— Я имела в виду, кто теперь будет наследником?

— Ах вот вы о чем, — пробормотал Глокта.

Он пошарил рукой, подтащил к себе подушку, пристроил ее поудобнее и вытянулся с удовлетворенным вздохом.

«Пожалуй, в этой теплой и уютной комнате, в такой приятной компании можно даже вообразить, что у меня еще есть какая-то жизнь».

Когда он продолжил, он почти улыбался.

— Это определит Открытый совет. Что означает, без сомнения, разгул шантажа, подкупов, обманов и предательств. Карнавал сделок, измен, интриг и убийств. Хоровод подтасовок, фальсификаций, угроз и обещаний. Все это будет продолжаться до тех пор, пока не умрет король. И вот тогда будет голосование в открытом совете.

Арди улыбнулась своей кривой улыбкой.

— Даже деревенские кумушки толкуют о том, что король не проживет долго.

— Вот как? — Глокта приподнял бровь. — Ну-ну. Если деревенские кумушки о чем-то толкуют, можно не сомневаться, что это правда.

— И кто претенденты?

— Может быть, вы сами назовете мне претендентов?

— Ладно, если вы хотите. — Она откинулась на спинку, задумчиво потирая пальцем подбородок. — Ну, Брок, конечно.

— Конечно.

— Затем, наверное, Барезин, и еще Хайген и Ишер.

Глокта кивнул.

«Она не глупа».

— Это большая четверка. А кто еще, как мы полагаем?

— Думаю, Мид отпадает, поскольку он позволил северянам себя победить… Может быть, Скальд, лорд-губернатор Старикланда?

— Очень хорошо. У него, конечно, мало шансов, но он наверняка будет в списке…

— И если голоса за кандидатов от Срединных земель разделятся поровну…

— Кто знает, что тогда случится?

Какое-то время они сидели и улыбались друг другу.

— Отныне это может быть кто угодно, — сказал он. — Кроме того, нужно учитывать каких-нибудь незаконных детей короля…

— Бастардов? А они есть?

Глокта поднял бровь.

— Полагаю, я мог бы назвать парочку.

Она засмеялась, и Глокта поздравил себя с этим.

— Слухи, разумеется, ходят, как всегда бывает. Карми дан Рот — когда-нибудь слыхали о ней? Она была придворной дамой и считалась исключительной красавицей. Король в свое время уделял ей много внимания, это было давно. Потом она внезапно исчезла, и говорили, что умерла — возможно, при родах, но кто может сказать наверняка? Люди любят сплетничать, а прекрасные молодые женщины время от времени умирают, но это еще не значит, что все они носили королевское дитя.

— О, это верно, как это верно! — Арди захлопала ресницами и притворилась, будто падает в обморок. — Мы воистину слабый пол.

— Это так, моя дорогая, это так. Похоже на какое-то проклятие. Я каждый день благодарю мою звезду за то, что избавлен от всего этого. — Он разверз перед ней свою беззубую ухмылку. — Члены открытого совета десятками наводняют город, и осмелюсь сказать, что многие из них до этого ни разу в жизни не переступали порог Круга лордов. Они чуют власть и желают хоть как-то приобщиться к ней. Они хотят выгадать хоть что-то, пока это возможно. Вполне вероятно, что впервые за десять поколений дворянам выпал случай принять настоящее решение.

— Но что за решение, — пробормотала Арди, покачивая головой.

— Вот именно. Гонка может оказаться долгой, и соперничество у финиша будет жестоким. — «Можно сказать, смертельным». — Я бы не стал сбрасывать со счетов возможность того, что в последний момент появится кто-то извне. Кто-то, у кого нет врагов. Компромиссный претендент.

— А как насчет членов закрытого совета?

— Им, разумеется, запрещено выставлять свои кандидатуры, чтобы обеспечить беспристрастность. — Глокта фыркнул. — Беспристрастность! Больше всего на свете они желают всучить народу какое-нибудь ничтожество. Того, кем они смогут управлять, кого смогут контролировать, чтобы без помех вести свои интриги.

— А такой кандидат существует?

