Мистер Хайд выразил недоверие. По его мнению, если акулы и были, то далеко в открытом море.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Лиз.

– Помоги мне достать с полки цветок.

– В горшке?

– Да, тот, что в горшке.

– Зачем?

– Гм… Нужно.

– А потом обратно ставить?

– Ну… поставишь…

Она тихо пробормотала: «Что только не взбредет!..», приставила стул к полке и полезла доставать альпийскую фиалку. Полка была высоко, и Лиз поднялась на цыпочки. И тотчас почувствовала, как рука мистера Хайда обхватила ее ногу и поползла выше, к коленке. Лиз замерла, обдумывая, как поступить: если сказать этой свинье «ах, что вы, не надо!» это только раззадорит его. Она сжала губы и с силой ударила Хайда ногой. Удар пришелся ему в грудь. Он вскрикнул и отскочил.

– Дура! – закричал он. – Я хотел тебя поддержать, чтоб не упала…

– Как Нэнси?

– Что «как Нэнси»?

– Поддержать за коленки?

Мистер Хайд потирал ушибленное место. Лицо его накалилось жаром. Лиз поставила цветок на стол.

– Вот ваш горшок, – сказала она.

– Уходи…

– И уйду. Но пришлю мужа. – Мужа она придумала на ходу. Очень уж хотелось напугать это противное животное. Для большего эффекта добавила: – Он вам кое-что объяснит… по своему….

Вечером пришел Дэйв. Он был в белоснежной рубашке. Белки его глаз и зубы, такие же яркие, как рубашка, сверкали в улыбке.

– Ребекка говорила, ты сильно устаешь, – сказал он. – Хочешь, пойдем погуляем?

– Куда?

– Можно к морю.

– А еще куда?

– В город, на площадь.

– Там интересно?

– Как кому.

– Хорошо, пойдем…

Они покинули территорию отеля. На безлунном небе проступили мелкие, как уколы булавок, звезды. Звезды мигали, появлялись и исчезали. Лиз и Дэйв шли по дороге, стиснутой с обеих сторон черной стеной деревьев с пышными кронами и освещенной через равные промежутки фонарями.

– Постояльцы у тебя хорошие? – спросил Дэвид.

– Всякие.

– Если что не так, скажи. Помогу.

– Ты их побьешь? – Он засмеялся. – Ребекка тебе рассказала про Хайда?

– Я о нем еще раньше слышал, от Нэнси. Мерзкий тип.

– Почему ты хочешь мне помочь?

– Чтобы ты не наделала глупостей и чтобы тебя не обидели.

– Но я же тебе никто!

– У меня была сестра, такая вот… как ты.

– Почему «была»?

– Она умерла.

– Извини.

– Ничего. С ней поступили несправедливо, и она не выдержала… Почему ты оказалась у Энни? Только правду! То, что она подобрала тебя на улице, – эту лапшу ты уже мне на уши вешала.

– Я ушла из дому.

– Я догадался. Родители будут тебя искать.

– Не будут. Отца нет. Он застрелился в прошлом году.

– И ты оставила мать одну?

– Она с моим женихом.

Они как раз проходили мимо фонаря, и Дэвид вгляделся в Лиз.

– С твоим женихом? Я тебя правильно понял?

– Очень правильно.

– И ты думаешь, – сказал он, помолчав, – тебя не станут искать?

– Зачем? Теперь им хорошо, я не мешаю.

Он сказал, чтобы переменить тему:

– Ты когда-нибудь смотрела в морской бинокль?

Лиз помотала головой.

– Хочешь посмотреть? Приходи на спасательную вышку. Сид хороший парень.

Они дошли до площади, центра курорта. Сам курорт, как и отель миссис Смит, был рассчитан не на кино– и прочих звезд. Те жили в собственных виллах, отгороженной от простых смертных жизнью, и городок разве что проезжали по дороге в свои поместья. Но на центральной площади было все, как и на «настоящих» курортах, но поменьше и поскромнее: рестораны, магазины, кинотеатр, гостиница… Над всеми заведениями горела реклама, и площадь выглядела празднично. По кроме казино, ночного бара и круглосуточного шопика все было закрыто. У бара проститутка, поджав ногу, как аист, курила сигарету. Лиз подумала, что, раз она тут стоит, значит, есть спрос…

– Пойдем обратно, – попросила Лиз.

– Тебе рано вставать?

– Нет. У меня выходной. Но я хочу вернуться.

