Логен хохотал над рассказами Ищейки, когда они вместе пробирались сквозь снежные заносы. Он ломал голову над тактическими задачами на пару с Тридубой, когда они тряслись верхом по грязи. Препирался с Черным Доу, когда они брели по болотам, и им годился любой повод для спора. В свое время он даже обменялся парой шуток с Хардингом Молчуном, а на свете найдется немного людей, которые могут сказать то же самое.

Он тихо вздохнул. Это был тяжкий вздох, застрявший в горле и не вырвавшийся наружу. Хорошие были времена, что и говорить, но теперь они остались далеко позади, в залитых солнцем Долинах прошлого. Те ребята давно вернулись в грязь. Умолкли навечно. И что еще хуже, бросили Логена здесь, у черта на куличках, с этой вот компанией.

Великого Джезаля дан Луфара не интересовали ничьи истории, кроме его собственных. Он сидел в седле, прямой как палка и надменный, задрав вверх подбородок и демонстрируя свое высокомерие, превосходство и презрение ко всему, что его окружало, — как юноша, который хвастается первым в жизни мечом, пока не узнает, что гордиться тут нечем.

Байяз не озабочивался тактическими приемами. Если он открывал рот, то лишь отрывисто рявкал несколько слов, вроде «да» и «нет», и продолжал хмуро взирать поверх бесконечной травы, словно человек, совершивший страшную ошибку и не знающий, как выйти из положения. Его ученик тоже изменился с тех пор, как они покинули Адую: стал молчаливым, напряженным, настороженным.

Брат Длинноногий ушел далеко вперед, разведывал дорогу посреди равнины. Может, оно и к лучшему. Все остальные не произносили ни слова, но навигатор, надо признать, разговаривал слишком много.

Ферро ехала сбоку, на некотором расстоянии от общей группы: плечи сгорблены, брови сдвинуты в постоянной суровой гримасе, на щеке длинный багрово-серый шрам. Всем своим видом она старалась показать, что остальные — просто банда придурков. Она наклонилась вперед, навстречу ветру, и как будто толкала его, желая причинить ему боль своим лицом. Лучше уж с чумой шутки шутить, чем с ней, подумал Логен.

Вот и вся развеселая команда. Его плечи опустились.

— Долго ли еще мы будем добираться до края мира? — спросил он Байяза без особой надежды на ответ.

— Некоторое время, — буркнул маг сквозь зубы.

И Логен поехал дальше, усталый, разбитый и тоскующий. Ему на глаза попалось несколько птиц, медленно скользивших над бесконечной равниной. Хорошие, большие, жирные птицы. Логен облизнулся.

— Пара хороших кусков мяса нам бы не помешала, — пробормотал он.

Давненько уже он не пробовал свежего мяса. С тех самых пор, как они покинули Халцис. Логен погладил живот. Жирок, который он нагулял в городе, уже почти исчез.

Ферро взглянула на него, нахмурилась, потом подняла глаза вверх, на кружащих над головой птиц. Резко дернула плечом, скидывая лук.

— Ха! — усмехнулся Логен. — Ну, удачи тебе!

Он наблюдал, как она плавным, отточенным движением достает стрелу из колчана. Напрасные усилия. Даже Хардинг Молчун не сумел бы поразить такую цель, а Молчун управлялся с луком лучше всех, кого знал Логен. Он смотрел, как Ферро накладывает стрелу на тетиву: спина изогнута дугой, желтые глаза пристально следят за скользящими в небе силуэтами.

— Ты никогда не собьешь ее с такого расстояния, стреляй хоть тысячу раз!

Она натянула тетиву.

— Только стрелу зря потеряешь! — крикнул Логен. — Надо смотреть правде в глаза!

А вдруг, когда стрела будет падать вниз, она вонзится ему в лицо? Или попадет в шею лошади, и та рухнет на землю и задавит его? Подходящий конец для этого кошмарного путешествия.

В следующий миг одна из птиц, кувыркаясь, свалилась в траву. Стрела Ферро торчала из пробитого насквозь туловища.

— Ну и дела, — изумленно прошептал Логен.

Он смотрел, как Ферро снова натягивает лук. Вторая стрела взмыла вверх, в серое небо. Еще одна птица шлепнулась на землю, недалеко от первой. Логен уставился на них, не веря глазам.

— Не может быть!

— Только не надо говорить, что тебе не доводилось видеть и более странные вещи, — сказал Байяз. — Человек, который разговаривает с духами, путешествует с магами и внушает ужас всему Северу!

