Какая-то сила подняла Диану. Она уставилась на дерущихся мужчин, не смея пока мешать Сантьяго, накапливая силы. В этот момент она ни о чем не думала — все кануло за чертой в той минуте, что уже прошла, там же осталась Диана Артего, а здесь, в эту минуту словно родилась совсем другая незнакомая женщина, не имеющая ни имени, ни фамилии, ничего кроме одной цели — сохранить жизнь Сантьяго.

Они вместе шли и вместе уйдут.

Они сами решат куда идти, как себя вести, что говорить, что делать и думать. Они, но не Корса и не Монтрей, ни Ноэ, ни Артего, ни грили, ни оборотни. Ни люди.

То, что двигало ею, было выше любого разумного объяснения, выше любого известного понятия. Она просто перестала принадлежать себе или наоборот, наконец, обрела себя.

Сантьяго бился отчаянно, не подпуская людей Корса к девушке, но силы были неравны. Он слабел, все чаще пропускал выпады, и хоть ранил двоих, одного убил, было ясно, это все его достижения. Еще минута, две и конец.

Что-то толкнуло Диану вперед, к нему, что-то подсказало — сейчас, и она шагнула, не заметив как преодолела десяток шагов в один шаг, перенеслась по воздуху и встала между братом и Лайошем в тот момент, когда барон сделал удачный выпад. Меч пронзил Диану и остановился в теле Ферна. И тут же вышел — барон сообразил, что произошло и отпрянул. Вторым понял граф, схватил девушку, уронив меч, развернул к себе:

— Зачем?!!… - и смолк, что-то увидев в ее глазах. Она стояла и смотрела на него и ничего не чувствовала. Только тихо стало, так тихо, что в ушах зазвенело.

Сквозь эту тишину прорвался еле слышный звук: кап. Так роса падая с листика на камушек звенит: кап, кап.

Девушка посмотрела вниз и увидела как красная капля падает на камень, образуя красную кляксу: кап. Еще одна, рядом но в стороне: кап.

Взгляд ушел в сторону Сантьяго, остановился на взбухшей от крови рубахи на боку:

— Ты ранен.

И качнулась. Мужчина подхватил ее, не давая упасть, обнял и уставился на Корса, что пятился назад. Он не понимал, куда девалась глупая, доверчивая девчонка, такая удобная для манипуляций и откуда взялась эта? Даже оборотни не меняются так быстро, она же точно не была оборотнем — она была химерой, а они так быстро не меняются, не взрослеют.

— Что за черт?

И тут Ферна закричал. Вся ярость, вся горесть и отчаянье были вложены в этот крик, и небо разверзлось, выпуская на волю потоки ливня, поднялся ураганный ветер и разметал обидчиков по камням. И стих, так же неожиданно, как начался.

На поле боя не осталось никого, кроме Дианы и Сантьяго. Корса, придавленный валуном лежал и смотрел в глаза Ферна, морщась от боли:

— Сочтемся еще, — прошептал.

Граф молча поднял девушку на руки и, шатаясь, понес к перевалу: почти дошли. Подумать только, они почти дошли…

Диана обняла его одной рукой, другой зажала рану и смотрела на удаляющегося Лайоша.

— Он выживет.

— Да.

— Ты не прикончишь его?

— В том нет чести.

Девушка кивнула и улыбнулась, подставив лицо солнцу: как хорошо!

— Брат…

— Молчи.

— Со мной все в порядке.

— Ты просто ничего не чувствуешь.

— Наоборот, я наконец-то очень много чувствую, по-настоящему. Я словно проснулась. Спала, спала, жила во сне и вот проснулась.

— Не пугай меня. Нам осталось совсем немного. Ной выполнил обещание и Дэйн обязательно выйдет нам навстречу. Потерпи.

Диана положила голову ему на плечо, чувствуя как недавняя легкость сменяется тяжестью во всем теле, сковывает даже язык:

— Ты мой брат, поэтому?…

— Да. Мой долг привезти тебя домой, передать на руки мужа.

— Традиция?

— Да.

— Ты выполнишь долг.

— Выполню, — скрипнул зубами, боясь смотреть на Диану.

Девушка же запрокинула голову и уставилась в небо: там так хорошо! Нет правых и виновных. Нет таких и не таких, своих, чужих, там все равны и все ровно счастливы, безмятежны и свободны как облака.

— А мне понравилось летать, — прошептала.

