– Как сказать… – пробормотала она и тут же почувствовала, что Блейк насторожился.

– Это ты о чем? – невозмутимым тоном спросил он, но на сжатой челюсти заходили желваки.

– Вряд ли я подпишу договор, – небрежным тоном пояснила она. – Теперь у меня новый дом, и я получу за него куда больше. – Джемма с интересом наблюдала за реакцией Блейка.

От его самообладания не осталось и следа: руки сжались в кулаки; казалось, он вот-вот взорвется от возмущения.

– Успокойся, я пошутила! – сказала она, не давая ему возможности ответить. Хорошенького понемножку: она сумела вывести его из себя, но выслушивать его проповедь не отважилась.

– Не смешно, – буркнул он.

Джемма пожала плечами.

– Выходит, тебе можно говорить мне не всю правду, а мне нельзя? – спросила она и, не дожидаясь ответа, вскочила и побежала через дорогу.

Блейк замер от ужаса, на миг представив Джемму под колесами грузовика… Ну как же так можно! Что за ребячество?! Бегать через оживленную дорогу, не глядя по сторонам!..

Тем временем Джемма благополучно пересекла шоссе, обернулась и, с вызовом подняв голову, смотрела на него с лукавой улыбкой. Ему хотелось подбежать к ней, схватить и как следует тряхнуть, но вместо этого он устало опустился на ограду. Под мышками стало мокро, и от облегчения, что с ней все в порядке, навалилась слабость.

Вобрав в легкие соленого воздуха, Блейк смотрел, как Джемма не спеша бредет к дому. У нее волнующая походка: она ходит как супермодель. Отвернувшись, он клял себя за глупость. Ну конечно же она посмотрела по сторонам, прежде чем перебежать дорогу. И прекрасно знала: если упадет с ограды, он испугается до полусмерти! Как же он сразу не догадался! Она знала, что он бросится ей на помощь, и наверняка понимала, как ему хочется обнять ее и прижать к себе. Поэтому и прислонилась к нему. Бормоча под нос ругательства, Блейк перешел дорогу. Еще дразнится: а не все ли ему равно, даже если она сломает шею? Хотя отлично знает ответ. А он-то думал, что похоронил свои чувства, но нет – видно, первая любовь и впрямь не ржавеет… Несмотря на то, что Джемма с ним сотворила, любовь все не умирает. Любовь не поддается логике, у нее нет разума. Но у него-то, слава Богу, пока есть! Значит, он сильнее и не даст чувствам одержать над собой верх.

– Привет, Блейк! Мама показала тебе мои рисунки? – спросил Мартин, дергая его за рукав.

Блейк взглянул в распахнутые голубые глаза сына, и душу захлестнула нежность. Он еле сдержался, чтобы не обнять его, но вместо этого спросил:

– А почему ты не в школе?

– Я уже вернулся. Мама Кристофера пойдет с нами на пляж, только сначала я поем.

Блейк хотел предупредить Мартина, что плавать на сытый желудок опасно, но вовремя сдержался. Для постороннего человека, хоть и живущего под одной крышей, это уже перебор. Главное – научиться держать дистанцию, хотя это трудно. Надо быть предельно осторожным и не спешить, чтобы случайно не отпугнуть Мартина.

– Попроси маму показать рисунки, – крикнул Мартин на бегу. – Они классные!

– Непременно посмотрю, – с улыбкой ответил Блейк. Да, Мартин Давенпорт не страдает неуверенностью в себе. Блейк видел, как он расписал все тетрадки и учебники своими инициалами. Интересно, как поведет себя сын, узнав, что на самом деле он Адамс?

Блейк прикусил губу. А что Адриан? Какие чувства он испытывал к мальчику, которого считал своим сыном? Блейк знает Мартина всего два месяца, но привязался к нему так, что отдал бы за него жизнь. Разумом он понимал, что это глупо, но факт остается фактом. Блейк всегда считал, что любовь это главным образом секс, и именно поэтому он до сих пор не сумел вычеркнуть Джемму из своей жизни, а теперь все его убеждения пошатнулись.

Господи, как все запуталось… Блейк переключил внимание на старшего маляра и занялся задачкой попроще: подборкой колера для стен гостиной.

