– Не могу поручиться, что Рейзинг сформулировал бы нашу позицию именно так. Скорее, он имеет в виду, что мы берем свою жалобу назад.

– Это несерьезно, Марк, – фыркнул Пейсли. – Ты же понимаешь, что федеральное расследование нельзя вот так взять и остановить. Если Бюро его начало, то обязано довести до конца.

Что-то подсказало Шевирону, что лучше ответить уклончиво.

– Я хочу сказать только то, что меня отстранили от этого дела. У меня такое чувство, что мне больше не доверяют, и это не моя вина. Обращайтесь к Рейзингу.

Пейсли сказал, что свяжется с Рейзингом, и разговор закончился. Шевирон задумчиво смотрел на телефонный аппарат. Он не совсем понимал Пейсли, но что-то в его словах беспокоило начальника службы безопасности.

В сорока милях от него Пейсли тоже повесил трубку. Затем потянулся к магнитофону, включенному несколько минут назад, и нажал кнопку «стоп». Бобины замерли.

В то утро ФБР стало записывать все переговоры с АДМ, начиная со второго звонка Шевирона Шепарду. Агенты предполагали, что компания хочет прекратить расследование по делу Фудзивары, опасаясь раскрытия преступной деятельности, о которой рассказал Уайтекер. Но для того чтобы доказать, что компания препятствует отправлению правосудия, требовались улики. В качестве таковых было решено использовать магнитофонные записи разговоров агентов с представителями АДМ.

Пейсли извлек кассету из магнитофона и отослал ее в помещение, на двери которого висела табличка «Техник ЭЛНАБ», то есть сотрудник, ведающий записями электронного наблюдения. Доставленная кассета была зарегистрирована под номером 1В2. Пейсли не сомневался, что в недалеком будущем она будет востребована.

В тот же день Уайтекер набрал номер внутренней голосовой почты и ввел свой код. Он прослушал несколько сообщений и нажал кнопку, вызывая следующее.

«Биип».

Уайтекер тут же нажал две клавиши. Электронный голос произнес: «Сообщение удалено».

Марк прошел в ближайший конференц-зал, где никто не помешает ему говорить с Шепардом. Вряд ли у агента уйдет много времени на то, чтобы сообщить, когда они встретятся, чтобы сделать первую запись участников ценового сговора.

Уайтекер свернул с Першинг-роуд на стоянку отеля «Бест вестерн Шелтон», недалеко от центра Декейтера. Проехав отель, он остановился около пиццерии «Шейкиз», которая пользовалась той же стоянкой. Двухэтажное бежевое с зеленым здание отеля ничем не выделялось среди тысяч других таких же безликих гостиниц, разбросанных по всей стране и предлагавших усталым путникам бесплатное кабельное телевидение и кондиционер.

Уайтекер запер машину, запахнул пальто поплотнее и направился к отелю. На улице ему было неуютно: любой проезжающий мог заметить его, а то и узнать. Правда, уже темнело, хотя не было и шести вечера.

В вестибюле он осмотрелся и сморщил нос. Что за убожество! Помещение было маленьким; спрятанные в нишах светильники тускло освещали его, придавая мрачноватый и запущенный вид. Но в определенном смысле так было лучше. Сюда наверняка не заглядывает никто из людей его круга.

– Чем могу служить? – спросил портье.

– Спасибо, ничего не нужно. Просто жду приятеля.

Минуту спустя он увидел, как через боковой вход в вестибюль входит Шепард в плаще-тренчкоте. Он направился прямо в коридор и остановился у телефонов-автоматов. Уайтекер подошел к нему.

– Привет, – произнес он придушенным голосом. – Как дела?

– Прекрасно, прекрасно. Слушайте, сегодня мы не сможем снять комнату, но я все равно хочу, чтобы вы кое-кому позвонили.

Уайтекер недоуменно уставился на него.

– Ладно, – отозвался он неуверенно. – А с какого телефона?

– С одного из этих, – кивнул Шепард на ряд автоматов в вестибюле.

«Прямо здесь? На виду у всех?» – подумал Уайтекер. Он не понимал, что происходит. У Шепарда не в порядке кредитная карта?

