном случае, видимо, воздержался), от украинцев — Мельник, от белорусов — Островский. Это был редкий случай политического единодушия — подписавшие протест заявили о своем несогласии с Власовым, когда он выступает от имени всех народов СССР, считая, что в данном случае речь вновь пойдет о «русском господстве». Они предложили германскому правительству: «1. Воспрепятствовать любой попытке генерала Власова руководить нашими народами; 2. Признать права наших народов на самостоятельные государства и окончательно заявить о признании национальных представительств; 3. Разрешить создание наших национальных формирований под собственным руководством в оперативном подчинении вермахта и передать политическое руководство внутри этих формирований нашим национальным представительствам. В заключении считаем своим долгом заявить как о самом важнейшем моменте: если попытки генерала Власова руководить нашими народами не будут пресечены с полной откровенностью, ни одно из национальных представительств наших народов не берет на себя ответственности за последствия, к которым в результате может привести власовская акция». Как видно, даже ограниченная и почти эфемерная власть и самостоятельность, которыми обладали национальные комитеты, были очень дороги их лидерам.