Судя по виду мужчины о слове "благодарность" он не знал вовсе.

— Вам давно надлежало быть в постели, миледи, а вы в одиночестве бродите по лесу. О какой благодарности идет речь? Может мне поблагодарить ваших родителей, за то, что они так хорошо смотрят за дочерью? Не премину. Вот чуть отдохну и обязательно нанесу визит вашему батюшке с нижайшей благодарностью за отвратительное воспитание дочери.

— Вы непереносимы. Невоспитанны, грубы и наглы! — выпалила в ярости. Помолчала, и догадавшись, спросила тише, спокойнее. — Вы специально злите меня? Гоните? Не старайтесь, я вас все равно не оставлю, это было бы не по-христиански.

Мужчина поморщился, словно жук ему в рот попал:

— Вы еще и христианка.

Видно этот факт вызывал в нем неприязнь.

— А вы язычник? Тогда вас ждет гиена огненная.

— Будьте любезны оставить при себе всю эту религиозную чушь, — вовсе перекосился мужчина. — Нашли время и место для проповедей.

— Вопросы веры в любом месте и в любое время…

— Помолчите!

Диана растеряно смолкла, во все глаза рассматривая человека, что откровенно кощунствует и будто не чувствует за то ни вины, ни страха.

— Вы повредились рассудком, — поняла.

Мужчина вздохнул. Склонился над ногой, осматривая рану, попытался перетянуть лохмотьями брючины. Диане пришлось забыть обиду и помочь ему, пожертвовав кусочком ткани от подола своего платья.

Конечно, увидь ее в таком виде отец или сестра, подумают черт знает что. Придется возвращаться стороной, так же тихо и незаметно, как ушла. С другой стороны, вряд ли это получиться — мужчина слишком заметен, а оставить его здесь невозможно. Придется рисковать и идти прямо, через стражу, ворота.

От отца достанется, стражи потом наставит — вовсе не уйти. Что ж теперь? Выбора нет, да и смысла бегать уже тоже — заря скоро, светает уже. День которого она так боялась, который так старательно отодвигала — наступил. Поварята уже наверняка носятся от стола к кухне и обратно. Немного — встанет челядь, Магда разбудит Тьерри, подаст ему кувшин и тазик для умывания, одежду. Поторопит, чтобы тот успел привести себя в порядок, позавтракать, прежде чем встречать гостей. А тот побежит пыхтя наверх, в покои дочери, проверяя, встала ли, готова ли к венчанию…

— О чем задумались?

Незнакомец, о котором она забыла, улетев мыслями домой, стоял перед ней, рассматривая в упор.

— Ни о чем. Вы абсолютно невоспитанны, сударь. Нам лучше расстаться, тем более, как вижу, ваша рана не особо вас беспокоит.

— Пустяк, — заверил, не спуская с девушки пытливого взгляда.

— В таком случае, счастливого пути. И примите мой совет, впредь не путешествуйте в одиночестве и пешим. В следующий раз это может плохо кончиться, — развернулась и пошла прочь, в сторону замка.

К Уиллу она уже не успеет. Она везде опоздала.

— Кстати, мы так и не познакомились, — донеслось в спину. Девушка повернулась к наглецу — в конце концов есть предел любому терпению!

— Я как раз представилась, а вот вы…

— Сантьяго, граф Ферна. Провидец.

— Вот как? Как же вы не увидели западню, не смогли предсказать себе, что вас ждет в этом лесу?

— Я предсказываю другим. Хотите предскажу вам?

— Увольте.

— Ну, отчего? Мне пришлось принять вашу помощь, так что и вам, миледи, придется принять мою благодарность.

Взгляд же мужчины никакой благодарности не предвещал, более того, он давил, винил и взывал к правосудию.

— Вы странный и страшный человек.

— А вы невеста, которая к закату станет женой.

— Не правда. Вы ошибаетесь.

— Посмотрим?

Диана смерила его презрительным взглядом:

— Вы видно направляетесь к нам, на свадьбу. Гость со стороны жениха? Вас не правильно просветили или вы спутали — Уилл женится на Адель, моей сестре.

— Вас это огорчает? — прихрамывая, подошел к ней Сантьяго. Встал так близко, что у девушки появилось ощущение, что он сейчас схватит ее и вопьется в губы, если не хуже.

