Много позднее Екатерина вспоминала, что Никита Иванович любил повторять фразу: "Короли, короли - это необходимое зло, без него обойтись нельзя". Панин прекрасно видел недостатки монархической формы правления и отдельных коронованных особ, но, по-видимому, рассматривал монархию как необходимое государству объединяющее и упорядочивающее начало, как центр власти, способной подняться выше интересов отдельных лиц, групп и сословий. Когда императрица начинала жаловаться, что дела идут не так, как хотелось бы, Панин обыкновенно говорил: "На что ж вы жалуетесь? Если бы на свете все было совершенство или способно к совершенству, тогда бы вас совсем не нужно было". Однако почему Екатерина все же отклонила панинский проект?
По-видимому, ближе всех к истине подошел С. М. Соловьев. По его мнению, ошибка Панина состояла в том, что он не учел самолюбия императрицы. Никита Иванович предложил ей учредить Совет в качестве меры против "случайных людей". По существу, это было равнозначно тому, как если бы Панин заявил императрице, что она слишком слаба и не в состоянии освободиться от влияния своих фаворитов. Огласить манифест значило публично это признать. Тщеславие не позволило Екатерине решиться на такой шаг, и она надорвала свою подпись на манифесте. Забегая вперед, скажем, что Совет в конце концов был создан, правда, не в той форме, которую предлагал Панин. Когда в 1768 году началась русско-турецкая война, обстоятельства потребовали, чтобы управление государством осуществлялось более четко и оперативно. Екатерине волей-неволей пришлось учредить Совет - сначала как временный, а с января 1769 года как постоянный государственный орган. О том, кого "посадить" в Совет, императрица предварительно проконсультировалась с Паниным. Насколько можно судить, Никита Иванович отнесся к этому нововведению уже без прежнего энтузиазма. Почему? Может быть, оттого, что идея его оказалась сильно исковерканной.
Совет энергично принялся за дело и работал довольно регулярно, обсуждая самые разнообразные вопросы. Учреждение это, созданное Екатериной по крайней мере отчасти по настоянию Панина, пережило и императрицу, и ее преемника. В 1810 году Александр I преобразовал его в Государственный совет, и этот орган просуществовал вплоть до 1917 года. Выходит, что он был нужен и, стало быть, идея Панина оказалась верна.
Между тем, пока Екатерина мучилась, быть или не быть Императорскому совету, при дворе стали появляться новые лица. Возвращались из ссылок опальные елизаветинские вельможи, люди пожившие, умудренные опытом те, на кого можно было опереться. Первым в столице появился князь Яков Петрович Шаховской, бывший генерал-прокурор. Шаховской, как приехал, сразу же пошел во дворец, но не в парадные комнаты, а на половину великого князя, к Панину. Встретились - и обнялись. С князем Яковом они были старые приятели, когда-то вместе служили в конной гвардии. А через несколько дней в Петербург приехал граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, знаменитый некогда канцлер, много лет управлявший государством от имени Елизаветы.
Панин знал Бестужева еще в те времена, когда тот был деятельным и ловким царедворцем, властным и высокомерным. Теперь граф сильно сдал. Он казался совсем дряхлым стариком, руки его заметно дрожали, ходил он тяжело, с трудом переставляя ноги. И только умные внимательные глаза на неподвижном морщинистом лице говорили о том, что силы старика еще не оставили.
Екатерина встретила Бестужева с великими почестями. Сразу же по приезде он был в придворной карете доставлен в Летний дворец, где императрица наложила на него орден св. Андрея Первозванного и пожаловала чин генерал-фельдмаршала да 20 тысяч рублей ежегодной пенсии. Потом его сиятельство отвезли в дом, специально для него приготовленный, а от двора определили стол, погреб и экипаж.
