Сантьяго только отошел, как его накрыло волной и чуть не снесло вниз без лестницы.

Он пригнулся от неожиданности и уставился на не менее обескураженного Шантала.

— Ничего себе! — выдохнули оба. Сантьяго обернулся, увидел как сквозь дверь спальни проходят блестящие пылинки и кружат в воздухе и головой качнул, усмехнувшись:

— А кто-то не хотел жениться.

Дениз, Гортран, Вотан сорвались из-за стола и перескакивая ступени вломились на второй этаж, чтобы собственными глазами увидеть происходящее и убедиться — не снится.

— Так он же… Они же, — пролепетал Гортран, выставив в недоумении ладонь в сторону кружащихся пылинок и, получил тычок в спину от Дениза:

— Они. Ага. Радуйся! — разулыбался мужчина. Вотан чихнул и выставил палец:

— Точно. К зиме ждите наследников.

Сантьяго хохотнул и довольный донельзя сгреб руками друзей, заставляя спуститься вниз.

Быль или небыль, сказка, сон?

Каждое касанье, как глоток воды умирающему от жажды и поцелуи, как возвращение домой, и ласки, как нега.

Они кружили над постелью, переплетясь и не желая расставаться, не в состоянии оторваться друг от друга, вокруг плыли разноцветные огоньки и лопались, как мыльные шарики, словно смеялись, радуясь за безумных влюбленных. Нежность накрыли их с головой и увела прочь от мира и себя.

Последний огонек лопнул в хрустальным звоном и Диана рассмеялась легко и беззаботно. И в этом было не меньше приятного, чем в близости с мужчиной. Он улыбнулся и девушке почудилось, что она ослепла — его него, от глаз, улыбки, волос, самой кожи шел теплый свет, ласковый и нежный, как руки матери. Она не знала, какие они могут быть, но именно сейчас подумала, что только такие — нежность иной быть не может. Свет обрамлял мужчину, как ризы святые лики и Диана не могла оторвать взгляда:

— Ты такой красивый.

Дэйн рассмеялся:

— Не скажи это кому-нибудь другому. Он очень удивится.

— Преуменьшаешь свои достоинства.

— Или ты их преувеличиваешь.

Диана хотела возразить и вдруг подумала, что даже не знает, как его зовут.

— Господи, — выдохнула испугавшись. Она была с мужчиной, не зная даже его имени, видя его второй раз в своей жизни! Она замужняя женщина!… Что она скажет Монтрей?

О нет! Она никогда к нему не приедет, лучше монастырь, лучше смерть!…

А если ее любимый женат?…

— Что с тобой? — насторожился Дэйн видя испуг в глазах жены: неужели он что-то сделал не так? Спору нет, он был излишне поспешен, но кто бы мог предположить, что он способен потерять голову от одного взгляда на собственную жену!

— Ты женат? — просипела Диана, опоздало натягивая простынь до подбородка. Монтрей проследил за движением атласа, прикрывающем все то, чем он только что наслаждался и, нахмурился, не понимая, что происходит:

— Ну…

— Женат, — потерянно протянула Диана и зажмурилась. — Господи, прости и помилуй.

" Я падшая женщина. Мало химера еще и"…

Открыла глаза, увидела мужчину хмурящего брови в попытке что-то понять и улыбнулась: "а не пошли бы все к чертям?" Действительно, о чем она думает — главное он здесь, рядом, а остальное как-нибудь образуется.

— Эээ, — протянул Дэйн: к чертям? Почему? И кто — все? Он тоже? Значит, точно Диане что-то пришлось не по нраву. Он стал неуклюж. Как теперь исправить ситуацию? А может дело в другом? — Как ты себя чувствуешь? — и смолк — тоже мне, озаботился! Вовремя, ага!

И воздохнул, понимая что самое лучшее сейчас — исчезнуть и тем не испортить все окончательно. Но Боги, как можно уйти от нее?!

Монтрей ругая самого себя, заставил встать:

— Я пойду, тебе нужно отдыхать.

"Он сбегает?"

— Я? — мужчина обернулся.

— А?.. Пыф!

