Когда он уже стоял на ступенях, снаружи раздался грохот, прорвавшийся сквозь непрерывный ропот грозы. Что это было?

Турбины флаера?

– Мне бы очень хотелось знать, что здесь происходит? – произнес Зигмунд Молох, заходя в холодную и сырую кладовую.

Он появился словно из ниоткуда. Куллин оглянулся, увидел своего компаньона и бесшумно выругался. Нацепив на лицо усталую улыбку, он пошел навстречу:

– Зиг, Зиг, дружище, тебе незачем беспокоиться по таким пустякам.

Он взял Молоха под локоть и попытался вместе с ним спокойно выйти за дверь, но тот стряхнул его руку:

– Мне не нравится, что ты от меня что-то скрываешь, Орфео. Кто это?

Молох отпихнул Куллина в сторону и направился к дальней стене нижней кладовой. Уорна и Слейд неохотно отошли от своего пленника.

Орфео понял, что теперь придется проявить куда больше обходительности, чтобы успокоить компаньона, поэтому решил изменить подход:

– Признаюсь, Зиг, ты меня поймал. Это Бэллак. Я хотел сделать тебе сюрприз.

– Бэллак? – спросил Молох, вглядываясь в лицо человека, которого Слейд и Уорна приковали цепями к каменной стене кладовой. – Бэллак? Дознаватель?

– Мне хотелось сделать тебе подарок, – произнес Куллин.

Молох уже не обращал внимания на фасилитатора. Он опустился на колени возле Бэллака, вглядываясь в его лицо.

– А я-то полагал, что прикончил тебя, – произнес Зигмунд.

Стоящий позади него Куллин бросил резкий взгляд на Уорну и Слейд. Лейла опустила ладонь на рукоять пистолета в кобуре. Люциус бесшумно вытащил болтер. Казалось, что Молох ничего не замечает. Он протянул руку к шее дознавателя и принялся массировать точку пульса.

Бэллак забормотал и открыл глаза. Голова его закачалась, глаза пытались сфокусироваться. Кровь сочилась сквозь тесно сжатые зубы.

– М-молох?..

– Угадал, – ответил Зигмунд. – Ты что здесь делаешь, Бэллак? Какая причина могла привести тебя ко мне?

– Я хотел... – слова, срывающиеся с разбитых губ дознавателя, были неразборчивы, – хотел...

– Чего ты хотел? – спросил Молох.

– Отомстить тебе, ублюдок! Хотел отомстить. Ты бросил меня подыхать. Мы же братья, Когнитэ. Я помогал тебе ради братского взаимодоверия, а ты предал меня.

Молох встал и посмотрел сверху вниз на Бэллака:

– Ты лишь жалкое подобие истинного Когнитэ. Жиденькое пятое или шестое поколение, оскорбляющее наши традиции. Ты только инструмент, которым я пользовался без всяких угрызений совести. Я ничего тебе не должен.

Бэллак простонал и попытался броситься к Молоху, но цепи оказались слишком короткими.

– Значит, ты проделал весь этот путь только для того, чтобы убить меня? – спросил Зигмунд, прежде чем повернуться к Куллину. – Впрочем, меня куда больше волнует другой вопрос. Как, черт возьми, он сумел выйти на меня?

– Зигмунд, мы уже работаем над тем, чтобы узнать ответ, – осторожно произнес Орфео. – А пока...

– Нет! – отрезал Молох. – Я хочу знать, что происходит, Куллин! Сейчас же!

Уорна стремительно бросился к нему. Зигмунд прищелкнул пальцами правой руки, и болтерный пистолет вылетел из рук Люциуса. Молох подхватил его, развернулся и нацелил в голову Бэллака.

– Молох! Это ведь вопрос восхитительного чувства братского взаимодоверия! – пробубнил дознаватель. – Молох!

– Заткнись! – сказал Зигмунд, нажимая на спусковой крючок.

Голова Бэллака взорвалась. Забрызганная кровью Слейд отскочила назад. Вздрогнул даже Уорна.

– Зигмунд... – проворчал Куллин.

Молох грязно выругался, прежде чем повернуться к ним, и спокойно возвратил болтер Люциусу.

– Что еще ты скрываешь от меня, Орфео?

– Ничего, – уверенно произнес Куллин.

– Я задам вопрос иначе, - произнес Молох. - Как Бэллак сумел меня найти? И почему я слышу рев турбин?

