«1. Офицеры, от лейтенанта до капитана, приходящие из предварительного лагеря, в легионе с самого начала размещаются отдельно от солдат и даже в служебном отношении не имеют с ними ничего общего.

2. Офицерский взвод подчиняется более опытному и старшему по возрасту офицеру легиона, отвечавшему за воспитание под контролем командира легиона.

3. Подготовка проводится по следующим направлениям: осторожное мировоззренческое воздействие; тактическая перепроверка и дальнейшая переподготовка; тесный личный контакт между офицерами; ежедневное интенсивное обучение на немецком языке; при возможности — знакомство со страной, поездки в Германию». Офицеры, признанные «непригодными», отправлялись обратно в лагеря. После окончания школы унтер-офицеров (т.е. низшего офицерского состава) при легионе офицеры командировались в Легионово, где существовала общая офицерская школа. Фон Зеккендорф обращал особое внимание на психологический момент в подготовке будущих офицеров легиона: на сохранение дистанции между солдатами и офицерами, на развитие их честолюбия и уверенности в себе. Он сетовал, что способных офицеров в Волго-татарском легионе не хватает, поэтому считал необходимым работу эту активизировать.

Нарукавная нашивка легиона «Идель-Урал». Второй, наиболее распространенный вариант

Мне представляется, что этот документ не только показывает остроту проблемы подготовки офицерских кадров в конкретном легионе, но позволяет примерно представить внутреннюю психологическую атмосферу этого соединения. Фон Зеккендорф — человек старой, прусской выучки — пытался по-своему распространить свой опыт среди поволжских татар, в конкретном деле подготовки пригодных для вермахта военных кадров. Попытки эти явно закончились неудачей, так как даже в конце войны почти все командиры легионов постоянно жаловались на отсутствие «пригодных» офицеров. К чему это приводило? К тому, что на место отсутствующих назначались офицеры немецкие, что означало отступление от первоначальных принципов комплектования Восточных легионов. Немецкие офицеры ни русского, ни тем более других языков народов СССР не знали, психологии своих подчиненных зачастую вообще не понимали. В итоге получался совсем неожиданный для немцев эффект: даже те представители восточных народов, которые действительно добровольно перешли на сторону Германии, начинали от этого испытывать психологический дискомфорт, замечая в факте назначения немецких офицеров проявление недоверия к легионерам. И из этого замкнутого круга германскому военному руководству также не удалось найти выхода.

Нарукавная нашивка легиона «Идель-Урал». Последний вариант нашивки для легиона по приказу от 1 июля 1944 г. Практически не употреблялся легионерами

Но не будем отвлекаться. Проследим далее историю Волго-татарского легиона.

Согласно плану, первый из батальонов Волго-татарского легиона, получивший номер 825, должен был быть создан к 1 декабря 1942 г., но его сформировали даже чуть раньше — 25 ноября. Сроком формирования 826-го батальона было установлено 15 декабря 1942 г., 827-го — 1 января 1943 г. Фактически же это произошло, соответственно, 15 января и 10 февраля 1943 г.[240] Впервые же все три первых номера батальонов в сохранившихся документах упоминаются 3 ноября 1942 г. в качестве создающихся[241].

Татарские батальоны, которые создавались в Польше, в Едлино, под контролем и юрисдикцией командования Восточных легионов в германских вооруженных силах, и о которых подробно рассказывается на основании имеющихся документов, не были единственными. Вероятнее всего, при отдельных армиях или группах армий параллельно или же позднее, например, в течение 1944 г., создавались и другие татарские соединения. Среди них были и боевые, и строительные, и снабженческие подразделения. О них в источниках мы можем найти только отрывочные сведения, которые все-таки дополняют наши представления.

Это самый известный из всех созданных татарских батальонов. При формировании каждого соединения в вермахте составлялся конкретный документ — Stammtafel (можно перевести как «родословная»). В «родословной» 825-го батальона было записано: «Создан как Волго-татарский 825-й пехотный батальон в следующем составе: штаб, штабная рота, четыре роты. Номер полевой почты 42683А-Е. Находится в распоряжении командующего военным округом в генерал-губернаторстве. Войсковое подразделение. Запасное место расположения в Радоме (лагерь Едлино). Для немецкого персонала — гренадерский запасной батальон 304, Плауэн»[242]. Командиром батальона был назначен майор Цек. Точное число татарских легионеров в этом батальоне в сохранившихся документах не указано, но, сравнивая его с другими подобными соединениями, можно считать, что в нем находилось примерно 900 человек.

Известен 825-й батальон прежде всего своим вооруженным выступлением против немцев в конце февраля 1943 г. Факт этот широко известен и в отечественной публицистической литературе[243]. Это произошло следующим образом.

Судя по всему, 14 февраля 1943 г. батальон торжественно был отправлен на фронт: «Перед отъездом батальона на борьбу с партизанами в с. Едлино из Берлина для доклада прибыл профессор, фамилия которого неизвестна. Доклад был сделан на иностранном языке. В своем докладе докладчик призывал легионы к уничтожению большевиков, (говорил) о создании Гитлером "татарского государства", о создании новой прекрасной жизни», — сообщал о проводах источник из среды белорусских партизан[244]. 18 февраля ночью батальон прибыл в Витебск, после чего был направлен в сторону деревни Белыновичи по Суражскому шоссе. Затем основная часть его была расположена в деревне Гралево на левом берегу Западной Двины. 21 февраля представители легионеров связались с партизанами. По данным М. Гараева, это происходило следующим образом. Четверо парламентеров от легионеров отправились для переговоров, причем они заявили партизанам, что они действуют от имени и по заданию подпольной организации, созданной в легионе. Партизаны поставили легионерам свои условия. Во-первых, они потребовали, чтобы батальон перед переходом уничтожил не только немецких офицеров, но и немецкий гарнизон в деревнях Сеньково, Гралево и Сувары. Во-вторых, чтобы легионеры начали переход, разделившись на три группы. В-третьих, после перехода легионеры должны были сложить оружие и сдать боеприпасы. Последние условия были поставлены явно для обеспечения большей безопасности для партизан[245].

В результате переговоров была достигнута договоренность о том, что 22 февраля в 23 часа будет поднято общее восстание легиона и он перейдет с оружием на сторону партизан. Очевидно, немцам стало известно о планах подпольщиков, и за час до запланированного выступления были произведены аресты и схвачены руководители восстания Жуков, Таджиев и Рахимов. Тогда инициативу принял на себя командир штабной роты Хусаин Мухамедов. Был подан сигнал почти во все подразделения батальона, расположенные в разных населенных пунктах по соседству — началось восстание. Известить, согласно источнику, не удалось два взвода второй роты.

Командир бригады Бирюлин в своем донесении в штаб партизанского движения, написанном в ту же ночь, сообщил о том, что на их сторону перешли 506 человек, имея с собой три 45-мм пушки, шесть станковых пулеметов, четыре батальонных миномета, 22 ручных пулемета, 430 автоматов, 76 пистолетов, 26 лошадей и «много военного имущества». Перешедшие легионеры были распределены в партизанских бригадах, которыми командовали Захаров и Бирюлин[246]. Некоторое сомнение вызывает большое количество автоматического оружия, упомянутого в донесении, так как восточные легионеры никогда не вооружались автоматами. Если сведения источника верны, то можно предположить, что повстанцам удалось отобрать вооружение у немцев или же перевезти к партизанам немецкий обоз.