— ПАНИКА, СТРАХ, БЕСПОКОЙСТВО И МУЧИТЕЛЬНАЯ, ПОТРЯСАЮЩАЯ ЖАЖДА БЕЗОПАСНОСТИ… если они от меня ничего не хотят и я достаточно хороша, как же мне спрятаться… СПРЯТАТЬСЯ…

Комната взорвалась без всякого предупреждения. Щетки Дэвида, лежащие на полке для бритья, полетели через помещение в зеркало. Как сумасшедшая кошка Мисси перевернула креста, корзину для бумаг, сбросила со стола письменные принадлежности; они поднялись и закружились в воздухе. Вверх по cтeне поползли языки пламени.

Дэвид услышал крик ярости и ужаса, но несмотря на это, в других комнатах все было тихо, Затем и в его комнате воцарилась мертвая тишина.

Потом Мисси замерла, словно окаменев. Она извивалась и корчилась в невидимой схватке Казалось, что ее сжали чьи-то сильные руки.

Уймись! — это был настоящий голос, пронизывающий и гневный. Он выдал присутствие Дезидерии.

Я знаю, что у тебя нет ни манер, ни образования, но сейчас самое время учиться владеть собой. Моя девочка, опасно такие способности, как твои, высвобождать спонтанно, и чем скорее ты поймешь это, тем лучше.

Невидимые руки отпустили ее, и Мисси упала на пол.

Вокруг нее медленно опускалась кружащаяся, летающая мебель. Личность Дезидерии отступила, словно иронически усмехнувшись. Керал и Дэвид тяжело дышали.

Мисси, всхлипывая, поднялась на ноги и убежала.

Дэвид выдохнул долго сдерживаемый вздох.

— Фу! Чем, во имя девяти галактик, это вызвано?

— Мы напугали ее, — деловито произнес Керал. — Я задал не тот вопрос, спросив о ее возрасте.

Дэвид увидел картину в душе Керала, которая была так далека от его собственного тихого, но не очень древнего безвременья.

— …Бегство с планеты на планету, когда люди замечали, что она не изменяется, не стареет, постоянные поиски новых защитников, которые, в конце-концов, стареют и умирают. Новые и новые миры, которые покоряются, так не успев дать ей убежища, использование ее способностей на низком уровне, чтобы сковать мужчину, привязать его к своему телу…

Голос Керала дрожал.

— Мне очень жаль. Мне дурно, это все. Это одна из нашей расы — о да, она наша, она должна ею быть, хотя я еще все не знаю… Мы, наш народ, мы просто не можем делать так… Эти… изменения, должно быть, были вызваны очень тяжелой жизнью — нет, я вижу, тебе это непонятно, — на его лице появилось то же испуганное, дикое выражение, как при их первой встрече, и он быстро отшатнулся.

— Керал, Керал — нет… — Дэвид взял его за руки, надеясь, что сможет успокоить его, как в первый раз, но Керал судорожным жестом отмахнулся от него.

Не прикасайся ко мне!

Потом Керал почувствовал, как обижен Дэвид и заставил себя успокоиться. Он сказал:

— Так много нужно объяснить, а я не могу объяснить всего. Наши старейшины должны узнать об этом. Мы откажемся от Мисси. Мне нужно слишком много рассказать тебе. Я уже упоминал, что наша раса уже находилась на грани исчезновения, прежде чем в этот мир пришли люди и назвали его Дарковером. Мы не всегда были жителями лесной чащи. У нас были города, миры, корабли, путешествующие между звездами, а когда мы узнали, что должны умереть, мы покинули этот мир и на протяжении многих, многих лет посетили множество миров со всевозможными типами обитателей. Мы искали панацею, способ остаться в живых и не исчезнуть… но ее не было. В конце концов, мы снова вернулись сюда и бросили наши корабли ржаветь в бездне времени, а наши города были засыпаны пылью вечности. Вы ушли в бескрайние леса и ждали, пока мы все умрем, для нас больше не осталось ничего… Некоторые из наших людей остались на тех или иных мирах. На каких — неизвестно. Даже догадаться невозможно. Они должны были жить по обычаям других рас, которые ничего не знали о них, скрываться от остальных. Я могу предположить, что Мисси — одна из них, однако я ничего не знаю и не могу ничего сделать.

Он спрятал лицо в ладони и замолчал. Потом он слабо произнес:

— Я устал. Позволь мне поспать.

Комнаты в больнице были обставлены так, что из мебели можно было составить дополнительные койки. Дэвиду было ясно, что силы Керала на исходе. Он молча составил для него постель. Чири тотчас же погрузился в глубокий сон, похожий на транс. Дэвид посидел еще час, уставившись в свой блокнот. Голова его кружилась от всего, что он обнаружил.

На следующее утро обнаружили, что Мисси исчезла.

