Набеги хищнические в собственном смысле слова привычны преимущественно туземным племенам закубанским, известным у нас под общим наименованием «черкесов», и затеречным, т. е. чеченским. В этих племенах хищнические набеги составляют любимое занятие, род спорта молодежи, князей и беков (там, где существует аристократический склад), узденей[158] и вообще людей вольных, то есть того класса населения, который проводит всю жизнь в праздности, предоставляя домашние заботы женщинам, а тяжелые работы земледельческому низшему классу «ясырей» и рабам, т. е. пленным. Праздные молодцы скучают дома, чувствуют потребность деятельности, любят рыскать, ищут сильных ощущений, а вместе с тем, не прочь и поживиться добычею на счет гяуров.[159]
Мелкие хищничества и одиночные нападения /…/ производятся также абреками. Под этим названием известны в среде туземного населения также отчаянные злодеи, которые, по каким-либо личным побуждениям, чаще всего из опасения кровомщения, покидают свой аул, свою семью, отрекаются от всех своих прежних связей и дают обет постоянно скитаться и злодействовать. Такие отверженцы держат местное население в постоянной тревоге, а когда представляется случай, еще охотнее злодействуют над русскими. /…/
Только удальством, рискованными боевыми подвигами приобретается у горцев почет и уважение.
Высшим почетом пользуются те из удальцов, которым удавалось выказать большую способность и опытность в набегах и хищничествах. Такие становятся вожаками шаек или скопищ. /…/
Горец проводит всю жизнь свою в приготовлении коня, рыскает куда глаза глядят в погоне за добычей. /…/ они в своих набегах действуют дружно, под руководством известного вожака, достигшего своими многократными успехами полного доверия со стороны всех добровольно участвующих в предприятии. Вожак ведет шайку по заранее обдуманному плану к намеченной цели и с полным знанием местности».[160]
Вот таким-то образом и существовали веками удальцы-джигиты, занимаясь всю жизнь угоном овец у врагов из соседнего ущелья, захватывая людей и обращая их в рабов и рабынь, нападая на табуны кочевников-степняков, возникавших в поле их досягаемости.
Никаких изменений в их быту почти не происходило, за исключением проникновения на Северный Кавказ ислама, что произошло в относительно недавние времена — в XVII–XVIII и даже XIX столетиях. До некоторых местных народов и народностей ислам так и не добрался: одни, например, сваны и осетины, были и оставались христианами, другие, например калмыки, так и остались язычниками.
О полном проникновении догм ислама в быт горцев Северного Кавказа говорить не приходится; там, например, не привилось широко многоженство, не внедрилось и ношение женщинами чадры. Понятно, однако, что приобщение к исламу не смягчило нравы горцев и не настроило их на мирный лад тогда, когда им пришлось в конце XVIII века внезапно столкнуться с русскими.
Появление последних на Кавказе заслуживает особого объяснения.
Рано или поздно русским предстояло возникнуть на Кавказе: еще в 1722–1723 годах Петр I провел поход против Персии по западному берегу Каспийского моря и присоединил к России Дербент и Баку, но в 1732 году их пришлось вернуть персам.[161] В тот раз ни русские не успели приобщиться к особенностям Кавказа, ни местные жители не испытали ничего существенно нового по сравнению с прежними походами иноземных полчищ, не задерживавшихся на Кавказе и не пытавшихся проникнуть в его ущелья.
А вот далее возникла новая историческая ситуация.
В Закавказье, бывшем зоной раздела между Персией и Турцией, возникла явная угроза самому существованию христиан — армян и грузин. Армяне, в частности, бежали, спасая жизни, в первой половине XVIII века в Индию, Китай, Бирму, на Филиппины — и в Россию.[162]
Грузины же сохранили определенную государственность, а в 1762 году грузинский царь Ираклий II даже объединил Картлию и Кахетию в единое царство и пытался играть в самостоятельную политику.[163]
В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 годов русские войска впервые появились в Грузии. При такой ситуации Ираклий II счел полезным обратиться к императрице Екатерине II (она правила в 1762–1796 годах) о покровительстве и защите.[164]
В 1783 году было провозглашено присоединение к России в качестве протектората значительной части Грузии — Картли-Кахетинского царства, подчиненной Ираклию. Присоединение носило чисто номинальный дипломатический характер — никаких непосредственных географических связей (ни по суше, ни по морю) территории этих государств фактически не имели. С согласия Персии, однако, через ее территорию было введено в Грузию два батальона русских войск, которые, понятно, делать погоды не могли.[165] Но тогда же (в 1784 году[166]) была основана крепость Владикавказ — на северной стороне хребта, неподалеку от форпостов русских в соседней Кабарде, а на юг от нее началась прокладка новой дороги прямиком на Тифлис — Военно-Грузинской. Но союз с русскими оказался тогда непрочным и недолговременным.
В эти годы Турция усилила давление на Грузию, инспирируя набеги на нее соседних горцев-мусульман, и Ираклий II был вынужден подчиняться: в 1788 году между Турцией и Грузией был подписан практически союзный договор, а Владикавказ был срыт по решению грузинского царя.[167]
Но тут уже снова Персия вмешалась в «Большую игру»: в 1795 году Грузия подверглась опустошительному набегу с востока — и Ираклий II снова запросил помощи от России.
В 1796 году русские войска под командованием генерал-аншефа В.А. Зубова вновь заняли Дербент и Баку, но потом снова были отозваны назад: Екатерина Великая умерла, а ее сын, Павел I, решил поначалу проявлять сдержанность в кавказской политике — у него хватало и прочих забот.[168]
При угрозах, нараставших со всех сторон, Ираклий II отчаянно просил Россию о помощи — с этим он и умер в январе 1798. Его преемник, Георгий XII, не пользовался ни авторитетом, ни влиянием, подобными отцовскому — и Грузия оказалась на грани полного и внутреннего, и внешнего распада. Теперь уже новый грузинский царь отчаянно просил Россию не только о помощи, но и о включении Грузии в свой состав — лишь это спасало грузин от безоговорочного подчинения своим ближайшим соседям-мусульманам.[169]
В апреле 1799 Павел I решился возобновить договор 1783 года о протекторате и послал в 1800 году на помощь Грузии 3-х тысячный корпус с артиллерией.
Георгий XII, «умирая[170], завещал Грузию русскому императору, и в 1801 г. волей-неволей пришлось принять завещание. Грузины усиленно хлопотали о том, чтобы русский император принял их под свою власть».[171]
В январе 1801 года Павел I издал манифест о присоединении Картло-Кахетии к России.[172] Современные грузинские политики, проклинающие русских оккупантов, несколько грешат против исторических фактов.
К 1806 году Россия, казалось бы, прочно утвердилась на значительной части территорий современных Азербайджана, Армении и Грузии. Затем и Черноморское побережье Кавказа в результате войны 1828–1829 годов формально перешло от Турции к России.[173]
