Полома пожалел, что не захватил с собой какую-нибудь накидку. Он обнял мать и помог ей спуститься с моста.

Внизу их ожидала Гэлис.

– Я помогу вам, – сказала стратег, подхватив Соркро под руку.

Рука Гэлис коснулась Поломы, и он очень удивился пробежавшей между ними электрической искорке. Из груди его матери вырвался звук, похожий на вздох облегчения.

– Сейчас отыщем постоялый двор, чтобы укрыться от ливня, – прокричал префект сквозь шум дождя.

– Мне кажется, что Цитадель ближе, – ответила Гэлис.

– Отведите меня домой, – настойчиво сказала Соркро. Стратег вопросительно посмотрела на Полому. Тот перевел ей сказанное.

– Мудрейшая из Мальвара, ты уже и так вся промокла. Давай поищем укрытие…

– Делай, что говорит тебе мать, – настаивала Соркро. Они практически дошли до конца главной дороги, когда посыпался град. Сначала градинки были небольшими, и их удары походили на укусы малюсеньких насекомых, затем стали крупнее и забарабанили по земле и крышам.

Полома поморщился от боли, когда одна из градин больно стукнула его по затылку. Беспокоясь за Соркро, они с Гэлис провели женщину под навес у одного из прилавков, где торговали шляпами от солнца. Хозяин одарил их взглядом, полным презрения, Полома же в ответ добродушно улыбнулся.

Навес начал прогибаться под тяжестью града, но пока держался. Все трое могли лишь дрожать от холода и слушать, как ледяные шарики рикошетом отлетают от черепицы и бьют по головам пробегающих мимо прохожих.

Когда град закончился, воздух стал чище и свежее. Полома выглянул из-под навеса и посмотрел на небо. Тучи изрядно поредели, но с севера уже надвигались новые дождевые облака. Префект увидел длинные серые полосы, нависавшие над равнинами к северу от реки.

– Мама, мы должны идти. До дома совсем близко…

– Я справлюсь, – ответила женщина и, не дожидаясь помощи, шагнула из-под навеса на улицу.

Гэлис и Полома последовали за ней.

Добравшись до дома Мальвары, они первым делом столкнулись с Хэтти, очень обеспокоенной судьбой своей хозяйки. Служанка, неодобрительно глядя на префекта, выбранила его за то, что он оставил Соркро под дождем. Полома только пожал плечами и приказал слугам приготовить горячие ванны: одну для Гэлис, другую – для себя. Стратег долго отказывалась, уверяя, что ей нужно вернуться в Цитадель.

– Чепуха, – отмахнулся Полома. – Так недолго и простудиться. Кроме того, нам нужно кое-что обсудить.

Гэлис посмотрела на пол. Вода, стекающая с ее одежды, образовала изрядную лужицу. Девушка почувствовала озноб.

– Мои слуги высушат и выгладят одежду, – заботливо добавил префект.

Гэлис кивнула, признавая поражение. Полома оставил ее, чтобы проведать мать.

Ланнел Тори не собирался убивать колониста, однако после совершенного не чувствовал никаких угрызений совести.

Уже не чувствовал. С тех пор как Кайсор Неври объяснил ему ситуацию. Колонисты были врагами. Они должны уйти – или по собственному желанию, или…

Или по нашему желанию, мысленно добавил Тори. Он удивлялся тому, что не чувствовал за собой вины после убийства. Ланнел считал, что во всем виноваты те, кто привел сюда, на его родину, чужеземцев. Погибший принц Кевлерен… его Избранный, белокурая женщина-стратег и командир ненавистных драгун. И Полома Мальвара. Больше всех – именно префект Полома Мальвара.

Проблема заключалась в том, что Мальвара, хороший и смелый человек, стал марионеткой в руках чужаков. Ланнел не мог понять причины подобного поведения префекта, но его ум бросился на решение этой задачи, как крыса бросается на мешок зерна. Ничто его не остановит.

Странно, Ланнелу казалось, что от решения этой проблемы зависит не только его собственная жизнь, но и судьба всего Кидана.

