Определять время атаки Крофт позволил более опытному Аланду Терко. На своем веку этот офицер устроил не один десяток подобных засад. Когда Терко решит, что момент настал, то прикажет легкой пехоте открыть огонь по авангарду неприятеля. Таким образом Аланд надеялся отбросить передовой отряд противника назад, чтобы вызвать переполох в рядах хамилайской армии. После этого Терко зажжет сигнальный огонь, и тогда Харкер выведет кавалерию из расщелины – и ударит по правому флангу врага.

Президент запрокинул голову и увидел в небе серогрудого орла, парящего в потоках теплого воздуха. Крылья птицы опускались всякий раз, когда он менял направление. Ждет, как и мы, подумал Харкер. Наверное, ему повезет больше, чем нам…

Многие ривальдийцы не доживут до конца сегодняшнего дня. Крофт не говорил об этом со своими солдатами, да и особой нужды не было. Они сами все прекрасно понимали.

Имея некую долю везения, Харкер сумеет потрепать хамилайскую армию так, что она замедлит продвижение к Беферену. Это позволит столичному гарнизону лучше подготовиться к обороне. Если повезет чуть больше, ривальдийцы смогут нанести захватчикам такой урон, что тем придется отступить назад на север, провести перегруппировку сил и зализать раны. Если удача полностью окажется на нашей стороне, сказал себе президент, то один из нас доберется до императрицы и убьет ее. Случись подобное – и нападение можно считать отраженным.

– Жаль, что я не верю в удачу, – сказал он вслух.

Однако Харкер отдавал себе отчет в том, что шансы ривальдийцев на успех были бы куда больше, выступи на стороне республики Намойя Кевлерен. Но даже если бы сосланный принц и согласился возвратиться, чтобы драться за свою родину, к тому времени, когда корабль мог доставить его из-за Бушующего моря, страны, за которую следовало сражаться, уже не существовало бы.

Интересно, а чем Намойя Кевлерен занимается сейчас? Добрался ли тысяцкий Велан Лаймок до Сайенны?..

Квенион наблюдала за тем, как армия готовится к переправе. Намойя тем временем еще раз объяснил Велану план действий.

– Как только достигнете реки Фрей, медленно двигайтесь на восток к Кидану. Не начинайте штурм города, пока мы не подойдем. Я посчитал, что потребуется одиннадцать дней, чтобы добраться до условленного места. Поэтому выступайте утром двенадцатого дня, считая с сегодняшнего.

Намойя выделил голосом последнюю фразу. Сделано это было больше не для Велана, а для ривальдийских командиров, собравшихся вокруг принца.

Хотя Лаймок и понимал, что мнение Намойи касательно его персоны за последние недели значительно улучшилось, оба знали: ценность тысяцкого зависела от того, насколько точно другие шестнадцать командиров понимали свои обязанности.

– Ни в коем случае не ослабляйте натиск… Продолжайте штурм до тех пор, пока полностью не захватим город. Мне не очень важно, будете вы сначала атаковать Цитадель или же северный остров. Это решение примете сами, когда составите мнение об обороне противника…

Велан не стал спрашивать, что делать, если штурм провалится. Однако самому себе этот вопрос он задавал бессчетное количество раз – и пока не находил на него ответа.

– Я дам вам достаточно судов, чтобы переправить снаряжение по реке. Следовательно, нам останется больше мулов, которые потащат корабли по берегу. По мере продвижения на запад вдоль Фреи я разрешаю конфисковать лодки у местного населения. Это поможет армии добраться до Кидана…

– Так точно, ваше величество, – сказал Лаймок.

Вопросов больше не было. Тысяцкому не терпелось начать действовать. Чем раньше армия двинется вперед, тем быстрее он сам окажется подальше от Намойи.

К ним подошла Квенион.

– Все сделано, как вы велели, ваше величество, – поклонилась она Намойе. – Запасы и снаряжение поделены между двумя частями армии…

– Хорошо, – кивнул Кевлерен. – В следующий раз, тысяцкий Велан Лаймок, мы встретимся на Великом Квадранте в Кидане.

