– Это просто формулировка, – сказал Икэда, – и она более приемлема для остальных.

Андреас улыбнулся. Ему было плевать на формулировку соглашения, лишь бы оно соответствовало желаниям АДМ.

– Словесное оформление предоставляю вам, – сказал он.

Икэда подошел к стенду и снял с него лист с цифрами.

– Думаю, это лучше сохранить, – рассмеялся Андреас.

Хотя ни та, ни другая сторона не высказали этого вслух, в самом конце встречи им удалось заключить противозаконное соглашение – в присутствии накрывавших на стол официанток.

Уайтекер вышел в коридор.

Он достиг цели.

Шепард тоже слышал эти слова. Они заключили сделку перед самым перерывом. Как только Уайтекер вышел из номера, Шепард нажал кнопку пульта, и экран монитора погас.

Спрятанная в лампе камера неслышно отключилась.

Андреас посмотрел на Ямаду. Они были наедине. Теперь он мог высказаться откровенно и заявить японцам, что АДМ не подчинится диктату.

– Слушайте, – сказал он, – я только что еще раз проверил все цифры Марка и убедился, что они верны. Так что меня не волнует, что вы собираетесь делать.

– Мы предпочитаем обрисовать эту ситуацию по-другому, в азиатском стиле, – отозвался Ямада.

– Да мне плевать, что вы там рисуете, – сказал Андреас. – Это ваше право.

Ямада не ответил.

Час спустя один из агентов доложил Шепарду, что Уайтекер и Икэда вернулись в номер. Шепард включил монитор и видеомагнитофон. Уайтекер стоял у стола. Лист бумаги, который Икэда снял со стенда, все еще лежал на столе.

Шепард и Везеролл наблюдали, как Уайтекер сворачивает лист и кладет его в кейс.

– Думаю, надо это сохранить, да? – сказал Уайтекер.

Везеролл восхитился тем, как естественно у него все получилось. Уайтекер только что пошел на риск и ловким маневром раздобыл для ФБР ключевое вещественное доказательство.

«Этот парень – лучший осведомитель из всех, кого я видел», – подумал Везеролл.

В тот же вечер, около половины восьмого, Херндон припарковал машину на стоянке пиццерии около декейтерского аэропорта. Через несколько минут из-за угла вывернул синий «таун-кар» Уайтекера. Как только «таун-кар» остановился рядом, Херндон пересел в него.

– Привет, Марк. Я слышал, встреча прошла успешно?

– И еще как! – возбужденно ответил Уайтекер. – Я думаю, вам, ребята, понравится то, что я добыл.

Уайтекер говорил быстро и много, постоянно повторяясь. Было видно, что он горд собой.

– Это как раз то, чего вы, парни, добивались. Доказательство, что Мик участвует в сговоре. Теперь это ясно как день: он участник сговора. Он в заговоре. Он делит мировой рынок с Ямадой. Он только что сделал это. Прямо сейчас. Эти записи помогут вам в деле с Миком, помогут доказать, что он в этом участвует. Да, уникальная запись. Она показывает, как Мик делит мировой рынок. Это то, что вам, парни, было нужно. Потрясающе, Бобби.

Слова сыпались из Уайтекера, как горох. Херндон терпеливо ждал. Уайтекеру нужно время, чтобы выпустить пар и прийти в себя. А сейчас ему предоставился случай поговорить о том, что произошло.

– Хорошо, давайте посмотрим, что у вас, – сказал наконец Херндон. – Я понимаю, вам пора домой, к семье, но сначала отдайте записи.

Уайтекер протянул ему микрокассетный диктофон. Херндон вынул кассету и ручкой отогнул закрывающие выемку пластинки, чтобы запись не стерлась. Затем, задавая Уайтекеру вопросы, он записал ответы в блокнот. Пиджак Уайтекера с зашитым в нем записывающим устройством уже лежал на сиденье между ними. Херндон взял пиджак и кейс с диктофоном, чтобы следующим утром извлечь записанные кассеты.

