– Нам никогда не разобрать его, – сказал Дон.

– Возможно, это и не потребуется, – сказал старшина. – Взгляните! – он направил в отверстие луч фонаря, и свет отразился от шероховатой поверхности. – Он здесь, внутри!

Резким ударом ножа он раскроил тюк, и тяжелое обмундирование потекло вниз. Роясь словно мыши в зерне, они разбрасывали обмундирование по сторонам, закапываясь все глубже и глубже, пока не добрались до метеорита.

– Вот он! – произнес Дон. Он был совершенно опустошен и ничего не чувствовал.

Метеорит выглядел вполне банально. Грязный обломок скалы. Дон оценивающе ткнул его ножом, и камень тут же всплыл, поворачиваясь при подъеме. Когда метеорит повернулся, стала видна его обратная сторона, вогнутая и покрытая линиями белесых кристаллов.

– Банку, быстро, – приказал Дон, отпрянув. – И не касайтесь его перчатками.

– Эти кристаллы как раз и нужны? – спросил старшина, ткнув ножом метеорит так, чтобы он вплыл в контейнер.

– Наверное – надеюсь, – Дон обливался потом, голова кружилась. – Запечатывайте контейнер.

Слегка надавив на тюбик с диаэпоксидным клеем, старшина выдавил на край крышки липкую каплю и с легким хлопком закрыл емкость. Затем с силой прижал крышку и проверил, заполнил ли клей щель по окружности.

– Всего через две минуты он станет тверже стали, – пообещал он.

– Хорошо. Давайте оставим здесь ножи – они могут оказаться зараженными. И будем осторожны, снимая скафандры, они наверняка касались зараженных ранее материалов.

– Верно. Следуйте за мной. Эта штука застынет раньше, чем мы доберемся до шлюза.

Старшина начал продираться сквозь плавающие тюки с одеждой, и Дон последовал за ним.

– На что похож этот смертельный вирус? – спросил старшина уже в шлюзе, когда воздух начал заполнять камеру.

– Понятия не имею. Он может не походить ни на что известное. Возможно – эти кристаллы, – Дон провел перчаткой по шлему, пытаясь удалить пленку конденсата, образовавшегося, когда в камеру впустили воздух. – Когда мы сможем открыть скафандры?

– Не раньше, чем вспыхнет зеленый сигнал. После выхода из шлюза. Сейчас металл холодный и может обжечь.

Как только открылся внутренний шлюз и они выплыли в центральную трубу, Дон протянул руку.

– Давайте контейнер, – сказал он. – Затем отплывите в сторону и снимите скафандр, не касаясь его внешних стенок. Если потребуется помощь, я просто стяну его. Затем покиньте это место и возвращайтесь в рубку. Я последую за вами, как только вы уйдете.

– Вам потребуется помощь, чтобы снять скафандр, – запротестовал Курикка.

– Нет. Я не боюсь заражения. Я достаточно опытный врач, чтобы распознать симптомы. И не боюсь подхватить эту болезнь, поскольку уже подхватил ее.

Они могли бы заметно облегчить себе задачу днем раньше, когда собирались изолировать незараженных людей от зараженных, а сейчас уже четверо из каждых пяти лежали внизу с высокой температурой.

Марс был всего в двух днях полета. Там уже ждали ракеты с добровольцами: врачами и медицинскими сестрами. Никому не позволят покинуть «Иоганна Кеплера». Зачумленный корабль, он будет заперт в карантине до тех пор, пока не найдут средство – если когда-нибудь найдут – от этой болезни. На его борт можно доставить все что угодно: пищу, лекарства, оборудование. Но ничего нельзя вывезти.

На борту уже двадцать два мертвеца.

Дон принял еще одну обезболивающую таблетку и влажным полотенцем вытер лицо. Он уже принял намного больше таблеток, чем было допустимо, но отдавал себе отчет в том, что ему нельзя свалиться. Не сейчас. Оборудование расплылось перед глазами, и Дон, прищурясь, настроил резкость в окуляре микроскопа.

– Доктор, давайте я, – предложил Рама.

– Если вы еще не заразились, то не имеете никакого права находиться здесь.

– Это не важно, сэр. В любом случае единственный человек, способный хоть как-то помочь вам, – это я. Каковы сейчас условия дублирования?

