И он действительно опустился на землю.

Паймер остался стоять, растерянно размахивая руками.

– Это будет интересно, – заявил Идальго.

– Точно, – подтвердила леди Энглей. – Это будет ужасно.

Она ласково посмотрела на Чиерму.

– Хорошая мысль. Садитесь-ка вы все. Вам будет гораздо легче, если вы окажетесь ближе к земле.

Идальго одобрительно кивнул герцогу.

– Присоединяйтесь. Солдаты все равно вас не пропустят. Устраивайтесь поудобнее, ваша светлость.

Паймер плюхнулся на землю. Он заметил, что Идальго и Энглей остались стоять.

– А почему же вы сами не садитесь?

– Не хотим ничего пропустить, – с неожиданной холодностью сказала Энглей.

Едва дорога стала шире, кавалеристы пустили лошадей рысью.

Харкер, заметив белый кусок ткани, который ранее самолично укрепил на высоком шесте в трехстах шагах от выхода из расщелины, приказал выстроиться для атаки.

Он никогда прежде не испытывал ничего более возбуждающего, чем эта скачка: бешеный галоп сквозь высокие цвета меди отвесные скалы; топот двух тысяч лошадиных копыт, гулким эхом разносившийся по округе…

Как только ривальдийские кавалеристы вылетели на открытое пространство, хамилайцы, оказавшиеся с ними лицом к лицу, были до смерти напуганы. Такого ужаса в глазах людей Харкер никогда прежде не видел. Солдаты противника бросились кто куда, пытаясь спасти свои жизни, они швыряли огнестрелы, натыкались друг на друга, падали – и оставались лежать на земле…

Президент рубил саблей всякого, кто попадался на пути. Его кобыла, напуганная жуткой суматохой и воплями, начала шарахаться в разные стороны; управлять ею становилось все труднее. Впрочем, это уже не так важно… Противник обратился в бегство. Ну и пусть удирает хоть до самой границы… Еще один взмах саблей – и еще один раскроенный череп, и труп, и кровь.

Харкер повернулся в седле и заметил, что его кавалеристы буквально выкашивают себе дорогу сквозь ряды хамилайской пехоты. Ривальдийцы разделились на две группы: одна следовала за президентом на север, другая отправилась на юг на подмогу Аланду Терко.

Битва захватила Харкера; он больше не позволял себе роскоши мыслить четко и логично. Президент оказался в самой гуще врагов, исчислявшихся тысячами. Единственное, что он еще мог предпринять ради спасения страны, его любимой республики, – пришпорить коня посильнее и ринуться на неприятеля, рубя направо и налево.

Терко взял ведьму на мушку, но пока он пытался спустить курок, позади него раздался взрыв.

Аланда прижало к земле, а огнестрел выпал из рук. Лицо офицера было залито кровью; он ничего не видел.

Терко вслепую зашарил в поисках выроненного оружия, нащупал его пальцами, но тут же с диким криком отдернул руку: металлическое дуло оказалось страшно холодным. Ривальдиец вытер кровь, стекавшую прямо на глаза, и попытался подползти за выступ, чтобы хоть как-то укрыться от огня врага. Кроме лица, он явно еще куда-то ранен… но боли пока не было. Аланд не понимал, что с ним происходит.

Кто-то прыгнул за выступ к Терко. Один из его пехотинцев… Рот и глаза парня были так широко раскрыты, что казалось, будто их нет вовсе. Затем солдат исчез, а на месте, где он только что стоял, образовалось кровавое облако. Во все стороны со свистом полетели осколки костей. Один из осколков вонзился в ногу Аланда.

Офицер закричал пронзительно и страшно. Не обращая внимания на жжение в ноге и разраставшуюся жгучую боль в сердце, он пятился назад, пытаясь убежать.

– О, дорогой Сефид, – проговорила леди Энглей. – Это даже больше, чем я могу вынести!..

Чиерма поднял глаза и увидел, что его возлюбленная слегка покачивается на ногах. Ему показалось, что она бредит; затем бывший губернатор посмотрел на Идальго и понял, что тот находится в таком же состоянии.