Минут через двадцать Херндон поблагодарил Уайтекера и простился с ним. Он пронаблюдал, как Уайтекер выезжает со стоянки на дорогу, и проверил, не следует ли за ним кто-нибудь. Херндон чувствовал себя за него в ответе. Уайтекер помог раскрыть международный заговор. Он был частью их команды.

Через несколько дней, в канун Хеллоуина, Херндон уселся в кресле перед телевизором в гостиной. Он наконец получил копию видеозаписи, сделанной в Ирвайне, и начал писать к ней резюме. Вставив кассету в видеомагнитофон, Херндон взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку воспроизведения. Один из котов, Муки, прыгнул к нему на колени.

Запись действительно была невероятной. Херндон снова и снова перематывал пленку, чтобы еще раз просмотреть самые важные моменты.

Время, указанное белыми цифрами в нижней части пленки, приближалось к 11.00, когда Уайтекер отправился в туалет. Кейс он, разумеется, оставил на своем месте, и магнитофон продолжал работать. Однако запись, сделанная в отсутствие лица, давшего на нее согласие, не будет иметь юридической силы в суде.

Затем Андреас изложил перед конкурентами свою позицию.

Что это?

На экране Херндон увидел, как Уайтекер открывает кейс и начинает у всех на глазах ковыряться в записывающем устройстве.

Что он делает?

Херндон отмотал пленку назад и прокрутил сцену еще раз.

Он что, рехнулся?

Они обязательно поговорят об этом с Уайтекером.

Чуть позже он позвонил Шепарду в Декейтер:

– Ты просто не поверишь, Брайан. Я только что просмотрел видеозапись, и на ней Уайтекер открывает кейс и приподнимает закрывающую устройство панель прямо за столом, в присутствии всех остальных.

– Ты шутишь, – сказал Шепард, помолчав.

Херндон сообщил коллеге точное время, когда это произошло. Шепард положил телефонную трубку. Он хотел увидеть это собственными глазами. Если диктофон в кейсе был не в порядке, Уайтекер должен был просто отключить его. Придется отчитать его. Что за беспечность!

– Ну и где же соглашение?

Робин Манн обратилась с этим вопросом по телефону к трем агентам ФБР, ведущим расследование. Несколько дней назад они послали ей копии всех записей, сделанных в Ирвайне, и ожидали поздравлений. Вместо этого снова последовали недоуменные вопросы. По закону преступным деянием считается заключение соглашения, а не обсуждение возможностей его заключения. Манн признавала, что соглашение, по сути, было достигнуто, но знала, что жюри захочет услышать, как участники подтверждают, что сделка заключена. А в Ирвайне конкуренты несколько часов спорили, и лишь в самом конце, за несколько минут до ланча, прозвучал намек на достижение договоренности. Это хорошая улика, сказала Манн, но недостаточная. Любой мало-мальски грамотный защитник на суде не оставит от нее камня на камне.

В резидентуре Декейтера агенты, слушавшие ее по трем телефонным аппаратам, были в расстройстве. Неужели Манн не видит, что соглашение было достигнуто? Может, она не хочет этого видеть?

– Как еще это назвать, если не заключением соглашения? – возразил Везеролл. – Не зацикливайтесь на их словах, смотрите, что они делают, что пишут.

– Я смотрю, Джо, – ответила Манн. – И я вижу лист с цифрами, но можно ли считать его соглашением?

– Ну а чем же еще?

– Это можно рассматривать как предложение. Остальных компаний на встрече не было. Никто из них не заявлял о своем согласии.

Шепард заспорил и стал вновь объяснять, что вся запись в совокупности недвусмысленно свидетельствует о достижении соглашения. Везеролл в досаде бросил трубку и вышел в соседнюю комнату, где у телефона сидел Херндон. Везеролл махнул рукой и показал ему язык, ясно выразив свое мнение.

Херндон подавил улыбку.

Когда Херндон и Шепард простились с прокурором, все трое собрались в главном офисе. Чего еще хочет Манн? Может, предположили агенты, она просто боится браться за это дело? В конце концов решили, что Уайтекер должен сделать такую запись, где прозвучит слово «соглашение». Хотя неизвестно, удовлетворит ли прокуратуру и это.