Кроме стиля есть еще то, что я называю «голос». Писатель может применять разные литературные стили для разных повестей, но голос у него будет всегда один и тот же. Наши голоса различаются между собой — одних мы слушаем с большим удовольствием, чем других, — на самое важное, чтобы говорить СВОИМ голосом, а не чужим. Говори с полным убеждением, раскрывайся в тексте: наши писательские голосовые связки будут развиваться по мере практики.

С этой проблемой связан вопрос искренности. Под этим словом я подразумеваю отказ от пользования чужими знаниями. Попытки похвастаться эрудицией обычно отталкивают читателя, а наглость ставит точку на всем. Смирение не означает фальшивую скромность, и не значит так же, что надо что–то скрывать; речь идет скорее об осознании собственных ошибок, о том, что следует отбросить соблазн поучать других. Совершай свои собственные открытия и сообщай о них своим голосом: прежде всего тебе в этом помогут простота и непосредственность. Читатель всегда почувствует, что ты хвастаешься, или пробуешь казаться не тем, кем являешься на самом деле. Много начинающих писателей мучаются и силятся продемонстрировать свой талант или эрудицию, но только немногие читатели попадаются на эту удочку.

Наивная чувствительность, выносливость и крепкие голосовые связки — это еще не все. Ты можешь привлечь внимание читателя, глася свою правду решительно и искренне, ты можешь даже зажечь его сердце, но если ты хочешь удержать его внимание, то надо говорить ЧТО–ТО. Поэтому, если хочешь пересечь некую точку, должен развить в себе интеллектуальные способности.

А не хватит просто рассказать историю? Хватит. Ну так зачем развивать мышление? Потому что в писательстве речь идет не о писании. Подумай только: писание — это конечный пункт процесса мышления. Если бы в писательстве шла речь только о тех всех словах на листе бумаги, то мы восхищались бы писателями с самым богатым словарным запасом, или теми, у кого самая красивая каллиграфия. В сущности, хорошие писатели — это хорошие мыслители. Я уже слышу недовольное бурчание: мало того, что надо быть художником, то еще требуется стать философом?

Не обязательно, потому что интеллигенция — это не то же самое, что интеллект. Писатель думает не мозгом, а другими органами: внутренностями, селезенкой, или, например, сердцем. Конечно, мозг тоже важен, но в нашем случае это не расклад из короля, дамы и валета. В этой партии джокерами являются интуиция и воображение — в разуме писателя они составляют равнозначные силы. Развивая в себе эти инструменты, врастай в свое писание и с каждой фразой добывай все более глубокое знание о себе, о других людях и о мире

.

Писательство начинается с общения, и на нем заканчивается. А это означает, что надо найти общий язык, благодаря которому удастся перебросить мост между писателем и читателем. Тебе это удастся только при условии, что каким–то образом ты станешь на место читателя, влезешь в его шкуру. Целью редакторских манипуляций является попытка взять мерку с потребителя. Следует в уме задать ему ряд вопросов: Имеет ли смысл то или это? А может, лучше было бы использовать какое–то более простое определение? Связаны ли между собой эти идеи? Достаточно ли информации я предоставил?

Хороший писатель всегда настолько уважает своих читателей, что не поддается лени и сознательно избегает «тумана».

В написании повести кроется странный парадокс: писатель одновременно раскрывается и выражает себя. Пока достаточно полно не раскроешься, твоя работа не будет убедительной, но если ты раскроешься до такой степени, что читатель почувствует себя лишним, произведение окажется нудным, эгоистическим и недоступным. Ни на мгновение нельзя забывать о потребителе, иначе начнешь говорить сам с собой. Жан Поль Сартр называл писание актом взаимной щедрости писателя и читателя — и он был прав. Писатель отдает свой труд, увлеченность и что–то вроде наркотика, а читатель взамен жертвует согласие на доверие, свое время и усилие.

Самопожертвованием является, например, удаление из повести своих любимых фрагментов, которые не имеют непосредственной связи с рассказываемой историей, многократная правка текста, или отказ от высказывания в работе своего мнения. Писатель, который интересуется только собой, будет интересен только себе.

Такая душевная щедрость ни в коем случае не значит, что следует быть благородным; в действительности некоторые прекрасные писатели были известны своей мизантропией, догматичностью и даже жестокостью. Но это значит, что все должно быть подчинено искусству: наши самые глубокие убеждения, жажда признания, денег, и даже, как сказали бы некоторые, здоровье.

1. Где бы ты ни был, задержись на мгновение. Следующие пять минут вбирай в себя окружающие виды, звуки и запахи. А потом десять минут пиши, начиная с «В это мгновение…» Помни, что надо быть точным и конкретным.

2. Создай список вещей, которые ты хочешь сообщить другим (независимо от того, действительно ли ты это сделаешь). Это могут быть какие–то события из твоего прошлого, либо какие–то мысли и чувства.

3. Очередные пять минут посвяти на то, чтобы сделать список своих личных табу, то есть таких тем, о которых тебе писать не следует. Это упражнение может быть особенно полезным, если ты чувствуешь внутреннее сопротивление. А теперь предназначь десять минут на то, чтобы писать о каком–то из этих табу. Courage, mon brave!