Логен натянул повод и спрыгнул с седла. На нетвердых, ноющих ногах прошагал через высокую траву, наклонился и поднял с земли одну из птиц: стрела торчала прямо из середины груди.

Если бы Логен стрелял в нее с расстояния в один фут, он едва ли смог бы сделать это точнее.

— Так не бывает.

Байяз, усмехаясь, смотрел на него сверху, сложив руки на луке седла перед собой.

— Легенды говорят, что в стародавние времена, еще до начала истории, наш мир и Другая сторона были одним целым. Единый мир. Демоны разгуливали по земле, вольные творить все, что вздумается. Царил хаос, какой не приснится во сне. Демоны сходились с людьми, и от них рождались дети-полукровки — наполовину люди, наполовину демоны. Дьяволова кровь. Монстры. Один из них взял себе имя Эус. Он освободил человечество от тирании демонов, и ярость его битвы с ними изменила форму земли. Он отделил верхний мир от нижнего и запечатал врата между ними. Чтобы ужас никогда не вернулся, он изрек первый закон: запрещено иметь дело с другой стороной непосредственно, а также разговаривать с демонами.

Логен наблюдал за тем, как другие спутники мага смотрят на Ферро. Демонстрация столь невероятного искусства стрельбы из лука заставила нахмуриться и Луфара, и Ки. Ферро снова отклонилась в седле и до предела натянула тетиву. Она держала сверкающий наконечник стрелы совершенно неподвижно и в то же время ухитрялась пятками направлять лошадь в нужную сторону. Сам Логен с грехом пополам управлял своим скакуном при помощи поводьев; но он не постигал, какое отношение имеет ко всему этому бредовый рассказ Байяза.

— Демоны, первый закон и все такое. — Логен взмахнул рукой. — И что с того?

— С самого начала первый закон был полон противоречий. Любая магия исходит с Другой стороны, она омывает землю, как солнечный свет. Сам Эус отчасти был демоном, такими же были его сыновья Иувин, Канедиас, Гласгрод и многие другие помимо них. Кровь демонов наделила их особыми дарами и особыми проклятиями. Она дала им могущество, долголетие, остроту зрения, недоступные для обычных людей. Их кровь перешла к детям, затем, постепенно разжижаясь, к детям детей и так далее, через многие столетия. Сначала дары проявлялись через поколение, потом через несколько, потом совсем редко. Кровь демонов истощилась и окончательно ушла из мира. Теперь, когда наш мир и нижний мир так отдалились друг от друга, мало кому удается увидеть проявление этих даров во плоти. Нам выпала редчайшая возможность стать этому свидетелями.

Логен поднял брови.

— Она наполовину демон?

— Гораздо меньше, чем наполовину, друг мой, — улыбнулся Байяз. — Сам Эус был наполовину демоном, а его мощи хватало, чтобы воздвигать горы и выкапывать ложа морей. Половина вселила бы в тебя такой ужас и такое вожделение, что твое сердце бы остановилось! Половина ослепила бы тебя с одного взгляда! Нет, здесь не половина. Самая малая крупица, не больше. Тем не менее в ней есть след Другой стороны.

— След Другой стороны, вот как? — Логен посмотрел на мертвую птицу в своей руке. — Значит, если я захочу дотронуться до нее, я нарушу первый закон?

Байяз рассмеялся.

— Да, это тонкий вопрос! Ты не перестаешь меня удивлять, мастер Девятипалый. Интересно, что ответил бы на это Эус? — Маг поджал губы. — Полагаю, я в таком случае смог бы простить тебя. Но она… — Байяз кивнул лысой головой на Ферро. — Она, скорее всего, отрежет тебе руку.

Логен лежал на животе, разглядывая сквозь высокие стебли травы плоскую долину, по дну которой бежал мелкий ручеек. На ближнем берегу у воды стояло несколько домишек, а точнее, остовов. Крыш не было, лишь низкие полуразрушенные стены. Обломки валялись россыпью на косогоре, среди качающейся травы. Такая картина была привычной на Севере — множество деревень стояли покинутыми после всех прошедших войн. Людей выгоняли, вытаскивали, выкуривали из их жилищ. Логен частенько видел подобное и не единожды участвовал в деле. Он не гордился этим; он вообще мало чем гордился из того, что было с ним в те времена. Да и в любое другое время, если подумать.