— Держись! — сквозь зубы приказал ей брат.

Они вышли к перевалу. Дальше были только горы и снег.

Граф опустил девушку, давая себе передышку. Диана с улыбкой оглядела открывшийся пейзаж и спросила:

— Твоему Монтрей очень хотелось заполучить пару скал?

Сантьяго не сразу понял о чем она, посмотрел внимательно: не бредит ли и усмехнулся:

— Ты о землях? Да, — вытянулся рядом. — Пожалуй, пара заснеженных вершин Дэйну были бы не лишними. Особенно если к ним прилагается столь очаровательное существо.

— Непонятное. То ли грили, то ли оборотень, то ли человек, — хмыкнула Диана. Ей было очень весело и она не задумывалась отчего. Вроде повод есть лишь плакать, а ей смеяться хочется и все тут.

Сантьяго настороженно глянул на нее:

— Лайош мастак придумывать. Бывалый сказочник, куда бардам да трубадурам. А он и есть шут.

— Он нас нагонит?

Мужчина помолчал и кивнул, нахмурив брови:

— Своих соберет и нагонит. Валун его не остановит.

— Он хотел вернуть меня отцу.

Граф глянул на нее и отвернулся. Вздохнул:

— Меда нет. Вместе с лошадьми отнесло.

— И меча нет.

— Дааа.

Они помолчали и Диана спросила:

— Зачем нам в Монтрей? Нам и здесь хорошо.

Сантьяго сел, погладил ее по щеке и улыбнулся:

— Тебе понравится.

— Наш дом Ноэ.

— Нет, наш дом Монтрей.

— Я оборотень?

— Нет, настоящая химера.

— Ты оборотень.

— Да.

— Но ты мой брат.

— Да. У нас один отец.

— Грили.

— Грили.

И поднял ее на руки.

— Куда ты? Там только горы и снег.

— Там дорога домой. Нам бы только до той скалы успеть.

— Полдня пути, — столько не прожить, сил совсем не осталось.

— Часов шесть, не больше. Ты главное не молчи, говори что-нибудь, вопросы задавай, у тебя их много, я-то знаю.

Девушка лишь улыбнулась — на большее сил не хватило.

Диане казалось, они идут в бесконечность бесконечно. Снег монотонно хрустел под ногами Сантьяго, ветер выл в скалах, создавая замысловатую мелодию, схожую мотивом с колыбельной.

Диана свесив голову с плеча мужчины смотрела вниз, а видела свою недолгую и в общем никчемную жизнь. Единственное достижение в ней — путешествие в неведомый Монтрей, то ли сказку, то ли ужас, то ли ад, то ли Эдем.

Постепенно веки наливались свинцом и закрывали глаза. Пару раз она приходила в себя и видела глубокое синее небо звезды, Сантьяго, слышала его хриплое дыхание и запах снега, промерзших камней.

К утру, когда туманом покрылись вершины, они пришли к обрыву. Дальше за ним высились огромные скалы с зубчатыми верхушками, припорошенными снегом.

— Как там можно жить? — прошептала девушка, всматриваясь в горы. Ферна перевел дыхание и заверил:

— Можно.

— Ветер, холод. Пустота.

Но пустота была лишь в ее глазах и пугала мужчину. Нужно было пройти еще чуть- чуть, но сил у него не хватило — раны изрядно выматывали, да и вообще, дорога удалась на славу.

Сантьяго качнул головой, умиляясь собственной беспечности — как у него хватило ума ехать одному? Как он смог настоять и переубедить Дэйна? Мальчишка! Впрочем он основывался на опыт общения с обычными грили, а Диана была необычной. Наверное, человеческое общество наложило на нее отпечаток и настолько все перепутало.

Он полежал и сел, выставил ладонь в сторону обрыва, словно решил остановить поднявшийся ветер.

Диана улыбнулась, увидев его маневр.

— Кудесник.

Потрепанный, окровавленный, вымотанный, а туда же, волшебника изображать, с ветром бороться. Но мужчина внимания на нее не обратил, замер с выставленной ладонью, закрыл глаза. Какой-то миг и ветер резко прекратился, на смену холоду пришло тепло, исчез снег, горный пейзаж. Здесь он еще был, а там, за обрывом, который тоже пропал, виднелись зеленые холмы, острова величавого леса, скалы, покрытые мхом, который делал их изумрудными, кусты и одинокие деревца в цвету.