– Это самое малое, что я могу сделать. Пожалуйста, поблагодарите всех от моего имени. Прекрасный бифштекс.

Дон уже прикончил бифштекс и запивал последним глотком кофе, когда зазвонил телефон. Это был каптенармус.

– Информация, которую вы затребовали, капитан. Очень короткая. Человек, о котором вы запрашивали, покинул Землю через Чикагские озера и постоянно живет в Большом Чикаго. Он не покидал Чикаго уже по меньшей мере год. Вам нужна была эта информация, сэр?

– Да, спасибо, это то, что меня интересовало, – Дон медленно положил трубку.

Тупик. В Большом Чикаго не было никаких экзотических болезней.

– Что-нибудь не в порядке? – спросил обеспокоено Рама.

– Постоянно ложный след. Я пытался определить природу болезни, которой страдают эти люди. Если начистоту, я просто не представляю, что происходит. Так как ты, Рама, мечтаешь стать врачом, то сейчас имеешь шанс убедиться, что врачи тоже люди. Мы не можем знать всего. То есть ни один из нас не может знать всего. Поэтому у каждого своя специализация. И я сейчас пойду и свяжусь со специалистами. А тебе лучше остаться здесь на посту. Если я понадоблюсь, я буду в рубке.

То ли коридоры вдруг стали длиннее, то ли Дон совершенно вымотался. Он встретил одну из пассажиров, миссис Как-ее-там, но не вспомнил ее имени. Поравнявшись с ней, он приветливо кивнул, но дама лишь презрительно фыркнула и отвернулась. Дон не улыбнулся. Он почти прочитал ее мысли: «Дутый капитан, который украл воду, пищу и багаж».

В рубке находился один Курикка. Скрестив руки на груди, он сидел в пилотском кресле, следя за шкалами и циферблатами находящегося перед ним пульта. Если бы Курикка был таким человеком, которого можно заподозрить в способности уснуть на посту, то можно было подумать, что он сейчас спит. Хотя Дон не обратился к нему, старшина вскочил, вытянулся во весь свой немалый рост и застыл по стойке смирно.

– Мы на курсе, капитан. Все в порядке. Рефмеханик докладывает, что уровень кислорода в воздухе постоянен.

– Вольно, старшина, садитесь. – Дон взглянул на форму главстаршины – ни единой морщинки. Курикка всегда выглядел безупречно, но сейчас темные мешки под глазами выдавали его. – Когда вы последний раз спали?

– Не помню точно. Но чувствую себя отлично. Совсем не устал. Несомненно потому, что я не пью, не курю и в девять часов уже в постели.

– Вы – лжец, – ответил Дон, и оба улыбнулись. – Вы уже установили контакт с Марсом?

– Еще нет. Но доктор Угалде показал мне, как пользоваться компьютером, чтобы он передавал ленту с записанным сообщением. Так что просто давайте мне сообщение, и я его отправлю.

– Оно достаточно простое. Попросите их связаться с Землей и вызвать диагностический центр в Лондоне. Мне нужна консультация. Я дам вам список симптомов, но вначале передайте это. Им может понадобиться время, чтобы установить связь.

– Врачебную консультацию? Это имеет отношение к вашим пациентам?

– Конечно, имеет. Я собирался рассказать вам, как моему заместителю, но не хотел бы, чтобы эта новость распространилась. Первый случай, кажется, становится серьезным. Насколько я могу понять, у всех у них одно и то же. И я не имею ни малейшего представления, что это может быть за болезнь.

Старшина молча повернулся к панели связи компьютера и набрал сообщение. Дон опустился в капитанское кресло и попытался упорядочить мысли. Болезни, лекарства, симптомы – все перемешалось, и не все выстраивается в разумный порядок.

Голос он не воспринял – лишь настойчивое потряхивание за рукав привело Дона в чувство. Он раскрыл затекшие глаза и увидел склонившегося над ним старшину.

– Объединенный диагностический центр на связи, – сказал Курикка.

– Сколько я спал?

– Около четырех часов, сэр. Я связался с лазаретом и узнал, что вы там не нужны. Так что я дал вам возможность немного поспать.