С трудом укрывшись от дождя под кронами нескольких деревьев неподалеку от дома Мальвары, Тори видел, как к двери подошли префект, стратег и пожилая женщина. Наверное, Соркро Мальвара, подумал он.

На некоторое время дождь ослаб, но затем пошел с новой силой. Темные тучи вновь укутали землю, сливая тени воедино. Деревья теперь представляли слабую защиту от бушевавшего ненастья, однако Ланнел не обращал на это никакого внимания, равно как и не замечал, что прилипшая к телу от дождя одежда стала похожа на вторую кожу. Холода он совершенно не чувствовал.

Так же как не чувствовал никаких сомнений в своей правоте. Решение, которое Ланнел так упорно искал, прочно вошло в его мозг, словно отполированное лезвие.

Пока Гэлис принимала ванну, ее одежда была высушена и отутюжена.

Слегка смущенная девушка стояла в дверях зала, ожидая Полому. Она не знала, что ее так смутило, но сейчас почему-то чувствовала себя незваной гостьей – или кем-то, кто просит милости.

«Проситель» – слово, которое пришло ей на ум и заставило покраснеть. Гэлис никогда не думала о Поломе в таком свете, но ведь она – одинокая женщина и находится сейчас в доме у одинокого мужчины. Несмотря на все их общее боевое прошлое, несмотря на совместную цель – создание такого будущего для города, в котором было бы место и переселенцам, и коренным жителям, – стратег понимала, что в их отношениях может появиться новая грань.

Теоретически может появиться, предупредила себя Гэлис, все еще не уверенная, нужно ли ей это. Со времени смерти Китайры мысль о союзе с кем-то – физическом или любом другом – не приходила в голову Гэлис. Она была слишком занята работой, скорбью, попытками забыть прошлое, чтобы подумать о своем личном будущем.

– Я думаю, угроза со стороны Сайенны пока не дает шанса экстремистам, – произнес Полома.

Префект словно призрак возник перед Гэлис. Девушка невольно отметила про себя, что Полома одет достаточно изысканно… и от него хорошо пахнет.

– Я полагаю, Кайсора Неври кто-то подтолкнул к подобным действиям, – сказала она.

– Это был шанс, который он не мог упустить, – невозмутимо заметил префект.

Гэлис крепко сжала губы.

– Смею предположить, ты согласишься со мной, что смерть переселенца Кардера – не его рук дело.

– У меня нет причин считать советника убийцей. Тем не менее он знает, кто это сделал. Более того, Кайсор решил воспользоваться ситуацией в своих интересах…

Гэлис помолчала, потом сказала:

– Знаешь, а ведь Эриот Флитвуд права.

– Насчет представительства колонистов в совете?

Гэлис кивнула.

– Чем быстрее это случится, тем лучше.

– Если я предложу твою кандидатуру, совет непременно согласится.

Полома произнес эти слова спокойно, уверенно глядя на девушку. Но Гэлис не покидало странное чувство, что сказанное – предложение простого человека, но никак не политика.

Все идет не так, подумала она, ощущая явный дискомфорт.

– А почему не Гош? Или даже Кадберн?

– Линседд – солдат, да еще из Хамилая. Если дать ему место в Ассамблее, то в глазах большинства «истинных» граждан это будет равносильно военному поражению.

– А Кадберн – Избранный, – задумчиво сказала девушка.

– Точно. Остаешься только ты.

– Переселенцы воспримут это как предательство. Они ведь не считают меня одной из них. Почему не Эриот Флитвуд?

– Что ж, может быть… Но никак не Арден. Это будет равносильно тому, как если бы мы посадили за стол медведя.

– Тогда Эриот, – сказала Гэлис. Полома тяжело вздохнул.

– Буду с тобой откровенен, Гэлис Валера. Я боюсь, что если надавлю на совет сейчас, то потеряю влияние, а переселенцы вообще не получат мест в Ассамблее. К тому же меня могут сместить с поста префекта…

Стратег покачала головой – больше от растерянности, чем от непонимания или неприятия слов Поломы. Если бы он был посмелее, подумала она. Если бы мог выказать больше мужества…

Девушка нахмурилась. У нее нет никакого права сомневаться в мужестве этого человека после испытаний, выпавших на его долю.