Чтобы выжить в самых странных и неприятных ситуациях, Чиерма обычно полагался на благовоспитанность.

Одной из таких ситуаций и явился диковатый пикник у обочины. Когда обстановка накалилась, а поведение окружающих стало слишком эксцентричным, экс-губернатор решил быть предельно корректным и внимательным к старшим. Попытка сохранить лицо удалась. Чиерма вежливо подавал тарелки с кушаньями – несмотря на то, что для этих целей имелась целая армия Акскевлеренов, назойливостью напоминавших мух, – был великодушен со всеми, кто вступал с ним в разговор, широко улыбался и вообще производил впечатление крайне благополучного и безмятежного человека. Все это удавалось ему благодаря умению отключаться от действительности.

Так получилось, что Чиерма оказался одним из первых, кто услышал выстрелы и крики, доносящиеся с южной стороны холмов. Экс-губернатор поднялся, нахмурил брови и посмотрел на дорогу. Армия Лерены преодолела перевал только наполовину, хвост колонны растянулся далеко на север.

Чиерме никогда не доводилось служить в войсках, но тут у него в груди защемило, а сердце замерло в предвкушении чего-то очень волнительного. Через секунду он испугался – а вдруг Лерена подумает, что это бывший губернатор втянул ее армию в переделку, продумав весь зловещий план диверсии заранее, а теперь методично его выполняя.

Хорошо, если бы так, отозвался внутренний голос.

Быстро пораскинув мозгами, Чиерма решил, что лучше всего поспешить к императрице, дабы самому доложить о сомнениях и подозрениях, терзавших душу. Возможно, его поведение убедит Лерену в том, что он не причастен ни к каким коварным планам и диверсиям…

– Ваше величество! – начал Чиерма. – Вы знаете, мне кажется, будто там что-то происходит…

В этот момент Лерена хохотала над очередной глупой шуткой Паймера. На краткий миг она предстала перед Чиермой не в образе правительницы огромной империи, а маленькой девочкой с длинными темными волосами, обрамлявшими славное круглое личико с абсолютно невинными глазами, полными беззаботности и надежд. Однако экс-губернатор понимал, что внешняя невинность женщины – всего лишь умелая и талантливая игра. Ее мать, покойная императрица, и весь двор растили Лерену как следующую властительницу Хамилая. Она не могла позволить себе роскошь беззаботности, точно так же как он не мог позволить себе роскошь доверия…

– Да?.. В чем дело? Присядьте и скушайте еще одну булочку…

– Думаю, с вашей армией… там, впереди… там что-то происходит, – сказал Чиерма, почувствовав, как сердце забилось чаще.

Лерена привстала и посмотрела на юг.

– Не понимаю, что вы хотите этим сказать…

И тут голос ее затих, а глаза закрылись. Чиерма видел, как потемнела кожа женщины, а черты лица заострились.

– Как они посмели… – проговорила императрица каким-то странным низким голосом. Чиерма даже сначала и не понял, что это она сказала. – Как они посмели!..

Паймер тоже привстал и смотрел на экс-губернатора с явным любопытством.

– Я слышу звуки боя, – пробормотал Чиерма, обращаясь к герцогу. – Где-то в районе холмов…

– Это засада, – произнесла Лерена, не открывая глаз. – Подать мне мой паланкин…

– Ваше величество, возможно, вам лучше остаться здесь? Тут безопаснее, – попытался остановить ее Чиерма.

Она открыла глаза, и экс-губернатор отшатнулся. Ему показалось, что зрачки Лерены стали темно-золотыми и излучали внутренний свет.

– Мой паланкин, – ровно сказала императрица. – Немедленно.

Никто не посмел ей возразить. Чиерма и Паймер отступили назад.

Королевские гвардейцы, отдыхавшие неподалеку, уже выстроились в два ряда, обступив паланкин Лерены спереди и сзади. Акскевлерены и слуги бестолково бегали вокруг, пока процессия не двинулась вперед.

Вскоре на обочине остались лишь покинутые и растерянные Чиерма с Паймером.