В августе в столицу приехал еще один человек, которого Панин ждал с особым нетерпением. Из Пруссии вместе с армией вернулся наконец его брат - генерал Петр Панин. У Никиты Ивановича было немало друзей и единомышленников, но, пожалуй, ни с кем он не был так близок и откровенен, как с братом. На первый взгляд братья Панины были совершенно несхожи и по характеру, и по склонностям, и по жизненному опыту. Никита Иванович - профессиональный дипломат, мягкий, осторожный, любезный и приветливый со всеми. Петр Иванович, всю жизнь проведший на военной службе, был прямолинеен, резок, порою груб и имел склонность откровенно высказывать свое мнение, даже тогда, когда это могло не понравиться лицам весьма влиятельным.
На службу Петр Панин был определен еще подростком, в14 лет. К обязанностям своим он относился ревностно, но характер у него оказался сложный, во всяком случае, скорому продвижению по службе он явно не способствовал. Как-то раз его отец решил походатайствовать, чтобы сына скорее произвели в капралы. Узнав об этом, Петр
Панин совершил поступок, для человека его времени и положения необычайный. Он написал отцу, что такая протекция "ввергает его в стыд и презрение подчиненных его чину", поскольку он еще слишком молод и мало знает, чтобы учить тех, у кого самому следовало бы поучиться. Потом Панин участвовал в Крымских походах, в сражениях со шведами в 1741-1743 годах и к началу Семилетней войны дослужился до чина генерал-майора.
В Пруссии Петр Панин сразу оказался в гуще событий. Он участвовал во всех крупнейших битвах, отличился в сражениях при Цорндорфе, Пальциге и Кунерсдорфе, получил контузию и закончил войну в должности генерал-губернатора Восточной Пруссии, имея чин полного генерала и репутацию храброго полководца и искусного тактика. По возвращении в Петербург Петр Панин был встречен Екатериной весьма милостиво и назначен сенатором.
Слух о том, что Никита Иванович готовит проект Императорского совета, уже распространился, и при дворе с интересом обсуждали, кто будет удостоен чести заседать в этом новом учреждении. В председатели многие прочили Бестужева. Опыта и ловкости ему было не занимать, смущал только возраст. Графу уже минуло 68 лет. В такие годы, да еще при слабом здоровье, самое время с почетом отойти от государственных забот и, отрешившись от мирской суеты, помыслить о божественном. Но Бестужев складывать оружия не собирался, тем более что Екатерина действительно планировала его не только поставить во главе Совета, но и поручить дела иностранные. У старого графа в этой области был огромный опыт, служить по дипломатической части он начал еще при Петре I, в 1713 году. Раз он втянул Россию в Семилетнюю войну, ему и распутывать многочисленные проблемы, порожденные этой войной, вернее сказать, не самой войной, а тем способом выхода из нее, который избрал Петр III.
Борьба с Пруссией была хотя и затяжной, но в целом вполне успешной. Фридрих II стоял уже на краю пропасти. Его могло спасти только чудо, и оно свершилось. Петр III, взойдя на престол, разом перечеркнул все то, что было добыто в этой войне. Он не только заключил с Фридрихом мир и союз, но и отдал приказ корпусу генерала З.Г. Чернышева соединиться с прусскими войсками и начать боевые действия против своего недавнего союзника - Австрии! Бессмысленные и непредсказуемые поступки Петра Ш спутали все карты.
Австрия была разочарована и крайне раздосадована. Австрийцы воевали ради того, чтобы отнять у Фридриха Силезию. Добыча, казалось, была уже в руках, но теперь, без помощи России, получить лакомый кусок было невозможно. Франция также вела боевые действия против Фридриха, но после того, как Петр Ш вышел из войны, ее давняя вражда к России возобновилась. Англия, прежде помогавшая Пруссии, выжидала, как будут разворачиваться события. В самом сложном положении оказался, конечно, сам Фридрих II. Его судьба целиком зависела от того, что предпримет русская императрица. Если Екатерина предпочтет продолжать войну, ему уже не на что будет надеяться. Прусский король это хорошо понимал. Узнав о воцарении Екатерины II, он так перепугался, что приказал ночью тайно перевезти государственную казну из Берлина в Магдебург на случай, если придется бежать. Пруссия была истощена и совершенно разорена. Королю нужен был мир во что бы то ни стало, и в первую очередь мир с русской императрицей.
