– Чтобы подключить к ним прослушку, надо попасть внутрь здания, – ответил Андреас. Он указал на свой телефон: – Вот эта линия, например, идет прямо от компьютера. Сигнал поступает в компьютер, а из него на один из сотни или пяти сотен телефонов.

– Я примерно так и думал.

– И поэтому нельзя перехватить сигнал извне, – добавил Андреас.

Компьютерная связь гарантировала, что подключиться к линиям АДМ невозможно. Да и круглосуточная телекоммуникационная служба безопасности сразу засекла бы такую попытку. Так что за телефоны компании можно не опасаться, сказал Андреас.

– Но это не значит, что можно болтать по телефону все, что взбредет в голову, – заметил он. – Осторожность не помешает.

Прослушав запись разговора с Андреасом, агенты приуныли. Преодолеть систему защиты телефонной связи АДМ – а значит, и выполнить требование судьи – оказалось невозможным.

Попытка добиться разрешения на прослушивание не удалась. Разумеется, агенты ФБР могли по-прежнему записывать переговоры злоумышленников, благо в октябре была назначена встреча АДМ и «Адзиномото» в Чикаго, а в расширенном составе производители лизина должны были собраться в Цюрихе. Но было ясно, что добыть доказательства участия АДМ в фиксировании цен на другие продукты не получится.

Говард Баффет и конгрессмен Дик Дёрбин распрощались. Баффет повесил телефонную трубку. Он был доволен собой. Может, он только что спас АДМ от скандала.

Говард пришел в АДМ несколько лет назад из Омахи, где родился и где располагалась инвестиционная империя его знаменитого отца.[47] В 1994 году он был одним из директоров АДМ и помощником Дуэйна Андреаса. Кроме того, он отвечал за связи с общественностью и с политической элитой страны и считал своей обязанностью предотвращать неприятности, которые могли грозить компании.

Именно об этом был телефонный разговор с Дёрбином. Несколько дней назад Баффет проведал, что конгрессмен мечтает попасть на футбольный матч с участием чикагских «Медведей». Он сказал об этом Дуэйну Андреасу, и тот велел ему позаботиться о том, чтобы желание Дёрбина исполнилось.

Но секретарь Баффета напомнил о прошлогоднем инциденте с Майком Эспи, министром сельского хозяйства в администрации Клинтона. Скандал разразился из-за подношений, которые делали министру различные компании, и в том числе из-за билета на баскетбольный матч от «Квакер оутс». Покупка билетов на игру «Медведей» для Дёрбина может привести к аналогичным результатам, предупредил секретарь. Поблагодарив, Баффет обратился за советом к юристу. Тот определенно ответил, что конгрессмена можно обеспечить билетами, только если он оплатит их хотя бы частично.

Баффет рассказал это Дёрбину, и тот учтиво поблагодарил его, заверив, что, безусловно, заплатит свою долю в покупке билетов. Баффет был уверен, что спас АДМ от скандала.

Но были и те, кто смотрел на это иначе. Дуэйн Андреас, прослышавший об истории с билетами, страшно разозлился.

– Если конгрессмен о чем-то просит, ваше дело исполнить просьбу! – резко заявил он. – А последствия – это его проблема.

Баффет сослался на мнение юриста, но Андреас ничего не хотел слушать.

– На кой ты нам нужен, Говард, если всякий чих согласовываешь с юристом? – бросил он.

Встреча в Форсите 11 октября была своего рода примирением. В сентябре у Херндона родился первенец, девочка, поэтому он пропустил несколько встреч с Уайтекером. И когда Херндон наконец появился в комнате отеля, Уайтекер просиял и принялся расспрашивать агента о дочери.

Перешли к делу, и оказалось, что новой информации у Уайтекера мало. Он сообщил, что Дуэйн Андреас гневается на служащих, которые по собственному почину выписывают себе дальние командировки, не согласовав это с руководством. Эти мелочи ФБР не заинтересовали.

Вдруг Уайтекер заулыбался.

– Вы не поверите, что мне рассказал Говард Баффет! – воскликнул он.

