Преобразования того времени были началом, первыми шагами громадной страны на пути из мрака и экономической отсталости в новую эру, эру социализма. И не было ли форсированное строительство крупных промышленных предприятий, сопровождавшееся лишениями, отказом от элементарных бытовых удобств, необходимой подготовкой к суровым испытаниям войны?» — так пишет Маркус Вольф — немец по рождению, советский офицер, легендарный руководитель разведки ГДР в своей книге «Трое из 30-х» (Москва: Прогресс, 1990) Э. Хонеккер — руководитель ГДР, подло преданный Горбачевым и Ельциным, вспоминал: «В составе насчитывавшей 28 молодых коммунистов интернациональной ударной бригады я выехал на Южный Урал, чтобы помочь в строительстве одного из главных объектов первой пятилетки. Трудно себе представить, сколь тяжелыми являлись условия труда. Там, где сегодня высятся многоэтажные комфортабельные жилые дома и современные общественные здания, образуя социалистический город, насчитывающий несколько сотен тысяч жителей, простиралась бескрайняя и суровая степь, люди жили в палатках и землянках. Питание, случалось, было неважным. Многие строители, большинство которых составляли только что завербованные крестьяне, были обуты в лапти. Но по ночам, когда стихал шум трудового дня, в степи звучали русские народные и революционные песни.
Там, где до 1929 года не было ничего, кроме практически нетронутой горы из железной руды, в феврале 1932 года пошел первый чугун. Затем в июле 1933 года там была выплавлена первая сталь. Во время Второй мировой войны Магнитогорск являлся стальным хребтом оборонной промышленности Советской страны. Каждый третий снаряд и каждый второй танк выпускались из магнитогорской стали. С их помощью были нанесены уничтожающие удары по фашистским агрессорам…» (Хонеккер Э. Из моей жизни. М., 1982, с. 43).
Упоминавшийся выше Луи Фишер, совершив в 1938 году большую поездку по СССР, писал: «Советский Союз теряет черты прошлого, постепенно проявляется его будущее лицо. Исчезли многие ненавистные следы царского времени, зарубцевались шрамы революции, и теперь становятся видными контуры новой эры.
В Тифлисе… вас приветствуют длинные ряды новых домов для рабочих. Во всех городах Советского Союза близится к завершению строительство сотен прекрасных больших школ, которое началось несколько месяцев назад. Только в Ленинграде этим летом их было построено 116. Киев в прошлом году возвел много отличных жилых домов…
Пароходы, плавающие по Черному морю, переполнены, в городах — щедро оборудованные Дома пионеров… Харьков передал пионерам один из самых красивых дворцов, бывшую резиденцию украинского правительства.
В Ростове только что завершено строительство самого красивого здания театра из построенных при советской власти; город с гордостью демонстрирует новую троллейбусную линию, прошедшую через новую главную улицу. Растут Новороссийск, Нальчик, жемчужина Северокавказской республики кабардинцев… Даже коренной москвич поражается росту своего города. И Ленинград с некоторым опозданием начинает заботиться о новом жилье… Строительство широкой автотрассы Москва — Минск бодро продвигается вперед, а в следующем году, видимо, будет завершено современное шоссе из Москвы в Киев. В деревне повсюду видны новые кирпичные здания, новые свинарники и коровники сельских кооператоров, то там, то здесь — новый крестьянский дом… Каждая коллективная ферма, которую я посещал, имеет «избу-лабораторию» — небольшое здание, оборудованное диаграммами, стендами, моделями сельскохозяйственных машин. Крестьяне учатся здесь отбирать семенной фонд, правильно использовать машины, ухаживать за больными животными и растениями, получают знания об удобрениях и о рациональном севообороте. Так результаты научных исследований передаются самому последнему звену производственной цепи — мужику, который, правда, теперь не любит, когда его так называют… Сегодня он «колхозник». Многие колхозы за последние годы получили полуторатонные грузовики… Шофер, наряду с трактористом, выступает в качестве нового связующего звена между фермой и городом… В деревню пришел велосипед, везде видны