Данило спросил:

— Как много телепатов находится на Дарковере?

Регис слабо ответил:

— Альдонес, как можно это узнать? Ты меня считаешь Богом? Потом он подумал: — Но я могу узнать это по собственному опыту. Я глупец, я изучал другие силы, но только не свои собственные!

С принужденным спокойствием, которое никак не соответствовало внезапно возникшему возбуждению, он сказал:

— Мы еще подумаем над этим. Как много башен еще действует, Линнеа:

— Девять, — ответила она, — остальные разрушены. В Ариллине восемь, в остальных башнях от семи до одиннадцати-двенадцати человек.

Регис продолжал:

— В Торговом Городе у нас есть 14 матрикс-техников. Я знаю также, что в старых семьях все время рождаются телепаты — но с каждым разом становится все хуже, некоторых из них так и не обучают, однако у них, несомненно, есть ларан-способности. Никто никогда не пытался пересчитать их или заставить развивать свои способности. Теперь, если мы будем работать вместе…

— Это фантастично, — воскликнула Линнеа, — и, может быть, даже невозможно. Ты знаешь что должен выдержать круг башен; прежде чем он начнет работать как группа и достигнет чего-то? Каждый раз, когда мы берем нового члена, нам требуется неделя, чтобы привыкнуть к телепатическому общению с ними. Семь или восемь человек, это кажется минимум.

Регис вполголоса произнес:

— Трое из нас, связанные друг с другом, разрушили матрицу Шарры. А что смогут сделать остальные пятьсот?

Линнеа вздрогнула.

— Все старые матрикс-экраны выше девятого уровня уничтожены несколько лет назад. Они расценены как нелегальное оружие. Говорят, что они опасны, когда с ними обращаются человеческие существа, Регис, — ее взгляд скользнул по его преждевременно поседевшей голове. — Час с одной из наших матриц… причинит тебе… вред.

Он серьезно кивнул.

— По человеческим понятиям это опасно. Однако, есть ли у нас другая альтернатива?

— Во всяком случае, вопрос этот академичен, — защищать, ответила Линнеа. — Полому что матриц больше не сущeствует, и никто из ныне живущих людей не знает, как их ее дeлaют. И, как я считаю, это только хорошо.

— Несмотря на это, это наша единственная надежда, — снова сказал Регис. — Матрицы — наша единственная собственность, которую Империя не сможет продублировать вне планеты. За это, может быть, Империя поможет нам, не требуя никаких политических концессий, которые, как нам известно, неминуемо уничтожат Дарковер. Есть только бег, бег вперегонки со временем. Но я сделаю это, — лицо его не выражало ничего. — Я не просил о том, чтобы меня поставили во главе Совета. У меня никогда не было желания идти этим путем. Теперь у меня появилась такая власть, чем это кончится я не знаю, но я должен использовать это.

— Я этого не понимаю, — сказала Линнеа. — Зачем Империи нужны телепаты? Насколько мне известно, они с трудом верят, что у нас они есть.

— Подумай хорошенько, Линнеа! — Регис внезапно заспешил. — Достаточно обученный телепат при помощи матрикс-камней может производить энергию так? Те немногие горные выработки, которые у нас есть, управляются матрикс-кругом, который извлекает минералы и отправляет их на поверхность. Нам нужно мало металла, потому что мы не хотим никаких фабрик, но для того, что нам нужно, у нас есть кое-какая техника или она у нас вскоре будет.

— Да, но производственные издержки…

— Можно компенсировать. Один из обученных телепатов, имея собственную матрицу, может создать, например, самолет. Но самолет нам понадобится только в том случае, если будет необходимо летать. Теперь насчет связи: у нас на Дарковере приборы механической связи на большие расстояния не нужны.

— Верно… главной задачей почты на Дарковере, особенно теперь, является передача сообщений.

