В 2005 году отмечалось шестидесятилетие завершения Второй Мировой войны.

К 1945 году Вторая Мировая война стала для человечества величайшей эпопеей за всю прошедшую историю. Для нас, ныне живущих, последующие шесть десятков лет оказались еще более важной эпохой — потому, что происходило осознание жестоких уроков, возникших в ходе прошедшей величайшей битвы народов, а еще более потому, что продолжалось дальнейшее развитие и углубление исторических процессов, органически вытекавших из событий Второй Мировой войны и ее последствий.

Кое в чем эти уроки оказались усвоены вполне успешно: человечество действительно стало умнее и разумнее — и избежало и продолжает избегать катастрофы, грозящей уже всеобщей гибелью и прекращением человеческого существования. Хиросимы и Чернобыля ныне опасаются больше, чем чего-либо другого — и это весьма неплохо! Мы пока еще не докатились до того, чтобы добровольно разделить судьбу динозавров — есть чем гордиться!

Но все же человечество не стало столь умным и разумным, как этого бы хотелось.

Не только стремление к совершенству, но и самые насущные проблемы, от успешности решения которых зависит наше настоящее и будущее, заставляют постоянно обращаться к уже полученному опыту — это и легче, и полезнее, чем заново учиться на еще не совершенных ошибках, и уж тем более разумнее, чем повторять прежние.

Но действительно ли прошедший опыт достаточно глубоко и объективно изучен? Имеем ли мы дело в настоящее время с конструктивно восстановленной историей Второй Мировой войны или это по-прежнему только трескучая политическая пропаганда, подобная той, которой исправно отравляли всех людей во всех странах (и во всех странах по-разному) еще в ходе самой войны?

К сожалению, ответ на этот вопрос находится где-то посредине: это и то, и другое, а самое печальное состоит в том, что грань между объективно установленной истиной и утвердившимися пропагандисткими мифами сложна и не всегда уловима. А так ли уж полезно пользоваться не действительным опытом, приобретенным весьма дорогой ценой, а злонамеренно придуманными мифами, сочиненными про те горькие годы?

Подвергнуть ревизии все ошибки, недочеты и плоды злонамеренной лжи, бытующие в современной историографии, одному автору, разумеется, невозможно — для этого требуются многочисленные тома, все еще не написанные. Однако в естественных науках, построенных на основании логического анализа эмпирических фактов, приняты простые постулаты, позволяющие достаточно легко опровергать теоретические конструкции какой угодно сложности: вовсе не обязательно искать все допущенные ошибки, а достаточно выявить только отдельный пункт, на котором принятая теория дает очевидно неверный результат.

Попробуем и мы продемонстрировать шаткость современных историографических построений, относящихся ко Второй Мировой войне, на одном частном, но весьма выразительном примере: на биографии одного из главнейших персонажей данного исторического периода.

Едва ли нужно объяснять, почему такой подход имеет самое непосредственное отношение ко всей истории Второй Мировой войны: все важнейшие решения, приведшие к ее развязыванию, наращиванию и расширению и определившие ее исход, принимались не какими-то абстрактными человеческими массами, народами, классами, партиями или даже правительствами, а вполне конкретными людьми. Их было совсем немного, и главнейших можно поименно перечислить: Невиль Чемберлен, Адольф Гитлер, Уинстон Черчилль, Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт — кто еще? Гарри Трумэн возник на первых ролях лишь в самом конце войны — и не успел совершить тогда ничего значительного, кроме выдачи санкции на атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки.

К перечисленным лидерам, разумеется, нужно добавить еще их ближайших соратников и советников — и тут уже трудно воспроизвести бесспорный поименный список: не только сами люди этой категории обычно предпочитают не выставлять себя перед публикой, но и их шефы нередко ревниво и подозрительно относятся к успехам и влиянию подчиненных.

Сталин и Гитлер (и не только они!) постоянно тасовали колоды своих «серых кардиналов», а отставка людей подобного типа нередко сопровождалась фатальным для них исходом.

Зато можно утверждать, что Муссолини, Чан Кайши, Мао Цзэдуну и даже, пожалуй, императору Хирохито со всеми их министрами, адмиралами и генералами не нашлось места среди членов этого избранного клуба вершителей судеб человечества — этим приходилось плестись в хвосте событий, едва поспевая за решениями главных действующих лиц, и только пытаться играть самостоятельные роли. Тем более не было места среди лидеров высшей категории таким разнокалиберным деятелям, как Бенеш, Даладье, Геринг, Гесс, Риббентроп, Молотов, Маннергейм, Петэн, Лаваль, Сикорский, Франко, Маршалл, Макартур, Эйзенхауэр, Жуков, Монтгомери, де Голль, Антонеску, Хорти, Броз-Тито и всем прочим — им предоставлялось решать лишь второстепенные или территориально-локальные проблемы.

Поэтому чрезвычайно важно знать и понимать личностную сущность первых лиц мировой политики, мотивы их поведения и решений — это один из главных, если не вовсе главнейший путь к познанию исторической истины.

Такой подход, разумеется, противоречит марксистской и всем прочим «материалистическим» моделям истории. Но, по нашему мнению, тем хуже для последних!

Кто из исторических персонажей является наиболее выдающимся в истории Второй Мировой войны?

В зависимости от вкусов и взглядов на этот вопрос могут быть разные ответы. Однако, если не большинство опрошенных, то очень многие наверняка согласятся, что такой фигурой можно признать Адольфа Гитлера, хотя вовсе не в его честь установлены многочисленные памятники той войне.

Действительно, очень многим — и событиям, предшествовавшим войне и приведшим к ней, и начальным ее актам, и всему ее ходу и развитию, и непомерно затянувшейся ее продолжительности и чудовищным людским потерям — человечество в значительнейшей степени обязано именно этой личности.

Абсолютно на всех отрезках времени, начиная с кануна 1933 года и включая начало мая 1945, решения этого человека, его поступки и стремления неизменно оказывали самое серьезное влияние на все происходившее — даже и тогда, когда вовсе не ему принадлежали инициатива и главная роль. Все остальные (даже Сталин) находились далеко не так постоянно в самом центре тогдашних мировых событий.

«Этот парень — настоящая катастрофа. Нет никаких причин не интересоваться его характером и судьбой»,[1] — так высказался о нем Томас Манн.

«Никто не придал за столь короткий период правления такой стремительный бег времени и никто не изменил мир настолько, как он»,[2] — считает Иоахим Фест — один из известнейших и авторитетнейших биографов Гитлера.

Личные достижения Гитлера вполне сопоставимы с деяниями таких персонажей человеческой истории, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан или Наполеон Бонапарт, хотя, по счастию, многое из того, что сотворил и пытался сотворить Гитлер, завершилось полным крахом; но прижизненная и посмертная судьба Наполеона тоже, например, была в этом отношении почти столь же плачевной. Притом трудно отрицать, что на пике своих успехов Гитлер, как и Наполеон, выглядел поистине блистательно.[3]

Фест пишет об этом так: «Если бы в конце 1938 года Гитлер оказался жертвой покушения, то лишь немногие усомнились бы в том, что его следует назвать одним из величайших государственных деятелей Германии, может быть даже — величайшим. Его агрессивные речи и его «Майн Кампф», его антисемитизм и его планы мирового господства канули бы, вероятно, в Лету как его юношеские фантазии и лишь от случая к случаю вспоминались бы, к негодованию нации, его критиками».[4]