Подростковый возраст – это возраст в 13–16 лет. К тому времени начинаются или достигают расцвета биологические процессы: стабилизируется циклическая ритмика менструаций, заканчивается формирование грудей, взамен «девичьей» угловатости появляется округлость форм, все более просыпается женственность. Очень хочется быть любимой, внешне привлекательной, яркой. И, конечно же, хочется одеваться – красиво, дорого, модно, не хуже, чем на страницах журналов или в кино.

Именно несоответствие между желаемым и реальностью – и не только в одежде и обуви, но и в сфере юношеских требований к человеческим чертам взрослых – становятся причиной конфликта подростка в семье. Мама, которая много нравоучает, требует, а сама... Отец, который чуть что – орет, а то и замахнуться может, а один раз даже ударил! Сами жить без ссор и ругани не научились... Учительница, которая говорит-говорит, воду льет, а у самой... И т. д.

Именно осознавание себя личностью, которой нельзя верховодить по принципу права власти или силы, приводят девочку-подростка к замыканию в себе, к различным формам протеста, среди которых есть горькие и необратимые... «Неожиданными» многие поступки девочек кажутся только тем, кто, ничего не понимая, не ожидал их последействия. Слепота отношения к несовершеннолетнему возрасту и убежденность, что «ребенок до старости остается для матери (отца) ребенком», сталкиваются с утратой родителями авторитетов, критикой и конфронтацией. Сталкиваясь с родителями, девочки пытаются добиваться повышения своих прав и значимости, при этом предъявляют родителям повышенные требования – не желая считаться с семейным бюджетом, возможностями и пр. Требования к автономии мышления, способа жизни, круга интересов и друзей со стороны девочки толкают ее на очевидные ошибки. Дочь одного моего знакомого на Севере вот так «неожиданно» начала в пятнадцать лет половую жизнь, а через год попала в НКВД – Нижневартовский кожно-венерологический диспансер. Но фокус в том, что папа и превентивно, предупредительно затем и мама за полтора года до этого лечились в том же учреждении. Возможно, это было просто совпадением...

Франсуа Мориак называл молодежь «тысячелетним божеством», которое, сменяя зрелость и старость, выглядит – особенно для последней – злой, чужой, непонятной и просто враждебной. В то же время юность более беззащитна – у нее нет знаний и опыта, и переход от во всем зависимого детства к самостоятельной и уже ответственной зрелости чреват ошибками и поражениями.

Переход к взрослости без издержек и жертв зависит от того, насколько велик разрыв в нормах и требованиях, которые предъявляет общество и к ребенку, и к взрослому. Если этот разрыв единообразен, постепенен и демократичен, проблемы «отцов» и «детей» решаются плавно и без жертв. Если же тоталитарен и контрастен, общество несправедливо и жестоко по отношению к молодым. Те платят тем же... Помните, «прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь...»?

Что главное в системе взаимоотношений родитель – взрослеющая, почти взрослая дочь? В первую очередь – стиль отношений. Нешумный, доброжелательный, очень уважительный к личности подростка. С готовностью понять, с умением не заметить, простить малозначащее, не застревая на мелочах и не делая из них бурь в стакане воды.

Ну а контроль, требования к дисциплине? Конечно же, но не в лоб, не понукая, не принуждая.

В нормальных семьях, где нет напряжения и конфликтов, девочки считают главным советчиком в житейских ситуациях мать, причем эта тенденция выражена тотально. Но это только при условии взаимного доверия и понимания, когда взаимность, стремление к друг другу исчезают в отношениях с матерью, сразу же начинаются протесты, конфликты – тогда только и ждать огорчений или горя. «Они меня не слушают и не хотят слышать!» – вот одна из наиболее частых и серьезных жалоб детей-подростков.

Что главное в строительстве отношений в детьми, которых мы все считаем маленькими, несмышлеными и требующими ведомости во всем – от приготовления бутерброда утром до приготовления ко сну вечером? В первую очередь, понимание равноправия. Во вторых, отказ родителей от привычек распоряжаться. Потом – открытость. Не избегать острых проблем и вопросов, например деторождения, сексуальности. Искренность и простота.

