Критическое чтение собственной работы — это важное занятие, трудное и рискованное. Важное, потому что самоосознание представляет важный элемент творческого процесса: желая усовершенствоваться, мы должны знать свои сильные и слабые стороны. Трудное, потому что никогда не удается достичь полностью критической дистанции к собственному писательству. Рискованное же потому, что самоосознание есть врагом спонтанности. Благодаря следующим тренировкам ты можешь сделать два осторожных шага в сторону самокритического изучения своего произведения.

1. Выбери фрагмент собственной работы — лучше, если целый раздел, если уже его имеешь, — и перечеркни карандашом каждое прилагательное или модулятор. Затем возьми резинку, и вытри зачеркивания только тех слов, которые посчитаешь необходимыми для текста.

2. Перечитай несколько раз любой фрагмент своей работы — громко и тихо, — вслушиваясь в мелодию фраз, и не задумываясь над их смыслом. Обрати внимание на возможные повторения и неприятные звуковые сочетания. Отметь фразы, которые показались тебе корявыми, затем отредактируй их заново, согласно с тем, что подсказывает тебе внутреннее ухо.

Следование этим правилам может тебе помочь в предварительной работе. Следующее упражнение вводит намного более далеко идущие ограничения, и я, как минимум, не рекомендую тебе придерживаться их во время творческой работы.

3. Не используя никаких прилагательных, наречий и тд., напиши фрагмент в 300 слов, представляющий одну из предложенных ситуаций.

Новоиспеченная монашка идет длинным коридором, в конце которого виднеются обитые тканью двери. Через высокие окна в коридор падает солнечный свет.

С плоской крыши небоскреба кто–то смотрит вниз на суматошную жизнь города.

Банщик в турецкой бане намыливает спину толстого, волосатого мужчины.

Написав это упражнение, вставь в текст одно прилагательное.

4. Выбери любой фрагмент из повести писателя, которым ты восхищаешься. Проанализируй каждую фразу, выискивая прилагательные и т.д. Каковы эффекты совершенных автором технических выборов? А теперь опиши сцену из упражнения 3, следуя стилю этого автора. Какое впечатление вызывает эта версия в сравнении с первичной?

Тема — это ядро повести. Иногда тема появляется писателю еще до того, как он напишет первое слово, иногда писатель начинает с какого–то предчувствия, и только в процессе возникновения повести открывает, что, собственно, хотел сказать. Не имеет особого значения, есть ли тема импульсом, от которого ты начинаешь работу над повестью, или финальным пунктом — оба способа одинаково хороши. В то же время, важно, чтобы твоя повесть вообще имела тему, потому что без нее никакая история, как бы замечательно она ни была написана, не удовлетворит читателя.

Чем же есть эта важная вещь, называемая «темой»? Слово это может иметь так много разных смыслов, что для нужд этого раздела я предпочел бы отказаться от его использования. А на освободившееся место предлагаю трехуровневое разделение на:

— представленный предмет

— путеводная нить

— теза

Представленным предметом любой истории есть ее ощутимая реальность. Например, предметом сказки о Джоне и волшебной фасолине, являются последствия продажи коровы за пять заколдованных фасолин. Если ты слышал, что все фабулы уже были рассказаны, то мнение это не могло касаться предмета, потому что благодаря неисчерпаемому разнообразию мира, количество предметов тоже неисчерпаемо.

Предмет повести в огромной степени зависит от того, в какой вид авторской прозы он помещается. Если твою работу можно отнести к какому–то хорошо известному литературному течению, ты должен ориентироваться в его современных направлениях. Солидное знание повестей, принадлежащих к тому же самому виду, что и твоя, очень важно. Важно также, чтобы знать, что люди думают о таких книжках — мода характерна тем, что часто меняется, поэтому стоит держать руку на ее пульсе. И не только в том, что касается прозы, потому что до того, как данное произведение появится в книжных магазинах, идеи его успеют устареть как минимум на два — три года. Поэтому надо читать газеты, литературные журналы, подписаться, например, на журнал, посвященный научной фантастике, записаться в Общество авторов романсов. Надо знать, о чем думают, разговаривают и пишут другие.

Старайся следить за новыми течениями: в политике, в обществе, в науке. Подружись с Майклом Крайтоном, и постарайся узнать, каким образом он умудряется раньше других ориентироваться в том, что сегодня самое модное.

Если хочешь увеличить свои шансы заработать большие деньги, возьми какую–нибудь из «горячих тем», и безжалостно ее эксплуатируй. Может, так ты не обеспечишь себе место в галерее литературной славы XX века, зато не исключено, что найдешь читателей.

«Горячая тема» может привлечь внимание издателя. Но отдельной проблемой является поддержание высокой температуры, и здесь появляется путеводная нить. Я использую слово «нить», потому что это что–то, что помогает потерявшемуся автору найти правильную дорогу, так же, как обычная хлопчатобумажная нитка, протягиваемая от дерева к дереву, помогает найти дорогу в заколдованном лесу. Путеводная нить — это некая объединяющая идея, определенная мысленная линия, которая тянется сквозь целую повесть, и на которую вешаются, как бусинки, отдельные события фабулы. Количество таких нитей ограничено, вот список встречаемых наиболее часто:

любовь,

выживание,

вина,

жадность,

жажда славы,

месть,

справедливость,

искупление вины,

власть,

свобода,

познание себя,

тщеславие

Какова путеводная нить сказки о Джоне и волшебной фасоли? Это зависит от рассказчика, но с уверенностью можно сказать, что жадность. Большинство повестей содержит несколько путеводных нитей, которые в такой ситуации должны сплетаться между собой, т.е. изящно соединяться друг с другом.

Может, проще всего будет показать это сплетение нитей на примере какой–то конкретной истории. Вот она, авторства американского писателя Леонарда Михаэльса.

Рука.

«Я ударил сына. Злость моя была сильна. Как справедливость. Потом я обнаружил, что рука онемела.

— Слушай, я должен тебе объяснить определенные сложные вещи, — сказал я сыну.

Я говорил, полон внимания и заботы, в основном об отцах. Он спросил, не хочу ли я, чтобы он меня простил.

— Да, — сказал я.

— Нет, — ответил он.

Как в игре «кто кого».

Здесь мы имеем классическую, хотя и короткую, фабулу. Хотя эта история не является совершенно самостоятельной (она входит в состав сборника подобных новелл), показывает от начала до конца процесс определенного изменения, которое при ближайшем рассмотрении содержит в себе все восемь пунктов дуги. Стазис, первый импульс — удар по ребенку, цель — стремление к самооправданию, неожиданность, которой является онемение руки, решающий выбор — просьба о прощении, кульминационный пункт — отказ в прощении, поворот — перемена ролей: отец из доминирующего становится доминируемым, развязка.

Предмет повествования определить легко: сначала отец бьет ребенка, а потом между ними происходит разговор. Если же говорить о путеводных нитях, то возможны разные интерпретации. По–моему, это могут быть чувство вины, и власть.