– Зайдешь ненадолго? – спросил Гар.

– Нет, – пробурчала Сэнди.

– Не было бы ничего плохого в том, чтобы просто зайти и поздороваться, – сказал Гар. – В конце концов, он твой отец. И он не становится моложе.

– Гар, ты пускал эту тактику в ход уже миллион раз. Она не срабатывала раньше, не сработает и сейчас. Я давно умыла руки и не общаюсь со старым подлецом. Мне жаль, что ты с ним застрял, но это был твой выбор.

Гар кивнул, наклонился и поцеловал сестру в щеку. Уже открыв дверь и выйдя из машины, он снова наклонился и заглянул в салон.

– У вас с Джоли есть кое-что общее: вы обе не способны прощать отцам их грехи.

– Джоли всегда была умницей. – Уголки губ Сэнди чуть приподнялись, это была еще не улыбка, но почти. – Жалко, что я не смогла с ней поговорить после похорон. – Сэнди вздохнула. – Эх, помню, в детстве мы с Джоли были очень близки, она была мне ближе, чем Фелисия. Она была одной из лучших моих подруг.

– Если ты с ней сейчас начнешь водить дружбу, то приобретешь врага в лице Макса. Тебе придется выбирать, на чьей ты стороне.

Сэнди кивнула:

– Я знаю.

– Неудачно мы влюбились, правда?

Гар захлопнул дверь. Сэнди поехала по подъездной аллее, а он стоял и смотрел, как она поспешно уезжает. Он не завидовал младшей сестре. Поскольку он адвокат Луиса Ройяла и Макса Деверо, то его выбор уже сделан за него. До тех пор пока Гар не увидел Джоли снова, он сам не сознавал, как он жалеет, что в этом деле будет не на ее стороне. Но Сэнди будет еще труднее сделать выбор. Она все эти годы поддерживала с Джоли связь, несколько раз ездила к ней в Атланту. Знал Гар и о чувствах Сэнди к Максу. Бедняжка была влюблена в Макса всегда, сколько Гар себя помнил. Он никогда не забудет, как стойко она восприняла известие, что Макс женится на Фелисии. Да она даже была на свадьбе подружкой невесты!

Но чувство Сэнди к Максу не было взаимным и никогда не будет. Гар хорошо понимал, насколько мучительной может быть любовь, особенно любовь безответная. Иногда ему казалось, что все трое детей Уэллс были прокляты с рождения.

Двустворчатая дверь парадного входа отворилась, и к свету фонарей, расположенных по обеим сторонам от входа, прибавился свет, падающий из холла. Гар глубоко вздохнул и повернулся, чтобы посмотреть на отца. На Роско все еще были черные брюки и белая рубашка, в которых он присутствовал на похоронах. Он кивнул в сторону быстро удаляющихся красных огоньков задних фар «лексуса».

– Я вижу, эта девчонка очень торопилась уехать, – заметил Роско. Он прочистил горло и сплюнул в ближайший куст. – Если вспомнить, как ее воспитывала мама, можно было бы ожидать, что ее хороших манер по крайней мере хватит на то, чтобы зайти в дом и поинтересоваться, как я поживаю.

Гар уже давно усвоил, что на замечания отца в адрес Сэнди лучше не отвечать. Он молча поднялся по ступеням и положил руку на плечо отца.

– Ты принял лекарство? – спросил Гар.

– Да, я принял все эти чертовы маленькие пилюли, которые Мэтти для меня выложила. Клянусь, большей надоеды, чем она, на свете не сыскать. Я бы снова ее уволил, но ведь от этого толку не будет. Ты опять возьмешь ее на работу, как в прошлый раз, когда я ее уволил.

Гар твердой рукой направил отца к двери, они вошли в дом.

– Мэтти – хорошая, честная женщина, и она отлично делает свою работу. Будеттрудно найти ей замену. Хорошие экономки не растут на деревьях.

– Когда я был мальчишкой, у таких семей, как наша, был большой выбор черн… – Роско засмеялся. – Я много лет пытаюсь избавиться от привычки употреблять это слово, даже в моем собственном доме. Не хочу, чтобы оно вырвалось у меня в неподходящий момент. Это может стоить мне нескольких черных избирателей. Так что я хотел сказать, когда я был мальчишкой, был большой выбор негритянских женщин для домашней работы. У людей с деньгами вроде нас обычно бывало в доме по четверо-пятеро слуг. А во времена моего отца мужчина с его положением мог поиметь от них все, что пожелает. Гар закрыл дверь и запер ее.

