– Ну где же ты? – повторил он, внимательно следя за входной дверью. Наконец он увидел знакомую фигуру. Сара вошла в церковь, а вслед за ней появился тот самый невысокий полицейский, которого он чуть не убил пару дней назад. У Джино Фоссе дыхание перехватило от этой картины. Сара и полицейский спокойно направились к нефу. Джино с трудом верил своим глазам. Он даже моргнул несколько раз, чтобы убедиться, что ему не померещилось. Что они здесь делают? Ищут его? Или Майкла Денни? Или это случайное совпадение? Джино принялся лихорадочно соображать, что делать, но так и не нашел никакого решения.

А они тем временем постояли у нефа, а потом подошли к картине, перед которой скопилась большая толпа зевак. Джино подумал, что появление этих людей нарушит все его планы, и решил действовать. Он быстро встал со скамьи и крепко стиснул рукоятку пистолета.

– Сара! – крикнул он. Голос прозвучал как гром среди ясного неба.

Она резко обернулась и удивленно уставилась на брата. Полицейский тоже обернулся, однако не потянулся за оружием. Джино хотел подойти к ним поближе, но в этот момент свет в зале погас. Теперь только самая большая картина была слабо освещена автономным питанием. Джино посмотрел на нее. Обнаженный сумасшедший, стоя над поверженным святым Матфеем, готовился нанести мечом последний удар.

– Беги! – заорал что есть мочи Джино и, подняв пистолет, выстрелил в темноту.

В зале началась паника. Вопящие люди ринулись туда, где еще горели несколько лампочек. Джино Фоссе тоже кинулся туда, но не успел сделать и нескольких шагов, как свет перед картиной погас, и зал погрузился в темноту. Однако в сознании Джино задержались изумленные глаза Матфея, святой словно вопрошал: "Почему я?"

Фоссе сделал наобум два выстрела. Где-то неподалеку раздался истеричный женский крик. Когда глаза Джино привыкли к темноте, он увидел человека в черном, тот промелькнул так быстро, что он не успел его разглядеть. Джино выругался и начал пробираться вперед, то и дело натыкаясь на кого-то. Он кричал на людей, отталкивал их от себя, тщетно пытаясь сориентироваться в темноте. Он часто выкрикивал имя кардинала в надежде на то, что Майкл уже добрался до церкви.

Через минуту Джино наткнулся на каменную колонну и сильно ударился лицом. По губам потекла теплая жидкость, солоноватый привкус которой подсказал ему, что это кровь.

– Подонок! – громко крикнул он и снова выстрелил в воздух.

Сделав несколько шагов в сторону, он стукнулся обо что-то твердое, потерял равновесие и рухнул на пол. Тут до него дошло, что перед ним металлическая решетка, окружавшая алтарь. На такой же примерно решетке недавно принял мученическую смерть Артуро Валена, изрыгая проклятия в адрес своего мучителя.

– Подонок! – снова закричал Джино, судорожно пытаясь встать на ноги. Вдруг чья-то сильная ладонь легла на его плечо. Он попытался ударить рукояткой пистолета, но промахнулся. Затем кто-то сильно заломил ему руки за спину. Он оглянулся и в тусклом свете единственной свечи увидел лицо нападающего. Это был тот самый полицейский, что пришел вместе с Сарой. Джино подумал, что с ним нетрудно справиться, так как он не производил впечатления физически крепкого человека.

– Я пришел не за тобой, – злобно прошипел Джино, отчаянно вырываясь из его рук. – Пошел вон! Забирай Сару и убирайся отсюда!

Он посмотрел вперед и увидел Сару. К его удивлению, на ее лице не было никакой растерянности. Лицо Сары показалось ему глупым, но отнюдь не испуганным.

– Тебе нужно как можно скорее покинуть это место, – вполголоса сказал Джино, обращаясь к сестре. – Они убьют не только его, но и тебя.

– Джино, – сказала Сара и прикоснулась к его щеке, – пойдем с нами. Не делай больше этого.

Он отпрянул от нее, как от сумасшедшей, и завертел головой, не понимая, что здесь происходит. Больше всего на свете он хотел, чтобы она ушла отсюда, хотел спасти ей жизнь, а она стояла перед ним и продолжала гладить его по щеке.

