Терлик вскочил на Ашура и, ворча, устроился позади нее. Руки сомкнулись на ее талии.

— А что если тебя узнают? — напомнил он. — Насколько я помню из твоего рассказа, вы расстались с Риотамусом не слишком в дружеских отношениях.

— Он хотел меня повесить, — усмехнулась она и тронула пятками бока Ашура.

— Чудесно, — едва успел ответить он, прежде чем они понеслись вперед.

Кир быстро надвигался, так как единорог широкими скачками сокращал расстояние до него. Стужа бдительно оглядывала окрестности, выискивая малейшие признаки дозора, который мог бы перехватить их. У нее не было плаща, чтобы спрятать лицо или оружие. Она молилась о том, чтобы сама темнота укрыла ее. Темнота, дерзость и удача. Было уже поздно, можно было надеяться на то, что умы стражников заняты сейчас ужином и ночлегом.

— Что если ворота уже закрылись? — окликнул ее Терлик, когда уже казалось, что они не успевают.

— Мы их откроем, — крикнула она в ответ.

— Опять молнии? — В его голосе прозвучала насмешливая нотка, отчего на душе у нее стало как-то легче.

— Доверься моему чувству гармонии, — проворчала она.

— О да, ты сама утонченность. — Он наклонился ближе к ее уху, чтобы она лучше слышала, и, воспользовавшись случаем, коснулся ее мочки кончиком языка. — Это оно помогло тебе сровнять с землей башню Кела?

Она пихнула его под ребро и услышала, как он хихикнул. Его руки, играя, сжались еще крепче вокруг нее.

Но стены Кира были уже совсем близко, и время игр закончилось.

— Если стражи ворот спросят нас, отвечай на роларофском, — наставляла она. — Я еще помню кое-что на твоем языке, чтобы они ничего не заподозрили. Если будут мешкать, напомни им о своем знатном происхождении. Можешь тогда сказать что-нибудь по-келедски, но совсем просто, лишь только чтобы тебя поняли. Если и в этом случае дело не двинется — начни угрожать и запугивать, пусть попотеют. Келедцы испытывают чрезвычайное почтение к начальству и знати, и в конце концов они уступят.

— Ты — моя жена, — быстро произнес Терлик.

Она обернулась:

— Твоя — кто?

— Меня спросят, кто ты, — с уверенностью сказал он, еще раз сжав ее покрепче. — Ты моя жена.

— Жена с мечом?

Он пожал плечами, да так сильно, что она почувствовала это, даже невзирая на то что их сильно трясло при скачке.

— Какого черта? — бросил он. — Мы из другой страны. И наши обычаи немного отличаются.

— Ну хорошо, — нехотя согласилась она. — Но в постель я тебя не пущу, даже не пытайся.

— Об этом стоит подумать, — пробормотал он почти шепотом.

Но все их приготовления не пригодились. Ворота Кира были все еще открыты. Четверо стражников безучастно проводили их взглядами и вернулись к своей игре в кости.

— Ты!

Понадобилось несколько бесценных часов, чтобы разыскать Дромена Невезучего. «Крысиная Нора» в очередной раз переместилась в совершенно другое место. Все известные ранее точки уже не использовались. Ей пришлось приложить немало сил, чтобы найти знакомого вора и выбить из него все, что он знает.

Со времени их последней встречи Невезучий нанял себе охрану. По обе стороны его трона стояло по парочке великанов, обнаженных до пояса, вооруженных огромными кинжалами. Они двинулись ей навстречу, потянувшись за оружием, но Невезучий велел им вернуться.

— Не стоит зря портить шкуры, — проворчал он, слабо улыбнувшись, смиренно опустив плечи. — И что на этот раз, будь я проклят во всех девяти кругах ада, тебе надо от меня, Капитан? Я думал, что избавился от тебя.