Шепарду и самому не слишком нравилась мысль, пришедшая им в голову в последний момент, когда кто-то в отделении сказал, что разговаривать по гостиничному телефону опасно. Что, если у человека, которому они будут звонить, есть определитель номера? Звонок из отеля может вызвать подозрения.

Уайтекер огляделся:

– Не знаю… Здесь как-то неудобно…

– Сейчас я не могу предложить ничего лучше.

Открылась боковая дверь, ведущая в бассейн. Один из постояльцев прошел мимо, извинившись, и направился в ресторан «Честнат» при гостинице. Когда он скрылся за дверью, Шепард посмотрел на Уайтекера:

– Давайте поговорим в машине.

Они вернулись на стоянку и забрались в автомобиль Шепарда. Агент просверлил Уайтекера взглядом.

– Очень важно, чтобы вы позвонили сегодня, Марк, – сказал он.

ФБР требовалось доказательство того, что Уайтекер говорит правду.

– Хорошо, – кивнул Уайтекер. – Что я должен сделать?

Шепард вынул из кармана небольшой диктофон. Он выглядел как обычный кассетный магнитофон, но такие устройства имелись только у ФБР. К нему был подсоединен проводок с маленьким микрофоном.

– Прижмите микрофон к приемному концу трубки. На нем есть зажим, но прикреплять его к трубке не надо, просто держите микрофон рядом с ней, а я буду держать диктофон.

– Хорошо.

– У вас с собой номера телефонов ваших конкурентов?

– Да, есть. Я принес их.

Уайтекер достал листок с номерами. Шепард просмотрел их, и они обсудили, кому звонить и что говорить. Первой жертвой выбрали сотрудника компании «Киова хакко» по имени Масару Ямамото, или Масси, как называл его Уайтекер.

Открыв кейс, Шепард вынул документ с кодом FD-472 и объяснил, что это разрешение на запись телефонного разговора. Затем он вручил Уайтекеру документ FD-473 – разрешение на ношение записывающего устройства. Само устройство, добавил Шепард, он передаст в следующий раз.

Они вернулись в вестибюль. Шепард держал записывающее устройство, а Уайтекер, пристроив к трубке микрофон, набрал ноль.

Ему ответил оператор телефонной станции Иллинойса. Уайтекер заказал разговор с Японией, и его переключили на оператора «Эй-ти-энд-ти». Он продиктовал одиннадцать цифр кода и четырнадцать цифр нужного ему номера.

Мужской голос сообщил по-японски, что Уайтекер попал в фармацевтическое подразделение компании «Киова хакко».

– Хорошо, – отозвался Уайтекер. – Могу я поговорить с господином Ямамото?

Японец перешел на английский:

– Вы не скажете свое имя?

– Скажу. Я Марк Уайтекер.

Наступила пауза, во время которой играла легкая музыка.

Наконец Ямамото подошел к телефону.

– Слушаю? – произнес он на ломаном английском.

– Господин Ямамото?

– Да-да, я Ямамото. Здравствуйте. Как вы живете?

Они обменялись любезностями. Уайтекер извинился за то, что не сразу ответил на предыдущий звонок японца. Он сказал, что уезжал по делам и завтра опять уедет.

– На этой неделе связаться со мной практически невозможно, – сказал он.

– О, мне понятно. Как ваши продажи?

(Не прошло и тридцати секунд, как разговор свернул на продажи.)

– Вполне успешно. А как у вас?

– Тоже хорошо.

Ямамото пожаловался, что кое-кто предлагает слишком низкие цены на лизин. В это время мимо Уайтекера прошла пожилая женщина, с удивлением заметившая микрофон, который он держал возле трубки. Уайтекер почувствовал неловкость. Может, женщина решила, что он шпионит за женой. Он отвернулся, не зная, что тем самым усилил звучание собственного голоса на пленке.

– Господин Икэда сказал мне, что вы собираетесь встретиться тридцатого ноября с корейцами.

– Да-да.

– Очевидно, в Корее?

– Да, в Сеуле.

Разговор шел в нужном направлении.