Чаще всего это были люди, болезненно жаждавшие славы и сопутствующей ей материальной выгоды. В отличие от истинного Чудотворца, которого мы искали, они не прятались в темные углы и не боялись огласки. Напротив, с поражающей воображение энергией они кричали о себе во весь голос крупными заголовками газетных объявлений, зазывали потенциальных клиентов изощренной рекламой. Некоторым удавалось даже прорваться на телевидение и стать героем сенсационного сюжета в промежутке между сообщениями о большой политике и прогнозом погоды.
На мой взгляд, это был извращенный паноптикум наподобие цирковых аттракционов девятнадцатого века, когда неискушенной публике демонстрировали «женщину-змею», сиамских близнецов и хвостатых человеческих особей.
Однако руководство Центра полагало, что не следует пренебрегать даже минимальными шансами, и Ивлиев окунул меня с головой в череду бесконечных разъездов и командировок — не только по Москве, но и по всей стране.
Хотя и Пилютин, и Гаршин сомневались, что Всемогущий может отыскаться среди «магистров черной и белой магии». Однажды в беседе со мной Виталий весьма скептически отозвался о сверхъестественных способностях вообще и, в частности, о «ясновидцах», которые заявляли, будто способны установить местонахождение человека по его фотографии, независимо от того, умер этот человек или жив, находится ли он в соседней комнате или на другом конце планеты.
— Ты пойми, Алик, — убеждал меня Гаршин, — для того чтобы найти одного-единственного человека среди миллиардов живых и еще нескольких миллиардов мертвых, экстрасенсу потребовалась бы уйма времени, даже если он будет осуществлять свое «сканирование» со скоростью света. Однако он, не моргнув глазом, выдает свой ответ почти мгновенно!.. А ведь психика — это всего лишь канал связи с конечной пропускной способностью, и на него должны действовать те же законы, которые распространяются на материальный мир.
— Но ты же сам утверждал, что наш мир — это бесчисленное множество мельчайших наночастиц, объединенных единой взаимосвязью, — возражал я. — Может быть, где-то уже существует некая база данных, где весь массив информации классифицирован и разложен по полочкам, и ясновидцу достаточно подключиться к ней и задать критерии поиска, чтобы исключить лишние элементы?
— Туфта! — безапелляционно обрывал меня академик. — Мозг экстрасенса — физический объект, верно? Значит, он должен подчиняться законам физики. А физика говорит, что...
— Это все так, — ехидно вставлял я, — но тогда что же мы напрасно охотимся за Всемогущим? Ведь, по твоей логике, человека с суперспособностями не должно существовать вовсе!
— Да нет, — отмахивался Виталий. — Ты не понял меня, Алик. Я ведь хочу всего-навсего показать тебе, что обычная, классическая наука не способна объяснить отдельных «чудес» не только потому, что чудеса эти — дело рук аферистов, шарлатанов и ловких мошенников. Воскресение из мертвых, с ее точки зрения, столь же невозможно, как и нарушение законов термодинамики или передвижение со сверхсветовой скоростью. Однако теперь это установленный факт, который мы фиксируем пачками ежедневно. Видимо, помимо физических законов есть еще какие-то... сверхфизические, что ли... и мы, к сожалению, даже представить не можем, в чем они заключаются...
— Ну, хорошо, — махал рукой я, — допустим, что где-то в мире все-таки существует уникум, не подозревающий о своем всемогуществе. Но неужели вы, граждане начальники, всерьез верите, что мы отыщем его, проверяя всяких шарлатанов наподобие той девчонки-«живого рентгена»?