– Те времена давно прошли.

Роско шумно вздохнул:

– Да-а, как будто я сам не знаю.

– Ты сейчас идешь спать? – спросил Гар, направляясь к лестнице.

Он понимал, что перевоспитывать отца бесполезно. Это все равно что желать невозможного.

– Погоди-ка.

Гар оглянулся:

– Тебе что-нибудь нужно?

– Да. Хочу знать, что произошло сегодня вечером в Белль-Роуз. Как Луис разделил наследство? И долго ли эта мисс Джоли Ройял намерена пробыть в наших краях?

Гар сник. Он, конечно, мог отказаться отвечать, сославшись на конфиденциальность информации о клиенте, но и он, и Роско, оба знали, что к завтрашнему вечеру условия завещания Луиса станут известны всем в Саммервиле.

– Луис поделил все поровну между Максом, Меллори и Джоли. Для Джорджетт и Кларис он основал доверительные фонды, а Ивонн завещал сто тысяч долларов.

– Ну, теперь она еще больше обнаглеет! – заявил Роско. – Эта выскочка и так всю жизнь воображала, что она лучше, чем есть на самом деле.

– О ком ты говоришь? – спросил Гар.

Роско с презрением выплюнул имя:

– Об Ивонн Картер!

– И откуда у тебя такие представления? Ивонн – славная женщина, и…

– Я знаю об этой кареглазой сучке больше, чем большинство из вас. – Роско махнул рукой, как бы отмахиваясь оттемы. – Хватит об этом. А как Луис распорядился Белль-Роуз?

– Завещал ее Джоли.

Роско присвистнул.

– Ну, теперь она задаст жару! Она вышвырнет их всех к чертовой матери со всем барахлом. Всех, кроме Кларис.

– Она не может этого сделать. В завещании есть оговорка: Джорджетт, Максу и Меллори разрешается оставаться в Белль-Роуз, сколько они пожелают. Джоли не может их выгнать.

Роско рассмеялся:

– Провалиться мне на этом месте! Но кто его знает, может, это еще не так уж плохо. Джоли не станет жить в одном доме с Джорджетт, так что она, наверное, вернется в Атланту, где ей и место.

– А тебе-то какая разница, где живет Джоли?

Роско потер подбородок.

– Лично мне вообще никакой, но Макс – мой зять, и я не хочу, чтобы эта девчонка создавала ему проблемы.

– Да, конечно.

Гар стал подниматься по лестнице, думая о том, почему отец хочет, чтобы Джоли уехала из Саммервиля. В чем истинная причина? Его объяснению Гар не поверил ни на минуту, Роско не испытывает никакой привязанности к Максу. Или старик забыл, что когда Фелисия исчезла, он первый обвинил Макса в убийстве жены?

Сидя за рулем желтого «корвета», Ар-Джей свернул со скоростного шоссе на проселочную дорогу, ведущую к реке. Пару недель назад, исследуя территорию округа Десмонд, он присмотрел идеальное местечко для парковки. Он уже пару раз им воспользовался и обнаружил, что женщинам эта старая площадка для пикников кажется романтичной. И что у женщин за привычка делать вид, что секс – это то же самое, что любовь и романтика? Конечно, Ар-Джей еще в раннем возрасте усвоил, как использовать эту любовь женщин к романтике в своих интересах. Лунный свет, нежная музыка, несколько удачно подобранных слов – обычно это срабатывало. Просто удивительно, что стоит только сказать женщине, что она прекрасна и что ты никогда Не испытывал ни к кому подобных чувств, как она, не успеешь глазом моргнуть, уже готова раздвинуть ноги.

– Куда мы едем? – спросила Меллори.

– Разве ты никогда здесь не была? Неужели никто из парней не возил тебя на площадку возле реки?

– Я не встречаюсь с парнями в машине. Мои друзья водят меня в кино или в ресторан или приходят к нам домой на ужин. А если мы хотим остаться наедине, в Белль-Роуз полно мест, где можно уединиться.

Ар-Джей затормозил между двумя старыми потрескавшимися бетонными столиками для пикника, стоящими по сторонам грунтовой дороги.

– Не думаю, что я был бы в Белль-Роуз желанным гостем.

– Почему ты так говоришь? Он пожал плечами:

– Как я понимаю, я не из тех парней, с которыми твои родственники хотели бы, чтобы ты встречалась.