– Она пьет его весь, до дна, – прокомментировал Избранный.

По коже Чиермы пробежали мурашки. Ему стало очень холодно. Он посмотрел на Паймера. Старик тоже энергично растирал руки, а изо рта у него вырывались облачка пара.

– Императрица, – прошептал герцог.

– Но кого же она принесла в жертву, если эффект оказался столь силен? – недоуменно спросил Чиерма, глядя на Паймера. – Это Уилдер?..

Неожиданно лицо герцога приобрело выражение странной усталости, даже постарело, если это возможно.

– Думаю, ей больше не нужно жертв, чтобы пользоваться магией, – с трудом проговорил он.

И тут Чиерма понял, что хотел сказать старый Кевлерен. Осознание ситуации заставило его почувствовать себя еще более жалким. Если бы он знал обо всем раньше, то никогда не перешел бы на сторону Лерены. Покинул бы пост губернатора, чтобы убежать как можно дальше из Ривальда…

Энглей посмотрела на него и мягко улыбнулась.

– Ты еще не все понимаешь, – тихо проговорила она.

– А мой господин знал все с самого начала, – гордо вымолвил Идальго.

– Это потому, что из-за него-то все и началось, – без тени упрека отозвалась Энглей.

Чиерма очень удивился, когда она наклонилась к герцогу и поцеловала его прямо в лысину. Странно, но любопытство уступило место ревности. Паймер, словно не оценив поступка леди по достоинству, почесал место поцелуя, как будто его там укусил комар.

Харкер остался один.

Он соскочил с изнуренной лошади и побежал обратно к расщелине, но все было бесполезно. Там уже находились вражеские кавалеристы, преградившие ему путь.

Президент огляделся по сторонам и понял, какую бойню устроили его люди. Все кругом было завалено телами мертвых и умирающих, но самое страшное заключалось в другом.

Харкер видел, как его товарищи взрывались, словно в них заложили огромный заряд пороха. Холодное голубое пламя жадно облизывало стволы огнестрелов, мечи, острия копий… Крофт прекрасно знал причину подобного явления. Некоторое время он безуспешно метался взад-вперед по дороге, расталкивая и друзей, и врагов и отчаянно пытаясь найти Кевлерена, осуществившего Обладание. В конце концов его лошадь попросту встала. Харкер понял: еще один шаг – и она падет.

Неподалеку от президента послышалась непонятная возня. На поле боя появилась женщина. На нее нельзя было смотреть без страха. Женщина заметила Харкера. Не раздумывая, он бросился к вражеским уланам, которые тут же навели на него оружие. Сердце президента запылало так, будто его кто-то поджег.

Он побежал быстрее, пристально глядя на одного из солдат, моля о пощаде. Как в замедленной съемке, улан подстегнул свою лошадь и помчался вперед. Харкер вскрикнул. Сконцентрировав все внимание на острие копья, он высоко вскинул саблю, распрямил спину и сам бросился на грозное оружие, подставляя под удар грудь.

Когда по округе вновь запорхали птицы, Паймер понял: все кончено. Лерена устроила для своих любимцев настоящее пиршество. Старик боялся только, что оно – не последнее.

– Императрице нелегко будет проделать нечто подобное в следующий раз, – меланхолично заметил Идальго. – Она Обладала с такой силой, что израсходовала почти весь Сефид.

– Насколько сильно было Обладание? – робко спросил герцог.

Паймер впервые подумал о том, что, быть может, ему стоит бояться Идальго и Энглей больше, чем Лерену. Что-то в Избранном изменилось, он уже не совсем Акскевлерен.

Или совсем не он.

– Ройте яму, – произнес Идальго.

– Что?..

– Пальцами, ваша светлость. Выройте маленькую ямку. Долго копать не придется.

Паймер больше не задавал вопросов. Он наклонился и начал ковырять землю. Однако это продолжалось недолго: через минуту старик нащупал пальцами нечто, что мешало ему продолжать дело.