— В принципе, им может быть любой, у кого есть право голоса, так что теоретически их сотни. Но, разумеется, закрытый совет никогда не сойдется на одной кандидатуре. Поэтому они дерутся за спинами самых сильных кандидатов, каждый день перебегают от одного к другому в надежде обеспечить себе будущее и делают все возможное, чтобы сохранить свои места. Власть так быстро перешла от них к вельможам, что головы закружились. И некоторые из этих голов еще упадут с плеч, можете не сомневаться.

— А ваша тоже упадет, как вы думаете? — спросила Арди, глядя на него снизу вверх из-под темных бровей.

Глокта медленно облизнул десны.

— Если слетит голова Сульта, вполне возможно, что моя последует за ней.

— Надеюсь, этого не произойдет. Вы были добры ко мне. Добрее всех. Добрее, чем я заслуживаю.

Глокта видел: ее откровенность — это уловка, и Арди уже использовала ее раньше. Но как ни странно, она по-прежнему обезоруживала.

— Чепуха, — пробормотал Глокта и заерзал по спинке кресла, охваченный внезапной неловкостью.

«Доброта, честность, уютные гостиные… полковник Глокта знал бы, что сказать, но я… Я здесь чужой».

Он все еще искал подходящий ответ, когда по коридору разнесся отрывистый стук.

— Вы кого-то ждете?

— Кого я могу ждать? Все мои знакомые здесь, в этой комнате.

Дверь на улицу отворилась, и Глокта напряг слух, но не смог расслышать ничего, кроме невнятного бормотания. Дверная ручка повернулась, и служанка просунула голову в гостиную.

— Прошу прощения, наставник, к вам посетитель.

— Кто? — недовольно спросил Глокта.

«Секутор с новостями о телохранителе кронпринца Рейнольта? Витари с поручением от архилектора? Новые проблемы, требующие разрешения? Новый набор вопросов, которые я должен задать?»

— Он говорит, что его зовут Мофис.

Глокта почувствовал, как у него задергалась левая половина лица.

«Мофис?»

Он давно не вспоминал о нем, но теперь в памяти немедленно всплыл образ изможденного банкира, протягивающего ему четкий и точный документ, который нужно подписать.

«Расписку в том, что я принял в дар миллион марок. „Может случиться так, что в будущем представитель банкирского дома Валинт и Балк придет к вам с просьбой… об услуге“».

Арди тревожно посмотрела на него.

— Что-то не так?

— Нет, ничего, — просипел он, стараясь не выдать себя голосом. — Мой бывший партнер. Вы не могли бы на минутку выйти из комнаты? Мне нужно поговорить с этим господином.

— Конечно.

Арди встала и направилась к двери, шурша платьем по ковру. На полпути она остановилась, взглянула через плечо, прикусив губу. Подошла к буфету, открыла его, вытащила бутылку и бокал.

— Мне надо выпить, — сказала она, пожав плечами.

— Нам всем не помешало бы, — прошептал Глокта в ее удаляющуюся спину.

Через секунду Мофис переступил порог. То же заостренное худое лицо, те же холодные глаза в глубоких глазницах. В его поведении, однако, произошла некоторая перемена.

«Какая-то нервозность. Может быть, даже беспокойство?»

— О, мастер Мофис, какая невероятная честь…

— Можете опустить любезности, наставник. — Голос посетителя был пронзительным и скрипучим, как ржавые петли. — Я не обижусь, у меня нет самолюбия. Предпочитаю говорить прямо.

— Отлично. Что я могу для вас…

— Мои наниматели, банкирский дом «Валинт и Балк», недовольны направлением вашего расследования.

Мысли Глокты лихорадочно метались.

— Какого именно расследования?

— Убийства кронпринца Рейнольта.

— Но это расследование завершено. Заверяю вас, у меня нет никакого…

— Если говорить прямо, наставник, они все знают. Для вас будет лучше принять как данность, что они все знают. Обычно так и бывает. Убийство раскрыто очень быстро и профессионально, это впечатляет. Мои наниматели восхищены вашей работой. Виновный понес справедливое наказание. Никто не выиграет, если вы углубитесь в обстоятельства этого прискорбного дела.

«Действительно, все сказано прямо. Но почему Валинту и Балку не нравятся мои расспросы? Они дали мне денег, чтобы я расстроил планы гурков, а теперь возражают против расследования гуркского заговора? В этом нет смысла… Или убийца вообще не имеет отношения к Югу. Или те, кто убил принца Рейнольта, живут гораздо ближе».