– Да что ты, родимый! – не поверила бабка. – Откуда ж у нас в Старгороде упыри? Их князь-батюшка сюда ни в жисть не допустит.

– Ой ли, матушка? У него ведь на лбу не написано, что он упырь. С виду – обычный гоблин, каких и у нас на торжище немало. Сидит себе, безделицу какую-нибудь продаёт. А по ночам по воле боярской честной народ губит.

– Тогда, выходит, он сам хуже упыря, боярин твой!

– А я и не спорю, хозяюшка! – усмехнулся Тарас. – Но хлопцев своих против душегубов Тыринских в бой не пошлю.

– А нас, значит, им на растерзание бросишь? – снова разгорячился Севка.

А я молчал. Уже одно то, что Будилихо за всё время, почитай, ни разу не сбился на гуляй-польский говор, говорило о том, насколько наше положение безрадостно. И раз Тарас отступился, помощи ждать неоткуда.

– Ну, почему ж брошу? – не слишком уверенно возразил Севке богатырь. – Уезжать мне только завтра. Может, за ночь что и надумаю. – И уже более решительно продолжал. – Сделаем так. До утра Тырин вряд ли что-нибудь пронюхает. А завтра вы… Нет, вам лучше из хаты не выходить. Ты, мамаша, приходи поутру. Не домой ко мне, да, пожалуй, что и не в конюшню. Завтра у нас который день? Велесень? Вот к капищу Велесову и приходи. Там я тебе и скажу, что дальше делать. А сейчас, хлопцы, бывайте здоровы! И не провожайте меня. Того не нужно, чтобы нас вместе видели.

Вид сомневающегося, меняющего свои решения Тараса был настолько непривычен, что в голову мою невольно закрались подозрения. А не струсил ил наш богатырь? Не отправится ли он в путь-дороженьку прямо сейчас, не дожидаясь завтрашнего утра?

Сказать, что в эту ночь мне виделись дурные сны, было бы неверным. Потому что заснул я лишь утром. И во сне мне виделся уносящий из города ноги наш гуляй-польский приятель и страшные упыри боярина Тырина, в темноте к избе бабки Милонеги подкрадывающиеся.

А до того большую часть ночи я боролся с искушением последовать разумному примеру Тараса и самому бежать из Старгорода. Но всё же решил отказаться от затеи этой безнадёжной. Куда мне бежать? В родное Беловодье? Так меня там в первую очередь искать и станут.

Конечно, упырям, пусть даже за гоблинов себя выдающим, в наших краях показываться не след. Беловодским мужикам что те, что другие – всё одно нелюди. Выгонят из города, да ещё памятку пониже спины оставят, чтобы впредь Беловодье стороной обходили. Но ведь у боярина, должно, и другие слуги есть, от честных людей трудноотличимые. Да, скорее всего, и не дадут мне до дома добраться, по дороге перехватят.

Нет уж, будь, что будет, а я остаюсь! Авось не пропадём, вдвоём с Севкой придумаем, как от упырей уберечься. В конце концов, чародеи мы или нет?!

Что ни говори, а все заботы, все устремления наши здесь, в Старгороде. К экзаменам в академию нужно готовиться, зима уж не за горами. А без Севки мне все эти формулы ввек не понять. И артель разваливать уж больно не хочется. Дело только начало доход приносить. А что с бабкой Милонегой станется, коли мы её бросим? Кроме нас помочь старушке некому. Как тут убежишь? Потом всю жизнь себя за малодушие корить будешь.

Была у моего решения и ещё одна, тайная причина. Имя ей – Дина. С той первой, навеки памятной встречи я её больше не видел. "Кто захочет – найдёт", – сказала она на прощанье. И почему-то мне кажется, что не Севке она встречу ту обещала.

И я искал, но пока безуспешно. Выяснил только, что она не из Ведьминой слободы. Да и в соседних о ней, похоже, не слыхивали. Не иначе, искать пригожую русалку в Княжьем городке следует. Но туда так просто не зайдёшь. Стража у ворот непременно пытать станет – по какому делу? Прежде, когда в академию поступать приходил, так никто не останавливал. А теперь что? Правду ведь им не откроешь. Засмеют, поди, и всё одно не пропустят. Только на гулянья праздничные и можно в Княжий городок пройти беспрепятственно. Но и здесь я своей Дины не повстречал.