Говард Баффет? Это имя всплывало в разговорах с Уайтекером нечасто. Агенты посмотрели на него вопросительно.

– Ну, Говард Баффет, – пояснил Уайтекер, – наш вице-президент, отвечающий за связи с общественностью. Вы, надеюсь, знаете, кто его отец?

Агенты кивнули. Кто же не знает Уоррена Баффета?

– Так вот, – сказал Уайтекер. – Они с Дуэйном друг друга недолюбливают. Дуэйн сказал Говарду, что от него нет никакого толку.

Он посмотрел на агентов и, не дождавшись их реакции, продолжил:

– Говард сам мне рассказал. Пожаловался на грубость Андреаса и сказал буквально вот что, цитирую: «Зная, что здесь творится, я мог бы запросто подложить им свинью». Вот что он сказал.

Шепард пристально посмотрел на Уайтекера. Может, это и впрямь важно?

– Что вам еще об этом известно? – спросил он. – Что он имел в виду?

– Не знаю. – Уайтекер пожал плечами. – Я не спрашивал.

Агенты чуть ли не физически ощущали исходящую от Уайтекера неясную опасность. Он столько наговорил, а толку? И все же Херндон записал эту фразу. Может, позднее удастся поговорить с Баффетом и выяснить, что тому известно.

Они продолжили разговор, но ничего ценного Уайтекер так и не сообщил. Все шло к тому, что пора закругляться.

– Кстати, – небрежным тоном заметил Уайтекер, – есть еще новость: этот мой друг, Куно Зоммер, занял место Хори в «Хоффман-Ларош». У него докторская степень, и теперь он командует производством лимонной кислоты.

Агенты обратились в слух. Из аудиозаписей они знали, что «Хоффман-Ларош» собирала данные о производстве лимонной кислоты для компаний, вступивших в ценовой сговор. И вдруг оказывается, что Куно Зоммер, играющий в этом сговоре не последнюю роль, друг Уайтекера? С прослушиванием телефонных переговоров ничего не вышло, а тут Уайтекер прямо-таки раскатывает ковровую дорожку для продолжения расследования.

– Расскажите об этом Куно Зоммере, Марк, – попросил Шепард.

Уайтекер достал визитную карточку Зоммера, которая гласила, что ее обладатель руководит продажей на мировом рынке витаминов и чистых реактивов, производимых компанией «Хоффман-Ларош». Шепард и Херндон благоговейно рассмотрели визитку.

Момент был подходящий. На следующий день Уайтекер направлялся в Чикаго вместе с Уилсоном и Миком Андреасом, чтобы в отеле «Четыре времени года» встретиться с представителями «Адзиномото». Агенты решили дать Уайтекеру дополнительное задание: расспросить Уилсона о Куно Зоммере. Раз этот друг Уайтекера собирал сведения о продажах лимонной кислоты, то Уилсон, несомненно, об этом знал.

Лицо Уайтекера вытянулось.

– Куно этим давно не занимается, так что вряд ли Уилсон в курсе, – протянул он.

Агенты пытались уговорить Уайтекера, но тот стоял на своем, и было ясно, что он готов записывать сказанное Уилсоном, Андреасом и их конкурентами на рынке лизина, но не хочет рыть яму другу.

– Марк, ведь неизвестно, что там выяснится, – увещевал его Херндон. – Если Куно Зоммер ни в чем не замешан, это избавит его от лишних вопросов при расследовании злоупотреблений с продажей лимонной кислоты. Просто спросите его, а там будет видно.

В конце концов Уайтекер согласился расспросить Уилсона о Зоммере. Встреча окончилась, Уайтекер направился к двери. Шепард взглянул на Херндона.

– Знаешь, – сказал он, – а ведь это прорыв.

Уайтекер открыл дверь нового «линкольн-таун-кара» 1994 года. Его зеленый цвет нравился ему больше, чем синий цвет прежней машины. Мик Андреас занял пассажирское сиденье, Уилсон сел сзади. Его по-прежнему донимала боль в спине. Врач настаивал на операции, но Уилсон все оттягивал ее. Уайтекер тоже садился в машину с осторожностью, боясь повредить пристегнутый к спине «Ф-бёрд».