– Не знаю, я уже давно не уверен, идет ли вообще процесс и есть ли вирус в этом растворе. У нас нет подопытных кроликов, кроме самих себя, проверить невозможно. Но я растворил эти кристаллы в питательных средах, причем в разных и при разных температурах. Я отфильтровал их, смешал и пропустил полученную жидкость сквозь эти аппараты. Не знаю, может, это просто чистая вода. – Он захрипел и закашлялся, затем снова потрогал свой лоб. – Как дела в рубке?

– Я только что беседовал с ними. Там главстаршина Курикка и расчетчик Бойд. Оба пока здоровы. Так что они уверены, что доведут корабль. К несчастью, должен сообщить, что доктор Угалде в коме и не сможет помочь. Но Марсианский центр заверил, что они могут действовать через наш компьютер. Они проведут финишное маневрирование даже в том случае, если в рубке вообще никого не будет. Остаток нашей реактивной массы будет использован, чтобы вывести корабль на возможно более низкую орбиту.

Зазвонил таймер, и Дон двинулся через лабораторию к ультрацентрифуге. Внезапно, совершенно неожиданно для себя, он растянулся на палубе. Просто отказали ноги. Рама поднял его и посадил в кресло.

– Рама, через секунду я буду в полном порядке. Выключи центрифугу.

По мере того, как аппарат замедлял вращение, пронзительный вой перешел в глубокий стон.

– При определенном везении, – сказал Дон, – здесь может оказаться как раз то, что мы ищем. Это результат первого разделения на фракции.

– Мы сразу воспользуемся тем, что получилось? – взволнованно спросил Рама.

Дон отрицательно покачал головой.

– Но очень скоро сможем. Сначала помогите мне с бульоном из других банок, – он приподнял флягу и посмотрел на плещущуюся внутри мутную жидкость. – Здесь собранные кристаллы, растворенные в питательной среде. Если в первом разделении фракций ничего не окажется, то вирусы просто могли еще не ожить и потому мы не можем их здесь обнаружить. Мы ищем вслепую.

Он тщательно отрегулировал репликатор ДНК, влил в него жидкость и начал второе разделение фракций. Только после этого он вернулся к центрифуге и со щелчком открыл крышку. Затем достал одну из ампул и поднес ее к свету. На дне виднелся коричневый осадок, а над ним прозрачная жидкость.

– Подайте мне шприц с иглой двенадцатого размера.

Вставив острие иглы в ампулу, он, отводя большой палец, наполнил цилиндр.

– Держи, – сказал он Раме, – и введи тем, кто наиболее плох.

– Доза?

– Не знаю. Это концентрированный раствор. Думаю, не больше двух-трех кубиков. По крайней мере, этого хватит. Сначала самым тяжелым. Затем остальным. Того, что в центрифуге, вполне хватит на всех. Я должен проследить за вторым разделением на фракции.

Звонок. Что теперь? Что делать? Холодную воду на лицо, голову под душ. Это всегда помогало. Это я в зеркале? Давно не брился, а, док? С таким лицом можно перепугать пациентов. Что же дальше?

Звонок. Температура 42 градуса. Фильтрация. Осторожно, не разлей – больше этого раствора у тебя нет. Было бы легче, если бы не тряслись руки. Но они трясутся, как ни удерживай. Перелить раствор, не разлить его.

Лежу на полу, соленый привкус крови во рту. Лицом вверх. Что-то жжет щеку.

– Рама?..

– Вы упали, сэр. Небольшой порез. Я перевязал рану.

Страх!

– Приборы! Я не разбил их?

– Нет, вы словно чувствовали, где они. Вы отпрянули в сторону и упали навзничь. Я услышал, что звонок звенит не переставая. Что делать дальше?

– Помоги подняться, и я покажу.

Тяжело думать, серая мгла, клубившаяся прежде лишь в голове, теперь стоит перед глазами. Очень трудно смотреть сквозь нее. Очень трудно думать. Пациенты!

– Давно ли сделана инъекция?

– Прошло более восьми часов, сэр. Я сделал ее вам, когда...

– Как больные?

Последовало долгое молчание. Лицо Рамы расплывалось перед глазами кляксой.

– Никаких изменений, – наконец ответил Рама. – Совсем никаких. Двое умерли. Главстаршина Курикка в рубке почувствовал себя плохо и пришел сюда.