Стужа прошла на середину комнаты, не обращая внимания на посетителей, коих было около дюжины, стоявших или сидевших здесь. Некоторые лица были ей знакомы, но слов приветствия для них у нее не нашлось.

— Ты — мой должник, Крысолов, — обратилась она к Невезучему. — Я спасла Дакариар от пожара. Твоя дочь осталась жива.

Старик подозрительно сощурил глаза:

— Она со мною здесь, в городе. Я ничего тебе не должен.

Стужа зловеще улыбнулась:

— Все равно должен. И вернешь долг. Ты покажешь мне тайные ходы во дворец губернатора.

Дромен Невезучий наклонился вперед, неподдельно удивившись:

— О каких тайных ходах ты говоришь, Капитан?

Она подошла к нему вплотную, уткнула носок сапога ему в грудь и заставила откинуться на спинку стула. Телохранители снова захотели было вмешаться, но старик снова остановил их.

— Шутки в сторону, — ровным голосом произнесла Стужа. — У меня совсем нет времени. Любой вор в Кире знает, что ходы существуют. Держу пари, ты знаешь то, чего не знают они, а именно — где искать входы. И ты нам их покажешь. — Она кивнула в сторону Терлика, который с грозным видом стоял в дверях.

Невезучий выпятил губы, почесал подбородок.

— А если не покажу, что тогда?

Ее лицо исказила неприкрытая злоба.

— Тогда я найду твою дочь и принесу тебе ее сердце в чаше с вином.

Дромен опустил взгляд на чашу в своей руке и снова посмотрел на Стужу. Его глаза излучали страх и ненависть.

Она поняла, что теперь он от нее никуда не денется.

Стена, окружавшая дворец губернатора, была не такой высокой, как городская стена, но являла собой серьезное препятствие. Все ворота, а их было четверо, были надежно заперты и охранялись от незваных гостей.

Широкая главная дорога отделяла дворец от лавок торговцев и ремесленников, которые процветали под его сенью. Сейчас они были закрыты. Дромен с одним из своих лакеев вел их от одного дверного проема к другому, все время держась темноты.

Со стороны задней части дворцового ансамбля огромным частоколом высились несколько башен для хранения зерна.

— В четвертой, — показал Невезучий. Они бесшумно и быстро двигались по улице, не теряя башню из вида.

— Охраны нет? — шепнул Терлик.

Лакей фыркнул, но Дромен Невезучий ударил его в грудь, чтобы тот заткнулся.

— Зачем им охранять какую-то силосную башню? Это бы только привлекло к ней внимание.

Когда они дошли до первой башни, Дромен остановился:

— Свою часть я сделал. Здесь я вас покину.

Стужа многозначительно взяла его под локоть.

— Пойдешь с нами, — велела она.

Дромен не шевельнулся.

— Я довел вас досюда и показал башню. Больше я вам не нужен.

— Пойдешь с нами, — повторила она, для убедительности взявшись за рукоять меча.

На двери в башню висел большущий железный замок, но телохранитель Дромена по подсказке старика прихватил с собой лом. Он всунул его в замок и надавил. Металл скрежетал, но замок держался. Терлик присоединился, и они налегли вдвоем.

Замок треснул с таким шумом, что все стали оглядываться по сторонам — не услышал ли их еще кто-нибудь. Но улица была по-прежнему пустынной, и из ближайших ворот никто не выглянул.

Дромен подобрал куски замка, они вошли и закрыли за собой дверь.

Внутри башни была кромешная темнота. Кто-то стукнул металлом по кремню. Посыпались ослепительные искры, и Стужа отвела глаза. Затем оранжевый свет отогнал тьму, когда загорелся факел, сделанный Дроменом. Он довольно оскалил зубы и убрал кремень и железо обратно в мешочек, висевший у него на поясе.

От толстого слоя пыли можно было задохнуться, но им стало ясно, что зерно здесь никогда не хранили. Стужа, задрав голову, медленно развернулась. Свет факела не доходил до самого верха.