Дэвид повел ее другой дорогой, мимо дорогих вилл, укрытых садами за ажурными оградами. Иногда сквозь листву прорывался одинокий свет. Было прохладно и сыро.

Лиз не заметила, как очутилась перед отелем миссис Смит. Как и в первый раз, Дэйв сказал: «Беги!» и скрылся во тьме…

Бекки не спала. Она ждала возвращения Лиз, чтобы сообщить новость:

– Твой Хайд съехал!

– Хайд? Почему?

– Испугался твоего мужа. Интересовался, кто он. Я сказала: охранник в сыскном агентстве и, мол, скоро приедет! – Ребекка засмеялась.

– Ну и хорошо, – сказала Лиз. – На один номер меньше убирать.

– Не радуйся. Этот уехал, приедет другой. К тому же наш заработок зависит от количества гостей и занятых номеров. Так что готовься…

– Завтра я выходная…

– Помню.

– …и не хочу ни о чем думать. Мне на все начхать. Утром пойду плавать.

– Одна?

– Конечно, одна! Это не танцы, чтобы требовался партнер. Зайду на вышку, посмотрю в морской бинокль – Дэйв приглашал.

– Я вижу, ты освоилась.

– Еще нет.

Ребекка спросила насмешливо:

– Еще нет?

– Нет.

– С тобой не соскучишься. Ложись. У тебя выходной, а мне работать.

Ребекка отвернулась к стене и вскоре сонно задышала. Лиз не спала. Она вспоминала разговор с Дэйвом. Почему она разоткровенничалась с почти незнакомым человеком? Да еще сказала, из какого она города! Что, если он пожалеет мать и сообщит ей, где Лиз? Конечно, мать не станет приезжать за ней. Они с этим подонком Эдди рады, что Лиз сбежала. Но все равно не надо было говорить о своей личной жизни. Дэйв расскажет своему другу Сиду, и пойдет гулять сплетня…

Море было тихое, сонное, и чайки своими резкими криками будили его. Лиз оглянулась на спасательную вышку – фигура Сида не маячила. Он тоже, видно, еще спал. Лиз окунулась и сразу поплыла. Следить за ней было некому, и она все больше удалялась от берега. Устав, Лиз поворачивалась на спину, чувствуя упругость державшей ее воды. Все, что удручало и беспокоило ее, все эти Уилсоны и Хэвиленды, ее собственная прошлая и дальнейшая жизнь – все казалось сейчас незначительным. Здесь, в объятиях бескрайнего моря, Лиз была недоступна суете.

Она отдыхала и снова плыла, и снова отдыхала, прикрыв глаза и доверившись морю. Однажды, лежа на спине, она встретилась с удивленным и злым взглядом чайки. Лиз приподнялась: берег был далеко, и спасательная вышка казалась игрушечным сооружением. Она подумала, что надо возвращаться, и в то же мгновение увидела, как мимо нее промелькнуло что-то большое, враждебное. Лиз вспомнились предупреждения Дэвида – акула! Страх лезвием проник в се сознание. Она понимала, что бессмысленно взывать о помощи – ее никто не услышит. Она слишком далеко заплыла. Единственная надежда на тот самый морской бинокль спасателя, о котором говорил Дэйв. Но Сид мог еще не заступить на вахту. Воображение рисовало кровавые картины…

Лиз быстро заработала руками и ногами, но неожиданно почувствовала, что вода уже не поддерживает ее, как раньше, а тянет в глубину. Ей стало страшно, но она продолжала плыть, плохо соображая, приближается ли она к берегу или удаляется от него…

Сверкнув белым брюхом, едва не коснувшись Лиз, мимо снова пронеслась акула. Лиз закричала.

Последнее, что она услышала, был грохот, в котором почудилось что-то знакомое, но Лиз уже не могла вспомнить, что это. Огромная волна накрыла ее, потом подняла вверх, и Лиз потеряла сознание…

Она открыла глаза и увидела качающееся небо. Чей-то голос радостно воскликнул:

– Очнулась!..

Над Лиз склонились две головы. Головы что-то говорили, о чем-то спрашивали, но Лиз поняла лишь, что спасена. Ей хотелось спать, и она снова закрыла глаза…

Солнце перевалило через зенит, когда Лиз проснулась, окончательно придя в себя. Она лежала в каюте движущегося судна. Ее не беспокоило, что это за судно и куда оно направляется. Не подавать кофе молодоженам и не выслушивать высокомерную мисс Макснис не такая потеря, из-за которой стоило волноваться.