А это что значит? — озадачился Дэйн. Натянул брюки, но дальше дело не шло — Диана манила. Он сел на край постели, рядом с женой, решив, что нужно сказать ей что-нибудь особое, ласковое, чтобы она поняла, как ему было хорошо с ней, как он рад, что она появилась в его жизни, каким он был глупцом, затягивая с женитьбой и вдвойне болваном, что пошел наповоду гордости и самолюбия Сантьяго и отпустил его за Дианой одного. Как он переживал, когда увидел ее в плачевном состоянии, в какую ярость пришел. Сообразив, что чуть не потерял только успев увидеть ее прекрасные глаза. И вообще, кажется, он влюблен. Да, влюблен! Она не иначе подарок судьбы — прекрасный как звезды на небе, изумительный, необычайный. Он без ума от нее и сделает все, чтобы она была счастлива. Никто больше, никогда не обидит ее.

Но все что его переполняло, уложилось в пять слов:

— Я рад, что мы встретились.

Диана глянула на него и хотела сказать, что возможно вела себя ужасно. По чести сказать, она понятия не имеет, что с ней случилось, но ничуть не жалеет. И готова пройти еще сотню, тысячу дорог, пережить в тьму раз больше, чем пережила, лишь бы они встретились вновь, были вместе.

И вообще, она влюбилась — только увидела его и влюбилась. Никто и ничто ей больше не нужно и все неважно, потому что самое важное и главное уже произошло — она полюбила. И пусть он не свободен, пусть она. Она не станет мешать — ей довольно знать, что он есть, что где-то рядом пусть и в тьме лье от нее, и счастлив, весел, здоров, и пусть любит другую, но жив, дышит, радуется.

Но вместо этого лишь смущенно кивнула.

— Я тоже.

Дэйн вздохнул: что-то явно не складывалось. Возможно, он слишком стар…

Какого черта он думает об этом?!

Мужчина встал, натянул рубашку. Взгляд упал на сундуки у стены.

— Там одежда.

И решил — вытащил одну сорочку, положил рядом с девушкой и тут же забыл что хотел — ее губы, глаза вновь как в бездну утянули, но и тени темноты там не было — свет, тепло, нежность, верность, любовь в высшем ее проявлении.

Диана погладила пальцем материю сорочки, не сводя взгляда с мужчины.

— Нежная… как твои руки, как твои губы, — прошептала и подумалось — наверняка жены. Заботливый, если такую одежду ей покупает. Счастливая женщина — ее любит такой мужчина!

Дэйн отодвинулся: что за черт? Какая женщина, какая еще жена? У Дианы раздвоение личности? И понял в чем дело, рассмеялся: глупышка. Да и он хорош, сдурел на старости лет, разум за дверью спальни оставил.

— Такой одежды полны сундуки, — заверил с улыбкой. — И не вздумай ходить босиком — ножки поранишь. Туфельки у кровати.

Встал и, умиляясь собственной недалекости, вышел из комнаты.

Как он сразу не понял, что Диана не знает его?

А забавно вышло. Что еще будет? Нет, женитьба не так уж скверно, наоборот, даже очень приятно. Любопытно.

Замер с улыбкой на губах у перил и очнулся, услышав аплодисменты. Друзья дружно встали и приветствовали лорда, выражая свою радость значительным событием в его жизни.

Дэйн лишь хмыкнул:

— Остряки. Кстати, — перемахнул через перила, проигнорировав лестницу. Положил руку на плечо Сантьяго. — Диана что-нибудь знает?

— Кое-что.

— Например?

— Что она не совсем человек и ты тоже. А еще Лайош сболтнул ей, чья она дочь и как водится навел тумана, обрисовав выгодные ему силуэты.

Дэйн кивнул и нахмурился, почуяв чужака. Выхватил кинжал Вотана, что был воткнут в стол у блюда с мясом и, не глядя, кинул в стену у выхода во двор. Темное пятно, что маскировалось под тень от колонны, ойкнуло и проявилось провисшем на кинжале человечком, ростом с ребенка.

— Зачем пожаловал? — подошел к нему мужчина, облокотился на косяк двери, разглядывая сморщенное лицо. — Все неймется твоему хозяину?

— Фырр, — оскалилось существо и дрыгнуло конечностями.

— Новости нужны? Лайош потерялся? Он у меня, так и передай, — и резко вытащил нож. Существо всхлипнуло, скорчив рожицу и, исчезло.

— Совсем обнаглели, — грохнул по столу кулачищем Дениз.

Нежнейшая ткань коснулась кожи — блаженство. Как хорошо что не нужно рядится в грубые мужские одежды. И как здорово что кожа больше не покрыта ни волдырями, ни белыми хлопьями. Значит все прошло?