– В этом нет твоей вины, Джино. Ты не знал, кто я такая, а я почему-то не сообщила тебе об этом. Я сама во всем виновата.

– Поздно бежать, – растерянно пробормотал Джино и решительно покачал головой, подумав, что никогда не забудет все то, что произошло между ними. – Слишком поздно.

– Я прощаю тебя, – сказала она спокойным тоном. Настолько спокойным, что это внушало ему доверие к ее словам.

Полицейский ослабил захват, но все же крепко удерживал его руку с пистолетом. Вокруг них сновали какие-то люди, а Джино тщетно пытался вырвать из темноты крупную седую голову, за которой охотился последнее время.

– Джино, – вмешался в разговор полицейский, – они использовали тебя в своих корыстных целях. Они специально натравили тебя на этих людей. Кто называл тебе имена жертв? Кто указывал, когда и где должно состояться очередное убийство?

Джино вспомнил наглое лицо Ханрахана, злорадно ухмылявшееся в полумраке церкви Сан-Лоренцо.

– Какая теперь разница?

– Большая, Джино, – проникновенно ответил полицейский. – Ты стал слепым орудием в чужих руках, и они должны ответить за все эти преступления.

Джино рассмеялся:

– Слепым орудием? Ты думаешь, я не знал, что делаю и почему?

Сострадание и сочувствие на лице Сары мгновенно сменились недоумением.

– Тогда зачем же ты все это делал?

– Потому что они заслужили это наказание, – выпалил он ей в лицо. – И Денни больше всех.

– Он наш отец, Джино, – прошептала Сара. – Он заслуживает не ненависти и наказания, а сочувствия и жалости. Если я смогла простить тебя...

Полицейский смущенно переминался с ноги на ногу, а Сара продолжала смотреть на брата с недоумением. Джино показалось, что она похожа на кающуюся грешницу, неожиданно получившую прощение всех грехов.

– Пожалуйста, Джино, – взмолилась Сара, – мы можем восстановить родственные отношения, мы должны помогать друг другу, мы залечим эти раны и забудем о прошлом, если захотим. Не позволяй всяким мерзавцам использовать твой гнев для достижения их преступных целей. Не доставляй им такого удовольствия.

Джино внимательно прислушивался к каждому ее слову, но при этом вглядывался в окружающую темноту. Они уже должны быть здесь. Откуда-то, словно напоминание о близком конце, доносился тонкий писк церковной крысы. А в ушах по-прежнему звучала любимая песня "Милосердие, милосердие, милосердие".

– Я не знал об этом, – тихо сказал он. – Я делал это только потому, что ненавидел проституток и хотел наказать их за греховное поведение. А об остальном я просто не думал... – Он оглянулся на полицейского и понуро опустил голову. – Если откровенно, то меня до сих пор преследуют эти ужасные сцены. Я осознаю все, что совершил, и не хочу продолжать кровопролитие.

Ник Коста подумал, что иногда и в сумасшедшем просыпается нечто разумное. Но он понимал, что полностью доверять словам этого человека нельзя. Джино может говорить что угодно и тем не менее способен натворить еще немало бед. Сейчас не время для выяснения отношений. Вокруг много людей, и каждому грозит опасность стать очередной жертвой этого психа. Правда, Майкла Денни поблизости вроде нет, но это не повод для самоуспокоения. Случиться может что угодно и в любой момент.

Кто-то протиснулся мимо него к алтарю и бросил в металлическую коробку несколько монет. Слабый свет от свечи упал на лицо доброхота, и Ник застыл от изумления. Перед ним стоял инспектор.

– Где же он, черт бы его побрал? – спросил сиплым голосом Фальконе и махнул пистолетом. – Что вы сделали с этим негодяем?

Только сейчас Ник сообразил, что снующие вокруг люди в черных костюмах – переодетые полицейские.

– Я не видел его, – признался Ник.

– Здесь только один вход и один выход, – сказал Фальконе. – Он знает эту церковь как свои пять пальцев и, должно быть, давно уже ушел.

Ник задумался над его словами. Сара сказала, что ей нужно несколько минут, чтобы попрощаться с отцом и пожелать ему счастливого пути. Именно эти несколько минут могли спасти ему жизнь.