– Я не... – забормотал Куллин.

Слейд и Уорна одновременно протянули руки к загудевшим линкам.

– К нам приближается транспорт, – сказала Слейд, посмотрев на Куллина.

– Видишь? – произнес Молох. – Думаю, Орфео, пора тебе прекратить вранье и доходчиво объяснить мне, что, во имя Бессмертной Восьмерки, здесь происходит.

Катер вырвался из ночной темноты и помчался на малой высоте к взгромоздившемуся на своем насесте Эльмингарду. Сенсорная сеть твердыни Куллина, конечно, была переведена в пассивный режим последним приказом хозяина, но это все равно не объясняло того, как корабль сумел так близко подойти к ним и остаться незамеченным.

Удивляли и еще три фактора. Во-первых, то, как именно шел катер: на предельной скорости, чуть ли не прижимаясь к земле. У боевых пилотов такая манера полета называлась «целоваться с травой». Путь, проделанный судном, можно было проследить вплоть до границы Сарра по оставленному следу. Кое-где пламя турбин причесало вершины деревьев, разметало стога, сложенные на скошенных полях. Корабль летел, чуть опустив нос, что тоже требовало немалого опыта и безупречной реакции пилота.

Во-вторых, смущал способ маскировки небольшого судна. Модель и принципы действия установленных на нем щитов не знал ни Цабо, ни любой другой из профессионалов, находившихся в центре управления безопасностью Эльмингарда. Катер просто неожиданно возник из ниоткуда. Только рев его дюз стал слышен раньше, чем сам корабль появился на скопах.

И, в-третьих, сама ночь. Тучи казались грязным завывающим чудовищем, страшнее любого ведомого людям зверя. Гроза шагала по горам пьяным огром, сотрясающим небеса своим рычанием. Вокруг все сверкало, мерцало и раскачивалось от непрерывных ударов молний, создающих блики, ложные сигналы и фантомы на радарных экранах. Два когитатора замкнуло. Из динамиков грянули причудливые завывания и визги, заставившие Эльдрика, сидевшего за терминалом рядом с Цабо, сорвать с головы наушники.

– Она не настоящая, – пожаловался Эльдрик.

Цабо ответил не сразу. Он был слишком занят разглядыванием собственного экрана, на котором медленно тускнел след, оставленный последней молнией и необъяснимо точно изображающий человеческий череп.

– Что? – наконец отрешенно спросил Цабо.

– Говорю, что она не настоящая. Я о грозе, – сказал Эльдрик.

– Да, действительно, – произнес Цабо, прежде чем встряхнуться. – Сосредоточься на этом проклятом корабле. Дай мне четкую картинку.

– Уже, – ответил его помощник.

Цабо взял линк и вызвал основной канал. Ему ответил Куллин.

– Сэр, – произнес охранник, – летательный аппарат в двух километрах от нас. Расстояние стремительно сокращается. Ни опознавательных знаков, ни информации о приписке, ни соответствующих кодов допуска.

– Да, я его уже слышу, – откликнулся голос Куллина. – Должно быть, он действительно мчит во весь опор.

– Как я и сказал, сэр. Если прикажете, готов активировать защитные системы дома.

В сыром сумраке нижней кладовой, где, после того как взорвался череп Бэллака, повисла жуткая вонь, Куллин перевел взгляд на Молоха и кивнул:

– Включайте, мистер Цабо. Активируйте периметр и подготовьте противовоздушные системы. Будьте готовы открыть огонь и уничтожить катер.

– Вначале вызовите их на связь, – произнес Молох.

– Что? – спросил Куллин.

– Вызовите на связь. Вызовите их! – потребовал Молох.

– Зигмунд, они не представляются, не передают коды доступа. Они не из наших.

– Но очень хотят попасть сюда.

– Зиг, Зиг, Зиг, а что, если это налет Инквизиции?

Молох расхохотался. Это всех смутило, поскольку его редко видели смеющимся.

– Орфео, если бы нас вычислила Инквизиция, то военно-космический флот Скаруса уже стер бы это местечко с карты. Поприветствуй их.

– Нет, Зигмунд, это...

Молох снова продемонстрировал свой любимый фокус, и линк вылетел из наманикюренных пальцев Куллина. Орфео чертыхнулся.

Ловко подхватив устройство, Зигмунд поднес его к уху: