Они вышли на набережную, вдоль которой покачивались бесчисленные парусники.
– Москве в декабре не хватало лидера, Дантона, Марата, человека-флага… – задумчиво сказал Красин.
Ленин не ответил – он смотрел на волны. Ветер был юго-восточный, и волны шли от берегов России.
ГАЗЕТЫ, АГЕНТСТВА, ХРОНИКА
Извержение Везувия продолжается. Без хлеба и крова осталось не меньше 200 000 человек.
РТА.
Лучшее средство против моли. Персидские таблетки «Молемор».
«Биржевые ведомости».
Землетрясение и пожары совершенно разрушили город Сан-Франциско. Погибло 2 тысячи человек, убыток минимум 100 миллионов долларов.
РТА.
Пропал Гапон!
РТА.
…Гапон находится в одном из монастырей, т. к. высшие духовные власти наложили на него епитимью согласно каноническому закону.
«Новое время».
…По сведениям знающего лица, Гапон повешен рабочими, представителями революционных партий как полицейский провокатор…
«Манчестер Гардиан».
Отставка министерства Витте – Дурново.
Назначение Горемыкина премьер-министром.
…Брошенной бомбой московский генерал-губернатор Дубасов получил ушиб ноги и ожоги всего тела, адъютант его гр. Коновницын убит. Бросившему бомбу снесло половину черепа.
РТА.
Великий исторический день 27.IV.06. Сегодня Петербург – центр магнитного притяжения для всего цивилизованного мира. Сегодня вместе с русским народом незримо присутствует все остальное человечество на великом торжестве открытия Государственной Думы, которое мы смело назовем торжеством нового, третьего по счету крещения Руси!
«Биржевые ведомости».
Солдатам Петербургского гарнизона выдано по 180 штук боевых патронов…
«Русь».
Двор прибыл из Петергофа на яхте, которая остановилась возле Николаевского моста…
…В Зимнем дворце собрался весь обновленный Совет министров…
* * *
– Ну-с, господа, теперь мы будем иметь честь заслушать господина директора департамента полиции Рачковского, – скрипучим медлительным голосом проговорил новый министр-председатель Горемыкин, откинулся на спинку стула, скосил глаза на кабинетное зеркало и с горечью утвердил то, что мелькнуло в спешке утром и не давало покоя весь день, – новую дряблую складку на шее.
Рачковский склонил безукоризненный пробор к своим бумагам. Волосы его отливали синью, как воронье крыло… «Красит, наверняка красит, каналья», – подумал Горемыкин.
– Господа, мне придется вас немного утомить, – кашлянул Рачковский. – Справка об организации наблюдения за тайным водворением оружия в пределы России весьма объемиста.
Он начал читать:
– …командир Велюнской бригады пограничной стражи сообщил, что 50 000 ружей в разобранном виде должны быть водворены… в подводах с зерном и углем, ввиду чего о сем было сообщено начальнику Калишского губернского жандармского управления для воспрепятствования водворению вышеупомянутой контрабанды. – Прошу прощенья за слог, господа…
– А вы посуше, факты, факты… – проскрипел Горемыкин.
– Слушаюсь охотно, – улыбнулся Рачковский отменнейшими зубами. («Вставные!»)
За круглым столом в кабинете министра-председателя сидели участники секретнейшего и важнейшего совещания. Сам Горемыкин, Рачковский, министр внутренних дел Столыпин (не произнесший в течение этого совещания ни одного слова), военный министр Редигер, морской министр Бирилев, министр иностранных дел Извольский. За отдельным столом в углу кабинета расположились вызванные для консультаций военный атташе в Париже полковник Кузьмин-Караваев, заведующий заграничной агентурой коллежский советник Гартинг и полковники корпуса жандармов Ехно-Егерн и Караев.
– …из Антверпена ушло судно «Валерия», погрузившее большое количество револьверов фирмы «Гонг», – продолжал Рачковский. – Предупреждены телеграммами Либава, Ревель, Рига, Гельсингфорс, однако «Валерия» туда не прибывала.
…Пароход «Викинг», погрузивший 97 ящиков с револьверами и ружьями, ушел из Копенгагена в один из балтийских портов. Прибыл в Либаву, где, несмотря на самый тщательный досмотр, груз этот не был обнаружен. Пароход «Омск», вышедший из Антверпена, вместе с машинами вез большое количество револьверов. При досмотре в Петербурге груз этот на «Омске» не обнаружен.
…Наш посланник в Лондоне телеграфировал, что пароход «Сириус», совершающий правильные рейсы между русскими балтийскими портами, вместе с кофе погрузил до 10 вагонов оружия и взрывчатки. …Наш военный агент Кузьмин-Караваев…
– Здесь присутствующий? – спросил, заглянув в бумаги, Горемыкин.
– Так точно, ваше высокопревосходительство! – с резким каблучным стуком вскочил статный полковник.
«Ишь, жеребчик гладкий на парижских-то лосьонах», – неприязненно подумал Горемыкин.
– …сообщает, что оружие грузится в Антверпене преимущественно пароходами линии «Феникс»…
Есть сведения, что Центральный Комитет в широком масштабе организовал закупку оружия по удешевленным ценам…
За столом консультантов забеспокоился Гартинг. Сначала он что-то пискнул, потом встал и довольно-таки бесцеремонно перебил Рачковского:
– Какой Центральный Комитет имеет в виду ваше превосходительство?
Рачковский брезгливо пошевелил губами и не ответил. Должно быть, его возмутило такое нарушение субординации.
Возникла неловкая пауза.
– Ну есть же у них какой-то там центральный комитет, – примирительно сказал Горемыкин.
– Есть центральные комитеты у социал-демократов, у конституционалистов-демократов, а также руководство партии с.-р. и других революционных партий, – отчеканил Гартинг и сел.
«Приятный, солидный человек», – подумал Горемыкин и тихо спросил Столыпина: – Петр Аркадьевич, кто таков?
Столыпин с непроницаемым лицом пожал плечами. Ехно-Егерн с восторгом, близким к вожделению, смотрел на новую звезду.
– Ваш, что ли? – нагнулся Горемыкин к Извольскому. («Жужелица чертова, корень китайский небось жует для бодрости…»)
– Понятия не имею, Иван Логгинович, – выпялился очнувшийся от дремоты министр.
– Итак, господа, мы видим, что оружие инсургенты водворяют на территорию российскую в основном морским путем, а также через румынскую границу на возах и через финляндскую всяким способом.
– Любопытное сообщение может сделать по сему поводу полковник Караев, – оживился вдруг, неопределенно мигая глазами и хмыкая, Рачковский.
Караев вскочил, сорванным голосом прохрипел:
– Под юбками, ваше высокопревосходительство!
– То есть как это? – оторопел министр-председатель.
– Осмелюсь пояснить, – пьянея от субординационного восторга, завопил Караев. – Революционные особы женского пола провозят оружие под юбками в специальных карманах!
– Не хотите ли вы этим сказать, полковник, – с каждым словом набирая грозовую мощь, зарокотал Горемыкин, – что чины российской жандармской службы залезают дамам под юбки?
– Никак нет, ваше высокопревосходительство, – растерялся, к полнейшему наслаждению Ехно-Егерна, Караев, – никоим образом не лазят, а только иные дамы подвергаются личному досмотру…
– В том числе и дамы интеллигентного вида? – вопросил Горемыкин.
– Увы, – ответствовал Караев, – без этого, ваше-высокрехство, невозможно…
– Позор! – загремел министр-председатель. – Воинство русское, известное рыцарством своим по всем европейским градам и весям!
Довольно долго он гремел на эту тему. Откричавшись, Горемыкин откашлялся и спокойно спросил:
– Куда же, господа, девается оружие с судов? Петр Аркадьевич, ваше мнение?
