— Ты, уличная воровка, как ты посмела обидеть святого!

Элибер вдохнула в себя морозный воздух:

— Я не знаю, святой он или нет, — резко ответила она. — Я знаю, что я хочу жить.

Пожилой мужчина подошел к ним и осторожно взял за руку своего спутника:

— Кого ты тут поймал, Ленский?

— Воровку, — молодой парень пнул ее сапогом по запястью, пытаясь выбить из ее окоченевших пальцев кошелек. Элибер ойкнула — боль от удара острой волной прошла по окоченевшей руке.

— Ладно, ладно, Ленский. Достаточно, она выглядит совсем безобидной…

— Это она-то? — сверкнул глазами молодой.

— Конечно, — старик рассмеялся, — в тех случаях, когда она этого хочет! Что ты здесь делаешь?

— Спасаюсь. — Элибер поднялась на Ноги и отряхнула с платья снег.

— Ну, воровство — это не самый лучший метод для спасения, — старик с улыбкой взглянул на Ленского. Вот для тебя первое испытание, мой друг. Сможешь ты ее исправить?

Ленский брезгливо отвернулся в сторону:

— Даже и пытаться не стану.

Старик улыбался так же широко и спокойно:

— Ну что ж. Тогда тебе придется исправляться самой. Посоветуй мне, как тебя наказать?

Элибер вспомнила об утепленных нарядах уокеров и выпалила:

— Достригите меня в монахини.

Пожилой человек открыл рот не то от удивления, не то от тихого, совсем беззвучного смеха:

— В самом деле? Ты хотела бы раскаяться и стать монахиней?

— Я стану кем угодно, чтобы хоть немного согреться, — честно ответила Элибер.

В глазах старика запрыгали веселые искорки.

— Это самопожертвование, сэр, — вздохнул Ленский.

— Ну уж нет! — старик громко и весело засмеялся. — Это называется реализм. Если хочешь, пойдем с нами, а там посмотрим, чем тебе можно помочь, но, конечно, только после того, как ты хоть немного отогреешься.

— Нет, сэр… — Ленский был явно возмущен. — Вы не можете взять с собой уличную воровку.

Старик с интересом посмотрел на него:

— Почему — не могу? ч

— Но ведь завтра утром вы улетаете!

— Ах, да… — старик задумался и, заметив, как дрожит девушка, накинул ей на плечи свою накидку. — Это действительно проблема. Но все равно — для того, чтобы немножечко отогреться, будет время. А потом…

— Он обратился к Элибер: — А может быть, ты захочешь полететь с нами?

Элибер затрясла головой и, стуча зубами, сказала:

— Нет-нет, сэр, ни в коем случае. Мне и самой есть куда лететь.

Старик недовольно посмотрел на нее:

— Но не могу же я тебя бросить на морозе! Может быть это и слабое месть уокеров, но когда мы видим подходящую для себя работу, мы не любим откладывать ее в долгий ящик. Насколько я понимаю, тебя нужно немножечко изменить, моя юная леди… конечно, если я не ошибаюсь…

Элибер остановилась и сбросила с себя теплую накидку:

— Вы ошибаетесь, — резко сказала она. — Меня совсем не надо изменять, ведь я не чей-нибудь проект, и потом, мне тут надо кое-кого найти… И все же — спасибо…

Ленскому явно понравился такой поворот событий:

— Да, да, Святой Калин, к тому же вы не можете взять ее с собой в Лазертаун!

Элибер вздрогнула: Лазертаун? Она подхватила одежду и, посмотрев в мягкие глаза своего пожилого спутника, сказала:

— А с другой стороны, я уже говорила вам, что для того, чтобы согреться, могу стать даже монахиней!

Святой Калин захохотал:

— Ну что ж! Бывали причины и похуже!

— Отлично! — сказал Святой Калин, устраиваясь в своих обширных апартаментах. Он до сих пор удивленно косился на извлеченный Элибер из сугроба контейнер. Калин явно хотел поговорить с девушкой, но ждал того момента, когда Ленский их покинет. Неуклюжий парень мялся у порога, косился на непрошеную гостью и медлил. Наконец, когда дальше тянуть было некуда, он сверкнул глазами на Элибер и вышел.

Элибер хмыкнула. Церковь уокеров пожертвовала ей теплую одежду, и теперь она, обрядившись в новое платье и немного согревшись, блаженствовала. Щеки раскраснелись, глаза лучились счастливой улыбкой: вот оно — долгожданное тепло!

