— Выглядит неплохо, — проговорил Берр. — Тысяч пятнадцать бойцов и почти столько же наверху, на хребте. — Он кивнул в сторону резерва: два кавалерийских полка спешились и беспокойно топтались внизу, под командным пунктом. — И две тысячи здесь, ждут моего приказа.

Он взглянул назад, в сторону беспорядочно расползшегося лагеря: целый город из холста, повозок, поставленных друг на друга ящиков и бочонков раскинулся в заснеженной долине, а в нем копошились черные фигурки.

— А еще тысячи остались там — повара и конюхи, кузнецы и возчики, слуги и врачи. — Берр покачал головой. — Ничего себе ответственность! Немного найдется глупцов, которые захотят взвалить ее на себя.

Вест натянуто улыбнулся.

— Да, сэр.

— Похоже, там… — пробормотал Челенгорм, затеняя глаза от света и всматриваясь в дальний конец долины. — Это…

— Подзорную трубу! — рявкнул Берр, и ближайший офицер подал ее с изысканным поклоном. Маршал резко раздвинул трубу. — Ну-ка, ну-ка. Кто там у нас?

Вопрос риторический, без сомнения. Там не могло быть никого другого.

— Северяне Бетода, — сказал Челенгорм, всегда готовый констатировать очевидное.

Сквозь подрагивающее круглое окошечко своей подзорной трубы Вест наблюдал, как они выбегают на открытое пространство. Они лились сплошным потоком из леса в дальнем конце долины, возле реки, распространяясь по открытому пространству, как пятно крови расплывается на перерезанном запястье. Сплоченные грязно-серые и бурые массы людей скапливались на флангах: легковооруженные бонды. В центре сформировались более стройные ряды, тускло поблескивал металл кольчуг и клинков. Карлы Бетода.

— И никаких признаков конницы.

Это заставило Веста занервничать еще сильнее. Он помнил столкновение с Бетодовой кавалерией, чуть не закончившееся для него фатально, и не горел желанием возобновлять знакомство.

— Приятно наконец-то увидеть врага в лицо, — сказал Берр, и его чувства были противоположны ощущениям Веста. — Идут довольно ловко, в этом им не откажешь. — Его губы изогнулись в скупой усмешке. — Но они идут как раз туда, куда нам надо. Приманка готова и ловушка вот-вот захлопнется, не так ли, капитан?

Он передал подзорную трубу Челенгорму, который поглядел в нее и тоже ухмыльнулся.

— Как раз туда, куда нам надо, — эхом отозвался он.

Вест не был так уверен. Он отлично помнил жиденькую шеренгу северян на гребне — как раз там, куда, по мнению Ладислава, им было надо.

Полки Кроя остановились, и подразделения выстроились в безукоризненном порядке, спокойно, словно на огромном плацу: строй в четыре шеренги, резервные роты аккуратно уведены назад, тоненькая линия арбалетчиков вдоль фронта. До Веста донеслись еле слышные выкрики, приказывающие открыть огонь, и он увидел, как первый залп взмыл над шеренгами Кроя, ливнем осыпая войско противника. Он сжал кулаки и почувствовал, как его ногти до боли впиваются в ладони. Он изо всех сил желал северянам смерти. Однако они ответили собственным арбалетным залпом, а затем хлынули вперед.

Их боевой клич проплыл над офицерами, столпившимися перед палаткой, — этот нечеловеческий вопль, далеко разносящийся в холодном воздухе. Вест закусил губу, вспоминая, как он слышал тот же звук посреди тумана. Трудно поверить, что это было лишь несколько недель назад. Он снова ощутил вину и радость из-за того, что находится вдалеке от первых рядов, хотя дрожь, пробежавшая по его спине, тут же напомнила ему, что в прошлый раз это ему не очень помогло.

— Кровь и ад! — проговорил Челенгорм.

Больше никто ничего не сказал. Вест стоял, стиснув зубы, с колотящимся сердцем, и отчаянно пытался унять дрожь в руках, в то время как северяне могучей волной катились по долине. Арбалетчики Кроя дали еще один залп, отступили назад по заботливо приготовленным проходам в тщательно выровненных шеренгах и снова собрались позади строя. Копья опустились, щиты поднялись; шеренги Союза в полном молчании приготовились встретить завывающих северян.