И всё равно я её найду! Потому что крепко зацепила красавица струны сердца моего. И жизнь без неё мне ныне бесцветной кажется. Потерять надежду свидеться с зазнобой своей – не слишком ли это высокая плата за безопасность? Нет, никуда я из Старгорода не уеду, пусть хоть упыри со всего света за мной охотиться примутся!

С мыслями о Дине я и проснулся. Хмурый, не отдохнувший, но и не отчаявшийся. Севка, судя по узорчатым разводам под глазами, спал немногим лучше моего. Но ведь не сбежал втихаря ночью. Надёжный всё же у меня напарник. Вместе с верным другом и опасность не такой страшной кажется.

Между тем, было уже позднее утро. Хозяйка наша давно на условленную встречу ушла. Мы наскоро, без удовольствия, даже вкуса еды из-за тревог своих не ощущая, позавтракали и уселись на крыльцо ожидать бабкиного возвращения. Какие-то новости она с собой принесёт? Сдержал ли слово Тарас Будилихо, или, как мне и виделось во сне, сбежал, не попрощавшись? Мы с Севкой уже решили бороться до конца, но лучше бы всё миром обошлось.

Долго ли, коротко сидели – не скажу, но мы и проголодаться толком не успели, как бабка Милонега воротилась. Если и не сияя от радости, то всё же веселей на нас глядя, чем давеча. Хоть и торопилась она с нами вестями поделиться, пока в избу не зашла, рта так и не раскрыла.

– Слушай меня, Емелюшка, внимательно, – начала старушка, то и дело по сторонам озираясь, будто и в самом деле ожидала где-нибудь в углу подслухов боярских увидеть. – Слушай и не перебивай. А не то я, старая, всё перепутаю или забуду что важное сказать. Не бросил нас всё ж таки Тарас на произвол судьбы, пошли ему за то Дажьбог здоровья на множество лет! Мог ведь отказаться, но честь-гордость мужская не позволила. Есть у нас теперь надежда малая из передряги той выпутаться.

Тарас-то наш, помните ли, с самим воеводою знаком. Вот и поговорил с ним, спросил, не нужно ли чего в палатах княжеских починить-наладить. У него, у Тараса есть, дескать, мастера на примете молодые, умелые, да сметливые.

И что вы думаете, соколики? Нашлось-таки для вас у воеводы порученьеце!

Бабка в порыве чувств обняла нас за шеи и вместе с собой по светлице закружила. И лишь затем, утомившись, продолжила:

– Нынче вечером, сразу после ужина явитесь на княжий двор и спросите там воеводу Ярополк Судиславича. Он вам и скажет, что сделать надобно. Стража вас пропустит – воевода распорядился. А дальше всё от вас зависит. Напрямую воевода ничего не обещал, но Тарас так считает: сумеете вы ему угодить – никто вас и пальцем тронуть не посмеет. А оплошаете – кроме себя винить некого.

И ещё Будилихо сказал, чтоб вы на него зла не держали, большего он для вас сделать не в силах.

О том, что за человек воевода, нам сама хозяйка и рассказала.

Ярополк Судиславич Садок был не из тех полководцев, кто с войсками все тяготы походной жизни наравне переносит, из общего котла пищу принимает и в битву впереди всех бросается. А после победы с отеческими слезами умиления в глазах героям отважным свои собственные награды на грудь навешивает.

Нет, люди сведущие признавали его военачальником строгим, порой даже суровым, но к придиркам напрасным не склонным. Воевода почитал нужным отстранённость от подчинённых своих поддерживать, службу справлял старательно, добросовестно и того же от других требовал. Таких вождей простой народ редко любит, зато уважает и побаивается. И в их холодную твёрдость и непреклонность верит порой больше, чем в безоглядную смелость иных рубак лихих.

Ярополк Судиславич, хоть и вырос в семье дружинника княжеского, сам становиться воином поначалу не собирался. Отроческие годы провёл в земле гномьей за изучением наук как чародейных, так и прочих. Там он и увлёкся волховством воинским.

Изучив премудрости иноземные, он и сам немало новинок выдумал: вдоль границы полосу заговорённую, которая под ногами у врагов гореть начинает и заставы богатырские о близости неприятеля предупреждает, камнемёты скорострельные и к ним горшки с составом зажигательным, порошок особый, по воздуху развеваемый и у супостата страх и слёзы вызывающий. Да всего и не перечесть!