— Империи уже давно известно, насколько хороши телепаты, — продолжал Регис. — В космосе, для связи. Механическое передвижение при помощи левитации или контроля над электронами безполезно, когда отказывают все эти механизмы. При помощи же матриц любой ребенок представляет себе структуру материи достаточно ясно, например для того, чтобы определить степень коррозии или обнаружить усталость металла. Вся загвоздка лишь в нехватке телепатов. А также нежелании дарковерцев работать вместе с людьми Империи. Ни один из нас не предоставит себя в их распоряжение для изучения. Мы знаем очень мало попыток изучить эти вещи, и срываются эти попытки из-за нежелания людей сотрудничать. Но существует еще один путь, и теперь самое время пойти по нему.

— Что ты намереваешься делать? — Линнеа избегала читать его мысли.

— Я потребую, чтобы дарковерцам по связи (всем телепатам) был послан призыв, — ответил Регис, — как приказ Кастура, со всем, что это означает.

Линнеа бросила быстрый взгляд ему в глаза и оборвала контакт. Регис в это мгновение, казалось, был почти сверхчеловеком, и она подумала о древних легендах о Сыне Хастуров, который был более чем человеком — и Регис однажды держал в руках меч Альдоны, который был выкован для рук Бога. Можно было выразиться и так: ему удалось приручить и использовать силы человеческого духа, которые для обычного Человека были непознаваемы…

Она перешла к менее важной теме разговора:

— Мы можем закрыть все башни и собрать здесь всех телепатов? Мы можем позволить себе отказаться от той техники, которая у нас есть?

— Да! — внезапно вмешался Данило. — На Дарковере есть телепаты, которые считают работу по связи само собой разумеющимся. Закройте башни на пару месяцев или лет и позвольте нашему народу узнать, как он будет жить без телепатических сил. В течение месяца население очнется, это помешает ему узнать, что нас убивают одного за другим. Было время, когда мужчину, который похитил Хранительницу мучили до смерти. Теперь же детей и женщин просто убивают, и никого это не заботит.

— Ты утверждаешь, что мы, при помощи одних только телепатических сил можем прекратить то, что они делают с нашим миром? — спросила Линнеа.

— Нет, я так не думаю, — ответил Регис. — Я считаю, что планете причинено слишком много физического вреда. Но мы можем обнаружить, кто это сделал и остановить его. И мы, с помощью которая нам необходима, может быть, сможем иметь дело с землянами как равноправные. Во всяком случае, потребуется время для того, чтобы мы перестали артачиться и серьезно занялись проектом "Телепат". Иначе мы пойдем путем чири, а в Импeрии есть много людей, которые не заплачут о нас, И потом они смогут эксплуатировать Дарковер как захотят. Мы попробуем выдержать это.

Это была скудно обставленная комната, безрадостная и вонючая, а Мисси зачастую лежала тут, неподвижно скорчившись и едва сознавая, что с ней и что происходит вокруг.

Время потеряло для нее всякое значение, хотя она давно уже привыкла замедлять свое восприятие, чтобы хотя бы частично видеть мир так, как его видели другие, те, с которыми она теперь должна жить.

Так много изменений, так много странностей. И эти новые события. Впервые кто-то ответил на ищущее прикосновение, вещь в мозгу, которую она сама никогда не могла понять. До сих пор мужчины были для нее только орудием выживания. Она знала, что она была аномальной, другой, не способной найти кого-то, кто был таким же, как она. Свое тело она не задумываясь отдавала каждому, кто хотел ее.

После первой попытки теперь она вздрагивала при воспоминании о том, что то, что для нее значило так много, для мужчины было ничем, она больше не задумывалась над этим. И вот теперь.

Коннер. Долгое, притупившееся чувство (она испытывала какой-то странный страх и одиночество, которые сформировались внутри нее) протянулось к ней и коснулось ее таким образом, что она едва восприняла его. Она мало знала о своих собственных эмоциях. Она никогда не отваживалась быть интроспективной, но она понимала, что если она заглянет внутрь себя, она обнаружит там воющий ужас, как это произошло тогда, когда она коснулась сумасшествия Коннера. Она все еще чувствовала вдали от себя беспомощное одиночество его бедственного положения. (Как она должна сберечь его, поспешить к нему, лететь…) Мисси, ты нужна мне. Мисси, вернись, без тебя я снова погружусь в ночь…