— Сошлись, — сказал лорд-маршал Берр.

Ряды союзников качнулись и подались, бледный солнечный свет как будто сверкнул ярче над этой человеческой массой, в воздухе пронесся отдаленный лязг. На командном пункте никто не произнес ни слова. Каждый всматривался в свою подзорную трубу или щурился против солнца, затаив дыхание и пытаясь разглядеть, что происходит внизу в долине.

После чудовищно долгой паузы Берр наконец опустил трубу.

— Хорошо. Они держатся. Похоже, ваши северяне были правы, Вест: за нами превосходство в численности, даже без Поулдера. Когда он подойдет, будет полное…

— Взгляните, вон там, наверху, — бросил Вест, — на южном хребте.

На опушке леса что-то блеснуло, потом еще раз. Металл.

— Кавалерия, сэр, готов жизнью поклясться. Похоже, Бетоду пришла в голову та же мысль, что и нам. Только на другом крыле.

— Черт подери! — прошипел Берр. — Пошлите к генералу Крою, сообщите, что конница неприятеля на южном хребте! Пусть отводит тот фланг и готовится к атаке справа!

Один из адъютантов ловко вскочил в седло и галопом умчался в направлении штаба генерала Кроя, взметая комья холодной грязи из-под конских копыт.

— Снова их хитрости. Возможно, это еще не все. — Берр со щелчком сложил трубу и ударил ею по раскрытой ладони. — Нельзя провалить наш план, полковник Вест. Ничто не должно нам помешать! Ни самоуверенность Поулдера, ни гордыня Кроя, ни вражеские хитрости — ничто! Мы сегодня должны победить! Этот план не может провалиться!

— Да, сэр.

Однако Вест не был уверен, что с этим возможно справиться.

Солдаты Союза старались идти тихо — то есть производили столько же шума, как большое стадо овец, которое загоняют в амбар для стрижки. Они ворчали и жаловались, поскальзывались на влажной почве, гремели доспехами, задевали оружием за низкие ветки. Ищейка, глядя на них, только головой качал.

— Хорошо еще, что здесь никого нет, не то нас бы давно услышали, — прошипел Доу. — Эти болваны даже к трупу не сумеют подойти незаметно!

— Только ты сам не шуми, — буркнул Тридуба, который шел впереди. Он махнул рукой, призывая своих людей не отставать.

Это было странное ощущение — снова выступить в поход с большим отрядом. К ним присоединились четыре десятка карлов Трясучки, и это была довольно пестрая компания. Высокие и коротышки, молодые и старые, со всевозможным оружием и в разных доспехах, но все как один — опытные бойцы, насколько Ищейка смог разглядеть.

— Стой!

Войско Союза с лязгом и ворчанием остановилось, и воины начали строиться в линию, растягиваясь по самой высокой части хребта. В очень длинную линию, подумал Ищейка, судя по количеству людей в лесу. Северяне находились на самом дальнем ее конце. Он посмотрел в безлюдную чащу слева и нахмурился. Заброшенное место, конец линии.

— Зато самое безопасное, — пробормотал Ищейка.

— Что-что? — переспросила Катиль, сидевшая на большом стволе упавшего дерева.

— Говорю, здесь безопасно, — повторил он на ее языке, принужденно улыбаясь.

Он все еще не понял, как вести себя с ней. Днем их разделяла огромная пропасть — зияющая пропасть расы, возраста и языка, через которую он даже не надеялся перекинуть мост. Однако, странное дело, эта пропасть исчезала по ночам. В темноте они отлично понимали друг друга. Может, со временем они с этим справятся, а может быть, и нет. Пусть все будет, как будет. Все равно он был рад, что Катиль здесь. В ее присутствии он снова чувствовал себя настоящим мужчиной, а не просто животным, рыскающим по лесам, попадая из одной переделки в другую.

Он увидел, как союзный офицер отделился от своих людей и направился к ним. Горделивым шагом офицер подошел к Тридубе, держа под мышкой что-то вроде отполированной палки.

— Генерал Поулдер просит, чтобы вы оставались здесь на левом крыле и защищали наш фланг.

Он говорил медленно и очень громко, словно это могло бы помочь им его понять, если бы они не говорили на союзном языке.