Святой Калин присел рядом с ней:

— Не думай, что я поверил, будто ты собираешься стать монахиней, — серьезно сказал он. — Я хотел бы знать, зачем тебе надо на Лазертаун?

Элибер поморщилась:

— Да нет, вы совсем не так меня поняли. Я не очень-то заинтересована в Лазертауне, просто по мне — любое место намного лучше, чем этот айсберг.

Калин устало покачал головой:

— Нет, моя дорогая уличная воровка, я хочу услышать правду. Ведь ты совсем не с Колесного, ты тут транзитом, иначе на тебе была бы гораздо более теплая одежда. Я думаю, что ты кое-что знаешь о Лазертауне. Там обосновалась небольшая община горнодобытчиков. Завтра ты отправишься туда со мной и попадешь из огня да в полымя. Отнесись к моей просьбе с уважением и пониманием, дитя и скажи правду: что тебе надо в Лазертауне? * Элибер шмыгнула носом, тряхнула головой и осторожно посмотрела на уокера:

— Хорошо, — решила она открыться. — У меня есть друг, и я думаю, что его увезли туда.

Калин удивленно переспросил:

— Увезли!?

— Ну да. — Элибер махнула рукой. — Понимаете, нелегальный трудовой контракт. Скорее всего, его погрузили в холодный сон и отправили туда.

Уокер ничего не сказал, в его мягких глазах появилась задумчивая грусть. Ветерок, выдуваемый кондиционером, шевелил короткие седоватые волосы. Да-а… работа по контракту была, в сущности, каторгой.

Элибер отвернулась. Что-то в глазах нового знакомого очень смущало ее. И все-таки этот человек был красив и добр.

— Послушай, дитя, — он тяжело вздохнул. — А может быть, тебя просто бросили?

Элибер спрыгнула с кресла:

— Да нет! У него не было никаких причин вербоваться, поверьте, я это знаю точно! Его принудили силой, ведь он очень многим мешал!

— Хорошо. — Калин немного помолчал. — А кому это было нужно?

Она закатила глаза:

— А вот этого… вот этого вам совсем не нужно знать! У всего происходящего есть свои причины. Но если я попаду туда, я могу подтвердить, что он — это он, и они его сразу же отпустят!

— Значит, ты хочешь нарушить контракт? — тень сомнения промелькнула в глазах святого.

— Да, — голос Элибер срывался от волнения. — Я ищу его уже два месяца.

— Я понял, — миссионер потрогал большой деревянный крест, висящий у него на груди. — И кто же этот человек?

Элибер помедлила, но потом собралась с духом и решилась:

— Шторм, Джек Шторм. В последнее время он был рыцарем новой императорской гвардии, и поэтому он сумеет выбраться отсюда, а тот человек, который упек его в шахты, здорово об этом пожалеет!

Святой Калин побледнел:

— Ты сказала — Шторм? Такой молодой парень с русыми волосами и голубыми глазами? А лицо — простое, чуть деревенское, даже неприметное на первый взгляд?

— Да! Это он! Так вы его знаете? — радостно вскрикнула Элибер.

Старик сел в кресло и удивленно пробормотал:

— Да, кажется, знаю… — потом подошел к компьютеру, набрал номер и сказал: — Ленский, пожалуйста, скажите пилоту, что я даю согласие на взлет!

Элибер повернулась к Калину:

— На взлет?

Калин пожал плечами:

— Ну да, моя дорогая! Должен же я был знать, зачем тебе надо на Лазертаун! Я и сам кое-когда становлюсь мишенью, ну, а если по существу, так этот твой Джек хорошо потрудился, чтобы в прошлый раз вытянуть меня, из одной западни…

Элибер смотрела на святого во все глаза:

— Вы хотите сказать, что могли бы не взять меня с собой?

— Конечно. — Калин прошелся по комнате. — Я бы тебя не взял с собой, если бы ты не сказала мне правду или если бы то, что ты мне сказала, мне не понравилось. Я оставил бы тебе одежду и немного денег на еду

— ведь Христос учит нас быть милосердными. И все же… — он задумчиво посмотрел в окно. — Все же, эта поездка будет очень тяжелой…

Корабль подрагивал. Элибер пристроилась в мягком пассажирском кресле и затихла. Святой Калин сидел рядом с ней. Он поговорил с пилотом, потом пошарил в кармане, что-то оторвал от маленькой, похожей на блокнот книжечки, и передал Элибер кусочек бумажки.