– Видимо, вы правильно сделали, старшина. Я, несомненно, нуждался в этом, – он огляделся. Спаркс ремонтировал аварийный передатчик, а какой-то матрос вносил записи в журнал. – А теперь передайте мое послание.

Дон продиктовал все симптомы таинственной болезни и все медицинские данные своих пациентов. Все известные ему факты, даже имена пассажиров и их адреса, так что на Земле могут свериться с их медицинскими картами. Затем, когда лента с посланием уже была введена в передатчик, он зевнул и потянулся.

– Пойду умоюсь, – сказал он. – У нас полно времени до того, как придет ответ. И узнайте, нельзя ли принести сюда немного кофе.

Так хорошо Дон не чувствовал себя с того момента, как начались кошмарные события, последовавшие за встречей с метеоритом. Он немного поспал, и сейчас (для разнообразия) кораблю ничего не угрожало. Была неприятность, болезнь, но он мог разделить эту ответственность с другими. Раньше он был вынужден действовать в одиночку, а сейчас за его спиной были все гигантские возможности Земли. Это слегка смахивало на стрельбу из пушек по воробьям, но давало ощущение безопасности.

Марсианский центр транслировал телеграмму из Лондона с просьбой дополнительных подробностей, и Дон передал всю информацию, которую сумел собрать. Рама доложил, что в состоянии пациентов не произошло никаких изменений, и Дон позволил себе расслабиться – впервые за несколько дней. И маленькими глотками смаковал свой кофе. Когда сообщение из диагностического центра наконец пришло, оно застало его врасплох.

– Хелло, «Большой Кеп», говорит Марсианский центр. У меня послание для доктора Чейза, из Объединенного диагностического центра. Передаю это сообщение: «Сожалеем, но нам совершенно неизвестно заболевание, протекающее с описанными вами симптомами. Пожалуйста, ведите подробные записи, так как болезнь, похоже, неизвестная. Конец связи!».

Дон вскочил на ноги, и чашка из небьющегося стекла покатилась по палубе, расплескивая черные капли кофе.

Помощи извне не будет. Он снова один на один со своей проблемой, одинокий, как никогда.

– Не больно-то хорошие новости, – мрачно сказал Курикка. Дон устало улыбнулся.

– Не очень хорошие – сильное преуменьшение. По каким-то причинам они, кажется, не могут определить природу лихорадки, доставляющей нам столько неприятностей.

– Коли это лихорадка, то и бог с ней. Через пять-шесть дней мы будем на орбите Марса, и нам смогут доставить сколько угодно врачей.

– Прекрасно, если это только лихорадка. – Дон умолк – зазвонил телефон. Курикка поднял трубку и, послушав несколько минут, прикрыл трубку рукой.

– Это Рама из лазарета, – сказал он. – Он хочет, чтобы вы немедленно пришли.

– Он сказал, почему?

Курикка, предварительно окинув взглядом всех присутствующих в рубке, решился:

– Да, он сказал, что этот пациент, Приц, умер.

– Вы ничего бы не смогли сделать, – утешающе сказал Рама.

– Возможно, – начал было Дон, но осекся – он знал, что Рама прав. Когда Рама натягивал простыню на лицо трупа, Дон отвернулся.

Они испробовали все. Внутривенные вливания, охлаждающую ванну, сердечные стимуляторы, наркотики – все возможное, и ничего не помогло. Приц умер, просто умер, его жизнь погасла, как электрическая лампочка, вся мощь современной медицины оказалась бессильна повернуть этот процесс вспять.

– Теперь я могу сказать, – понизив голос, зашептал Рама, – что у нас появились еще два пациента. Я впустил их, пока вы были заняты здесь. Сообщил ли Лондон, что это за болезнь? Что мы можем сделать, чтобы остановить ее?

Дон отрицательно покачал головой, внезапно осознав, что в неистовых попытках спасти жизнь пациенту он так и не сообщил Раме о полученном из Лондона ответе.

– Они тоже не имеют понятия, что это такое. Мы один на один со всем этим.

– Но они обязаны знать, – настаивал Рама, почти с религиозным фанатизмом веривший в неограниченные возможности медицины. – Они знают обо всех болезнях, так что должны знать и об этой.

– А вот об этой им, по-видимому, ничего не известно.