Принятие этих правил родителями – путь к нашим детям. Иначе не видать ни тем, ни другим счастья совместной жизни, так сегодня всем нужной сердечности, доброты, гуманизма.

Но это – «детские» проблемы. Их много, и никто, кроме нас, не решит их – так было и будет.

Нам бы в себе разобраться...

Я много лет прожил на Севере, в сытых по тем временам нефтяных краях, где и заработки, и возможности что-либо приобрести знаменовали уровень победившего социализма в отдельно взятом (за счет других) регионе. Как главному психиатру тех мест мне приходилось несколько раз в неделю консультировать пациенток реанимации, хирургических и терапевтических отделений, попавших туда после попытки самоубийства (суицид: caedes – убийство, sui – направленное на себя). Естественно, ушедших из жизни консультировать уже было поздно. Число таких суицидов значительно превышало «норму» (почти в три раза!) и поражало незначительностью, никчемностью поводов к самоубийству. Удивляло и однообразие средств суицидов – почти все женщины пытались покинуть этот мир с помощью уксусной эссенции. Долго мы не могли понять такую «неразборчивость», пока кто-то не сообразил: так ведь у нас обычный уксус (3–9-процентный) не купить – нету! В наши дальние края везти разведенный уксус было нерентабельно, а вот 90-процентные «чекушки» – самый раз. И продавались они за копейки в любых лавках, вплоть до промтоварных. Стоит поссориться с мужем или бригадиршей – беги в лавку. И «чекушка» с двухсот пятьюдесятью граммами вонючей эссенции стала символом отчаяния или мести...

Прошло много лет с тех поразительно лживых времен, все поменялось в худшую или лучшую сторону. Но суицид остался.

Проблема, конечно, в самооценке, в представлении о собственной значимости, в уровне притязаний, в реализации себя.

Когда все есть, а этого – нет, жизненный путь ведет в тупик, к последнему выбору.

Мы все одичали, разобщились. Каждый сам по себе и мало кому есть дело, что там – рядом. А ведь бывает достаточно слова, чтобы не оборвалась нить. Простого поглаживания по щеке...

Где найти слова? Кому их посвятить? Ау... Ау...у...

Конечно, нужно стучаться к профессионалу, к суицидологу («смесь» психолога, психотерапевта, доброй и искренней души). Он лучше знает, как остановить, помочь, отвлечь. Девочки, не спешите оставлять нас – человечество выживает благодаря надеждам. И пусть нельзя изменить ситуацию, но отношение к ней изменить-то можно...

Причин для развода достаточно в любой семье. Просто не все используют эти поводы-причины.

Когда на свадьбе кричат: «Горько!», то просто хотят предупредить молодоженов о вкусе будущих разочарований. Из деликатности больше ничего не объясняют, поэтому молодые, не поняв намека, радостно целуются.

Семья произошла вместе с частной собственностью и государством, это еще Энгельс заметил, всю жизнь остававшийся холостым и сочувствующим многодетному и вечно нуждающемуся в деньгах Марксу. Кто из них был счастливее – неизвестно. Наверное, Энгельс, который спокойно мог посидеть в кресле с книгой в руках и никому не объяснять свои поздние возвращения домой.

Народная мудрость типа: «женись за день до смерти – ой, как наживешься!» к созданию ячейки общества тоже не привлекает. Да и расхожие анекдоты про сварливых жен, а также вечно пьяных мужей («она меня не терпит, когда я пьян, а я не могу ее видеть, когда трезв») отражают общее мнение о браке. И все равно люди женятся, хоть считают, что хорошее дело таким жутким словом – брак – не назовут. Но это все происки разочаровавшихся. Некоторым вообще семья противопоказана по причине слабого здоровья, но это надо вовремя осознать, чтобы не мучить ни себя, ни других. А всем остальным, которые все-таки хотят услышать марш Мендельсона в свою честь, стоит как можно скорее избавиться от мифов, которыми окутана семья. Ведь ни государство, ни частная собственность не ушли в прошлое. А, значит, и семья все еще актуальна, хоть и изменилась с того момента, как Адам предложил руку и все остальное Еве. Но им было легче, у них не было ни свекрови, ни тещи. Об этом дальше, а пока небольшой экскурс в историю семьи.