— Не ваше дело, — отрезала она и рванула с места в чащу.

Сантьяго проводил ее острым, пристальным взглядом. Протяжно свистнул, подзывая лошадь. И уже взбираясь в седло, усмехнулся — забавная встреча. Если б не она, смерть могла бы выглядеть вполне естественной. Только вот чему, или вернее кому, нужно сказать спасибо за тот капкан, что нашел его ногу?

Ответ на этот вопрос Сантьяго знал, но мог побиться об заклад — виновный о своей вине не догадывался.

Она чуть не заснула в лохани, принимая ванну после ночных приключений. Однако поспать ей никто не дал. Служанки помогли ей одеться, заплели косы, уложив их в прическу, как у невесты. Да и платье подстать выбрали — из бирюзовой парчи, сшитое еще после первой помолвки.

Диана так устала, что не могла сопротивляться. Из-за того же, наверное, воспринимала происходящее, как сон. Толпа гостей, венчание, Уилисс у алтаря, красивый как бог, и сумрачный как демон печали. Диана с трудом понимала, отчего не она рядом с ним, почему не у нее в руке букет флердоранжа. Если бы не усталость и отупение от бессонной ночи, вряд ли бы она выдержала церемонию. Возможно, что-нибудь устроила из ряда вон, но тут не могла. Она лишь пыталась уловить взгляд Уилла, не сводя с него глаз. Трудно было оторвать взор от любимого — до того он прекрасен ей казался. А может, сыграла шутку разлука, украсив милые черты тем, чего и не было?

Когда пропели "аллилуйя" Диана окаменела от горя, осознав, наконец, что все кончено и ее милый Уилл теперь навсегда потерян для нее, теперь он принадлежит Адель.

Молодых начали поздравлять, а девушка и шагу не смогла сделать в их сторону. Взгляд скользил по фрескам и лицам гостей — как можно радоваться свершенному вероломству, горю двух разбитых сердец?

— Только не говорите, что влюблены в этого юнца, — услышала знакомый тембр над ухом. Диана повернула голову и увидела ночного грубияна. Он был разряжен как король, не то что ночью, однако его взгляд не потерял ни наглость, ни хищный прищур, а лицо еще более теряло при свете дня, чем ночью. Оно оказалось не слегка, а значительно изуродовано рубцами и шрамами и вблизи казалось маской Дьявола.

Девушка отшатнулась и тут же была крепко перехвачена за руку.

— Как вы смеете?!

— Диана? Вы познакомились? Следующие вы, — пропел весело отец, обняв на радостях дочь.

— Что? — нахмурилась она, отодвигаясь от Тьерри.

— Что здесь непонятного, миледи? — с мрачным видом поглядывая на нее спросил Сантьяго.

— Граф Ферна — друг и доверенное лицо твоего жениха, лорда Монтрей, — объявил дочери Тьерри.

— Я прибыл, чтобы жениться на вас по доверенности, — свысока бросил Сантьяго.

Это было равносильно оскорблению.

Впрочем, это и было оскорбление. Слишком много пренебрежения Диана испытала в последние время, чтобы сглотнуть обиду и смолчать. Чаша терпения переполнилась:

— Мой будущий супруг так занят, что не может прибыть на свадьбу сам?

— У мужчины всегда найдутся важные дела.

— Настолько важные, что господин Монтрей не может выделить пару часов, чтобы соприсутствовать на собственном венчании и познакомиться с будущей женой?

— Я могу заверить вас от лица лорда Дэйна…

— Может мой будущий супруг перепоручит вам еще и выполнение супружеского долга?

Сантьяго раздвинул губы в улыбке и, склонившись, шепнул на ухо девушке:

— Даже если вы окажитесь единственной женщиной на свете, я не прикоснусь к вам, будьте спокойны.

Диана не сдержалась и от души влепила наглецу пощечину.

Гости стихли, обескураженные ее поведением. Граф Артего покраснел от возмущения:

— Сейчас же, ты сейчас же идешь к алтарю!

— Ни за что! Я не желаю устраивать свою судьбу по доверенности!

— Что в том предосудительного?! Лорд Монтрей очень занятой человек!

— И богатый, не так ли? Не это ли сыграло главную роль в поспешности вашего решения? — прошипела оскорбленная до глубины души девушка.