У Линнеа, Хранительницы и леронис башни Ариллина, было очень мало свободного времени, и она была святой. Работа Хранительницы, работа с матрикс-экранами, которые обеспечили на Дарковере использование минимума техники, была напряженной и загружала весь ее мозг. Линнеа с раннего детства была обучена безмолвному телепатическому общению, Как и все Хранительницы, она защищалась от случайного контакта с нетелепатами и щадила свои силы всеми средствами, которые только были в ее распоряжении.

Когда один из немногих слуг в башне Ариллина сообщил, что две Свободные Амазонки с гор хотят поговорить с нею, она не поверила ему.

— Я не принимаю гостей и путешественников. Я не незаконнорожденная, чтобы собирать деньги за вход в башню. Отправь их прочь, — еще пару лет назад, думала она сердито, никто не отважился бы на такое бесстыдство.

Слуге самому было неприятно.

— Вы думаете, я не сказал им того же, ваи леронис? Я был даже груб, однако, одна из них утверждает, что родилась в вашей деревне, что она одна из ваших землячек и теперь, когда ваша бабушка покинула деревню, на тысячи миль вокруг нет ни одного человека, который мог бы ей помочь. Они ждали весь день и всю ночь, когда у вас найдется для них время.

Линнеа удивленно произнесла:

— Тогда я, может быть, приму их. Но что делает женщина из моей родной деревни в Ариллине, так далеко расположенном от гор Калгара, так далеко от Сторна…

Она спокойно спустилась вниз по длинным лестницам, так как ее тело и дух слишком устали, чтобы контролировать шахту подъемника. Она прошла через голубое силовое поле, которое защищало Хранительницу от чужой стороны, чьи мозги и тела были холодны, чужды и забаррикадированы.

Она чувствовала рудиментарное отвращение и при виде Амазонки с заплетенными рыжими волосами. Поэтому голос ее был жесток.

— Какое неотложное дело привело вас сюда, мои воительницы?

Это была молодая женщина, которая была до некотории степени миловидной, с округлыми фoрмами, одетая в одежду жительницы гoр. Она сказала.

— Леди Линнеа, я знала вас в Верхнем Виндторде еше ребенком, Я Монелла из леса Вадерлинг, А это моя Свободная партнерша Дарилин, и мы здесь., потому что… — преодолевая робость, она посмотрела на высокую, рыжеволосую Амазонку. Дарилин объяснила бесцветным, отрывистым, холодным голосом: — Мы не должны были вам мешать, леронис, но больше нет никого, кто может понять нас или поверить нам. Вы знаете, кто я такая, — ее серые глаза почти требовательно поймали взгляд Линнеа и та узнала ее.

— Как и ты, волшебница, я живу отрешенно. Потому что я то, что я есть, чудесна, как и всякий быстро исчезающий род, защищаюсь от прикосновения мужчины.

Линнеа опустила глаза, в ней больше не было осуждения.

Если бы она не была Хранительницей башни, она вышла бы замуж за мужчину своего рода, который разделил бы ее чувства, за телепата. Дарилин родилась в деревне и выросла, окруженная людьми, которые не понимали ее и не обращали внимания на то, чем она была (ненормальность, отстраненность). Она решила отказаться от всего женского при помощи операции, вместо того, чтобы подчиниться мужчине, который был для нее только разумным животным.

Теперь голос Линнеа звучал дружелюбно:

— Я приветствую вас, воительницы. Я была невежлива, потому что я устала. Вам можно предложить что-нибудь? В горах на нашей родине все в порядке, Монелла?

Дарилин, внешне выглядевшая спокойно, ужасно нервничала. Она рассказала:

— Моя Свободная партнерша и я недавно путешествовали с одной из женщин другого мира. Она не была Свободной Амазонкой, хотя во многих отношениях была похожей на нас. Она наняла нас на время путешествия а горах в качестве проводниц и охотниц. Она была такой же странной, как Хранительница, потерявшая свои силы, но все жители внешних миров сумасшедшие и ото нас не удивило. Я могла немного читать ее мысли, она не делала никаких попыток скрыть их, и я думаю, что она ничего не утаила, — внезапно Дарилин задрожала, — Она была злпн, — убежденно сказала он;;. — Она ехала "к рг.;; сгор'-р. шне л'л. а я яьпл. дсл;; так, словно jrn она cv/i t. i'.'iCHHi-JMis PVI;:.M;I алмалала VHV, 1'гч. шь. Он;:юсм'.":;.см";;.;,("", ь я!;,н, — .чь*, что "кч;" Haiii ро;" должен уорст" п;" ее во Л'. A потом я уни, н…1..1, как она дак. тыадст ь лесу ко. иювстно и поняла, что момва по ее воле сделается бесплодной, и знаю, что что ЗВУЧИТ ужасно, Линнеа. Я выучила, прежде чем у меня появились груди, что нет никакого колдовства, и желание зла может повредить так же мало, как хорошие намерения принести добро. Однако, я ничем не могла ЭТОМУ, помочь, я узнала, что желание зла этой женщины убьет наш мир, Это загадка, которую я не могу разгадать, паи леронис, и: его может сделать только Хранительница.