(Это было одно из последних моих дел. В прессе Ижевска появились сообщения, что там живет школьница, которая способна без дополнительных приспособлений видеть любого человека, что называется, насквозь. Потом эту сенсацию подхватили столичные газеты, дошло даже до того, что по одному из центральных каналов показали короткий документальный фильм про эту девочку — звали ее Алена Свешникова. Естественно, мы не могли не отреагировать, и меня еще с парой наших ребят отрядили в Ижевск проверять информацию о «живом рентгене». Между тем в городе началась самая настоящая истерия. Хотя Алена не обещала излечить кого-либо от тех болезней, которые видела в теле своих клиентов, к ней выстроилась не меньшая очередь, чем когда-то к Кашпировскому и Чумаку. Мать Алены, женщина предприимчивая и деловая, смекнула, что на этом можно неплохо подзаработать. По ее наущению девочка забросила учебу и с утра до вечера вела прием на дому. Ждать в очереди, как все обычные граждане, мы не могли, и пришлось подключать местные власти, чтобы получить доступ к юному дарованию. Несмотря на сопротивление со стороны матери, Алена была протестирована нами по особой программе, и тут выяснилось, что она — не такая уж ясновидящая. Из десяти опытов только в трех случаях ее диагноз подтвердился, и то не полностью. Больше всех не повезло почему-то мне. Она «увидела», что у меня вырезан аппендикс, печень близка к полному разложению, а в левом легком подозрительное пятно. Зато не разглядела перелом левой руки, удаленные в детстве гланды и зубную боль (в поезде мне досталось место у окна по ходу движения, а из окна ночью сильно дуло). Пришлось провести с Аленой беседу, сильно смахивающую на допрос, и, не выдержав психологического давления, она во всем созналась. «Рентгеновским» зрение у нее действительно становилось время от времени, но очень редко, так что это состояние нельзя было вызвать искусственно. Однако надо было оправдывать ожидания бесконечных посетителей, а следовательно — что-то придумывать на ходу. По совету матери пришлось освоить двухтомный «Справочник фельдшера», особенно в части симптомов, и, «ставя диагноз», руководствоваться внешним видом человека, а также тем, что удавалось узнать о клиенте из самых разных источников. Мать Алены когда-то работала в регистратуре городской поликлиники, и у нее сохранились там связи, поэтому она имела доступ к историям болезни доброй половины жителей города.)
— Шарлатаны, говоришь? — усмехнулся Виталий. — Да, наверное, ты прав... Подавляющее большинство из тех «уникумов», с которыми мы имели дело, действительно — ловкачи и любители поиграть в сенсации. Но, друг мой Алик, «когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда»...
И на том разумный разговор закончился, а началась, как мне кажется, пустая болтовня со множеством «а вдруг», «а если» и тому подобной чепухой.
Зима была в разгаре, когда в Москве прорезался очередной слух о человеке, который якобы способен по фотографии любого индивида определить его местонахождение и даже пообщаться с ним. В «МК» грянула громкая статья, по каналу «Столица» прокрутили сюжетец, и мое грубое начальство, по его собственному выражению, задним местом почуяло, что дело тут нечисто.
Вот почему поздно вечером я маялся на станции метро «Китай-город» возле знаменитой «Башки», как в народе окрестили бюст Ногина, в ожидании этого героя газетных публикаций.
Накануне мне с трудом удалось дозвониться экстрасенсу — номер его «сотового» Ивлиев сумел выцарапать из журналистки, написавшей об «уникуме» статью. Естественно, изображал я безутешного просителя, у которого случилось «большое личное горе» и «только вы можете мне помочь, только вы, потому что милиция, Профилактика и все прочие инстанции лишь разводят руками». Ладно, самоуверенно заявил уникум, я вам помогу. Только, естественно, не бесплатно. «Что вы, что вы, какие могут быть разговоры? Заплачу любые деньги, лишь бы вы снабдили меня нужными сведениями!.. Кстати, сколько вы берете за... гм... за консультацию?» «У меня твердая таксация, — откликнулся голос в трубке. — Сто баксов за каждое разыскиваемое лицо плюс пиво за ваш счет». «Пиво? — удивился я, но тут же спохватился. — Да-да, конечно. Как скажете. Только позвольте уточнить, сколько и какого пива потребуется». — «Любого, главное — побольше. Литра два-три». «Простите, конечно, — не отставал я. — А если вы не сможете мне помочь, это как-то отразится на оплате?» — «Смогу-смогу, — заверил меня голос. — Можете не сомневаться».