Двенадцатого октября Блейк переехал в особняк. Радость Джеммы по поводу окончания ремонта сменила тревога: справится ли она с работой по дому, учитывая высокие запросы Блей-ка. От рабочих он требовал многого и, судя по конечному результату их труда, неизменно добивался желаемого. Старый особняк преобразился до неузнаваемости, и Джемма опасалась: вдруг она не сможет поддерживать его в такой чистоте и блеске.

– Спасибо, Джемма! Было очень вкусно. – Блейк с улыбкой отодвинул тарелку.

И на этот раз он съел все с большим аппетитом.

Сначала Джемма подозревала, что он притворяется ради Мартина. Потом решила, что ему на самом деле нравится, как она готовит. Особым успехом пользовался слоеный пирог с мясом и почками, который на самом деле был хорош: даже Мартин им наедался и не просил весь вечер сладкого. Джемме были непривычны похвалы в адрес ее кулинарных способностей: Адриан никогда не высказывался на этот счет, разве что в исключительных случаях, если она подавала ему нечто малосъедобное.

Джемма потянулась за тарелкой Блейка, но он пододвинул ее к себе и подмигнул Мартину.

– Старик, наш черед мыть посуду.

Тот скроил недовольную физиономию, но безропотно проследовал вместе с Блейком из гостиной на кухню. Хотя теперь, при наличии посудомоечной машины, мытье посуды не представляло большого труда, Блейк настаивал на том, чтобы после ужина Мартин принимал участие в этом деле. Джемма так до конца и не разобралась, в чем тут причина: то ли Блейк пытается подобным образом искоренить шовинистические замашки Мартина, то ли налаживает с ним контакт.

Джемма убирала со стола, а с кухни доносился смех. Мартин дорос до возраста, когда мальчишки входят во вкус анекдотов, причем таких, что уши вянут слушать. Однако Блейка это ничуть не смущало. На вопрос Мартина, что получится, если скрестить кенгуру с овцой, он не моргнув глазом ответил – шерстяная сумка, и тут же рассказал ему анекдот приблизительно такого же свойства. Заметив на скатерти жирное пятно, Джемма поставила на него вазу с цветами. Наверное, анекдоты сугубо мужское развлечение, решила она, хотя Адриан вряд ли бы составил им компанию.

– По дороге домой я взял в видеотеке фильм. Посмотришь вместе с нами? – предложил Блейк час спустя.

Джемма гладила в подсобке белье.

– Я еще не скоро управлюсь. – Она кивнула на полную корзину неглаженого белья.

Взглянув на корзину, Блейк нахмурился.

– Разве ты не сдаешь белье в прачечную? – спросил он, вытащив оттуда одну из своих рубашек.

– Нет, не сдаю.

– Ну так сдавай и…

– Хочешь сказать, что я недостаточно хорошо глажу? – ощетинилась она.

– Нет, Джемма, гладишь ты замечательно. – Он замолчал. – Не верю своим ушам. О чем мы с тобой говорим? С каких это пор тебя волнует, что люди думают о твоей глажке?

– С тех пор как ты начал меня критиковать.

– Я тебя не критикую.

– А почему настаиваешь, чтобы твои рубашки стирали в прачечной?

Вздохнув, Блейк закрыл дверь поплотнее.

– Если бы ты позволила мне договорить, я бы попросил тебя сдавать в прачечную все белье. Ты занимаешься хозяйством потому, что я хочу сблизиться с Мартином, а вовсе не потому, что мне доставляет удовольствие лицезреть тебя в роли этакой бедной наймитки.

Он вышел, а Джемма продолжила гладить. Если Блейк хочет, она будет сдавать белье в прачечную, но это в любом случае нужно догладить. Кроме того, она терпеть не может фантастику. И если Блейк хочет, чтобы она сидела с ним и смотрела фильм, пусть принесет что-нибудь получше.

Через два часа она укладывала донельзя довольного Мартина в кровать.

– Классный фильм! Мам, зря ты не стала с нами смотреть. И совсем новый! У нас в классе еще никто не видел.

– Я рада, что тебе понравилось. – Присев на край кровати, Джемма поцеловала сына и прижала к себе. – Спокойной ночи, Марта.

– Спокойной ночи, мам. – Он взял ее за руку. – Можно я расскажу анекдот?

– Завтра расскажешь.

– Только один. Ну пожалуйста! Мне Блейк рассказал. Такой клевый!

– Ну давай. Но только один.

– Что едят людоеды?