тракторы и грузовые машины, их никогда столько не было. Производятся электрические молотилки. На селе явно заметно повышение жизненного уровня. Редко встретишь теперь домашнее хозяйство без коровы. За последний год поголовье рогатого скота на Украине увеличилось почти на 27 %, свиней — более чем на 60 %, овец — на 42 %. Специалисты заботливо ухаживают за животными. Крестьянин научился мыслить с точки зрения коллектива. Колхоз ликвидировал межу, отделявшую его поле от поля соседа, и с ней со временем исчезла межа в его сознании. Его личный клочок земли, примитивная изба, семья, незамысловатое хозяйство, церковь — таким когда-то был его мир. Сегодня он член коллектива, задача коллектива — его задача, а она сложна. Его горизонт расширяется. Он хочет читать газету, слушать радио. Одаренных юношей и девушек направляют в город, где они получают образование. Растет новое поколение дельных и умных организаторов и руководителей. Вряд ли возможно переоценить значение и благотворные последствия революции в умах, вызванной коллективизацией сельского хозяйства. Революция большевиков ликвидировала тонкий слой высшей знати, аристократов и толстосумов, который преграждал российским массам доступ к свету и солнцу. Созрел обильный новый урожай. Их эпоха только начинается… они и есть новая Россия и ее будущее».
Примечательны также оценки сталинской эпохи зарубежными меньшевиками. Правые меньшевики (Николаевский и другие) безоговорочно критически относились к Сталину, они свой расчет делали на фракцию Бухарина, Томского и Рыкова. Дан, стоящий на левом фланге, сравнивал итоги первой пятилетки с преобразованиями Петра I. Он утверждал, что меньшевики не могут оставаться пассивными зрителями перед лицом возможного крушения сталинского режима, рожденного революцией от рук внешних врагов. Даже если ради дела спасения революции потребуется встать на защиту сталинской России и установления формального союза с большевизмом, то и такая цена не окажется чересчур высокой, подчеркивал Дан.
Изгнанный из СССР Л. Троцкий, самый «заклятый враг» Сталина, преобразования в нашей стране оценивал так: «В экономической сфере в Советском Союзе продолжаются социалистические преобразования, начатые еще Лениным, но в сфере надстройки сталинский режим — это измена социализму. Сталинская бюрократизация партии и страны — это отнюдь не объективный процесс, это субъективно ошибочный ответ Сталина на объективные проблемы. Это его измена делу революции, это термидорианский переворот». Начало переворота, утверждает Троцкий, отказ от идеи перманентной революции, ставка на строительство социализма в одной стране. Это неизбежно привело к бюрократизации партии и государства, к всевластию бюрократии. Но бюрократия — это еще не класс (она не имеет собственности), она — привилегированная каста. Она пока не может опрокинуть систему общественных отношений, созданных революцией. Но со временем может это сделать. Пока она защищает собственность государства, которое является источником ее власти и доходов. В этом смысле она пока остается орудием диктатуры пролетариата. Поэтому, считает Троцкий, спасение социализма — политическая революция пролетариата, призванная свергнуть бюрократию и восстановить Демократию. Если этого не произойдет, то результатом будет бонапартизм. Тогда уже на повестку дня встанет пролетарская социальная революция, ибо бонапартизм неизбежно приведет к торжеству капитализма.
Разумеется, оценка Троцким Сталина, сталинской эпохи принципиально неверна. Сталин не изменял социализму, не разрушал общественную собственность, не возрождал частную собственность — напротив, он стремился Укрепить социализм, социалистический государственный строй, социалистическую общественную собственность. «Термидорианский», капиталистический переворот совершили Горбачев и Ельцин, а также окружавшая их политическая и «культурная» элита; это они разрушили социалистический общественный строй, социалистическую общественную собственность, это они — предатели, перевертыши — установили власть капиталистических «олигархов», это они ввергли могучую при Сталине страну в пучину бедствий.
